Самую успешную наступательную войсковую операцию Первой мировой войны по праву связывают с именем генерала от кавалерии Алексея Алексеевича Брусилова.
Брусиловский прорыв стал предтечей замечательных прорывов, осуществленных нашей армией в Великой Отечественной войне. В ходе его подготовки и проведения был найден русский выход из позиционного тупика, позволивший впоследствии прорывать оборону хорошо окопавшегося противника, а одновременный прорыв фронта на многих участках не позволял немцам маневрировать резервами.
Вопреки общепринятой тактике, генерал предложил отказаться от единого главного удара, а атаковать сразу по всему фронту. Каждая из четырех армий Юго-Западного фронта (7-я, 8-я, 9-я и 11-я) наносила удар самостоятельно, причем не один, а несколько. Таким образом, противник был сбит с толку и практически не имел возможности использовать резервы, а нашим войскам на основных направлениях удалось добиться двукратного превосходства, хотя, в целом, серьезного численного перевеса Брусилов не имел. Русские резервы использовались на тех участках, где наступление развивалось наиболее успешно и дополнительно увеличивали эффект от прорывов, коих всего оказалось тринадцать.
Тяжелая и мортирная артиллерия вели разрушение укрепленных пунктов, а легкая артиллерия делала проходы в проволочных заграждениях. Огонь русской артиллерии производил большие повреждения, разрушая бруствер, засыпая окопы и ходы сообщения. В 8-м армейском корпусе легкая артиллерия проделала 38 проходов в проволочных заграждениях, а тяжелая артиллерия разрушила почти всю первую линию окопов, местами сняв совершенно перекрытие в убежищах. В 39-м же армейском корпусе ввиду слабого разрушения артиллерийским огнем проволоки войска выбросили несколько партий подрывников, которые прорезали в районе Хромяково первую и частью вторую линию проволочных заграждений.
Наибольшего успеха на первом этапе достигла 8-я армия генерала от кавалерии А. М. Каледина: в первый же день атака центральных корпусов 8-й армии имела полный успех. Русские заняли на широком фронте первую укрепленную полосу противника, взяв до 15 тысяч пленных, орудия и много другого военного имущества. В дальнейшем армия, прорвав фронт, 7 июня заняла Луцк, а к 15 июня наголову разгромила 4-ю австро-венгерскую армию эрцгерцога Иосифа Фердинанда. Было захвачено 45 тыс. пленных, 66 орудий, многие другие трофеи. Части 32-го корпуса, действующего южнее Луцка, взяли г. Дубно. Прорыв армии Каледина достиг 80 км по фронту и 65 в глубину.
11-я и 7-я армии прорвали фронт, но контрударами противника наступление было приостановлено.
9-я армия под командованием генерала П. А. Лечицкого прорвала фронт 7-й австро-венгерской армии, перемолов её во встречном сражении, и к 13 июня продвинулась на 50 км, взяв почти 50 тыс. пленных. 18 июня 9-я армия штурмом взяла хорошо укреплённый г. Черновцы, за свою неприступность названый австрийцами «вторым Верденом».
Таким образом, оказался взломанным весь южный фланг австрийского фронта. Преследуя противника и громя части, брошенные для организации новых рубежей обороны, 9-я армия вышла на оперативный простор, занимая Буковину: 12-й корпус, продвинувшись далеко на запад, взял г. Куты; 3-й кавалерийский корпус, проскочив ещё дальше, занял город Кимполунг (ныне в Румынии); а 41-й корпус 30 июня захватил Коломыю, выходя к Карпатам.
Несмотря на частичный успех, наступление Юго-Западного фронта имело крупное стратегическое значение во всей кампании 1916 года. Противник потерял в мае — августе до 1,5 млн. человек, в том числе свыше 400 тысяч пленных (русские войска потеряли около 0,5 млн. человек); русские войска захватили 581 орудие, около 1800 пулеметов, около 450 бомбометов и минометов. В результате Брусиловского прорыва силы австро-венгерской армии были настолько подорваны, что до конца войны она уже не могла вести активные действия. Наступление оказало большую помощь союзникам, так как противник, перебросив на Восточный фронт 30,5 пехотных и 3,5 кавалерийских дивизий, был вынужден прекратить наступление в Трентино против Италии, и ослабить давление на Верден.
Брусиловский прорыв так и остался прорывом, к коренному перелому ситуации на Восточном фронте он не привел. Австрийцы и немцы вынуждены были снять войска с других направлений (всего 34 дивизии), и к концу лета русское наступление в Волыни и Галиции остановилось — ушедшие вперед на 100-120 километров, но обескровленные полки Юго-Западного фронта вынуждены были перейти к обороне.
« […] что бы ни говорили и ни писали, я остаюсь при своем мнении, доказанном на деле, а именно: при устройстве прорыва, где бы то ни было, нельзя ограничиваться участком в 20-25 верст, оставив остальные тысячу и более верст без всякого внимания, производя там лишь бестолковую шумиху, которая никого обмануть не может. Указание, что если разбросаться, то даже в случае успеха нечем будет развить полученный успех, конечно, справедливо, но только отчасти» - писал сам Алексей Алексеевич в своих мемуарах.
Брусиловский прорыв вошел во все учебники по военному искусству, и впоследствии схожая тактика неоднократно применялась как в первой, так и во второй мировых войнах. Несмотря на свою незавершенность, эта операция представляет собой выдающееся достижение военного искусства, что не отрицают и иностранные авторы. Они воздают должное таланту русского генерала. «Брусиловский прорыв» — единственное сражение первой мировой войны, в названии которого фигурирует имя полководца.
Алексей Алексеевич Брусилов — это один из тех людей, которыми вправе гордиться любой русский человек. Всю жизнь он без страха и упрека служил Родине, а не режиму. Он бился за Российскую империю, хотя не был в фаворе у монарха, он был Верховным главнокомандующим при Временном правительстве, одновременно споря с политикой Керенского, он пошел в Красную армию (как инспектор кавалерии), хотя не разделял большевистских взглядов и отказывался воевать против бывших соратников. Написанные им в последние годы жизни воспоминания сильно не понравились советской власти, и имя генерала постарались по возможности вычеркнуть из истории. Нельзя сказать, что имя Брусилова забыто, но очевидно, что в табели о рангах великих русских полководцев он занимает не подобающее ему место.
Хава Хасмагомадова
60 000 кавалерии при 1770 лёгких и 168 тяжёлых орудиях
Всего задействовано 1 732 000 солдат
38 000 кавалерии при 1301 лёгких и 545 тяжёлых орудиях
Всего задействовано 1 061 000 солдат
62 155 убито и умерло от ран, 59 802 пропало без вести или пленные, 376 910 ранено
Австро-Венгрия - 1 500 000 (из них в плен взято 408 000 солдат и 8924 офицеров) Германия - 350 000 убито, ранено и пропало без вести
| Восточный фронт Первой мировой войны |
|---|
| Восточная Пруссия Галиция Варшава-Ивангород Перемышль Лодзь Мазурия Карпаты Прасныш Горлице Великое отступление Вильно Нарочь Барановичи Брусиловский прорыв Румыния Июньское наступление |
Бруси́ловский проры́в (Луцкий прорыв) - наступательная операция Юго-Западного фронта русской армии под командованием генерала А. А. Брусилова во время Первой мировой войны , проведённая 3 июня - 22 августа года, в ходе которой было нанесено тяжёлое поражение армиям Австро-Венгрии и Германии, и заняты Галиция и Буковина .
Планирование и подготовка операции
Летнее наступление русской армии являлось частью общего стратегического плана Антанты на 1916 год, предусматривавшего взаимодействие союзных армий на различных театрах войны. В рамках этого плана англо-французские войска готовили операцию на Сомме . В соответствии с решением конференции держав Антанты в Шантийи (март 1916) начало наступления на французском фронте было назначено на 1 июля, а на русском фронте - на 15 июня 1916 г.
Директива русской Ставки главного командования от 24 апреля 1916 г. назначала русское наступление на всех трёх фронтах (Северном , Западном и Юго-Западном). Соотношение сил, по данным Ставки, складывалось в пользу русских. На конец марта Северный и Западный фронты имели 1220 тысяч штыков и сабель против 620 тысяч у немцев, Юго-Западный фронт - 512 тысяч против 441 тысячи у австро-венгров и немцев. Двойное превосходство в силах севернее Полесья диктовало и направление главного удара. Его должны были нанести войска Западного фронта, а вспомогательные удары - Северный и Юго-Западный фронты. Для увеличения перевеса в силах в апреле-мае производилось доукомплектование частей до штатной численности.
Ставка опасалась перехода в наступление армий Центральных держав в случае поражения французов под Верденом и, желая перехватить инициативу, дала указание командующим фронтами быть готовыми к наступлению ранее намеченного срока. Директива Ставки не раскрывала цель предстоящей операции, не предусматривала глубины операции, не указывала, чего должны были добиться фронты в наступлении. Считалось, что уже после прорыва первой полосы обороны противника готовится новая операция по преодолению второй полосы.
Вопреки предположениям Ставки Центральные державы не планировали крупных наступательных операций на русском фронте летом 1916 г. При этом австрийское командование не считало возможным успешное наступление русской армии южнее Полесья без ее значительного усиления.
15 мая австрийские войска перешли в наступление на итальянском фронте в районе Трентино и нанесли тяжёлое поражение итальянцам. Итальянская армия оказалась на грани катастрофы. В связи с этим Италия обратилась к России с просьбой помочь наступлением армий Юго-Западного фронта, чтоб оттянуть австро-венгерские части с итальянского ТВД. 31 мая Ставка своей директивой назначила наступление Юго-Западного фронта на 4 июня, а Западного фронта - на 10-11 июня. Нанесение главного удара по-прежнему возлагалось на Западный фронт (командующий генерал А. Е. Эверт).
При подготовке операции командующий Юго-Западным фронтом генерал А. А. Брусилов решил произвести по одному прорыву на фронте каждой из четырех своих армий. Хотя это распыляло силы русских, противник также лишался возможности своевременно перебросить резервы на направление главного удара. Главный удар Юго-западного фронта на Луцк и далее на Ковель наносила сильная правофланговая 8-я армия (командующий генерал А. М. Каледин), вспомогательные удары наносились 11-й армией (генерал В. В. Сахаров) на Броды, 7-й (генерал Д. Г. Щербачев) - на Галич, 9-й (генерал П. А. Лечицкий) - на Черновицы и Коломыю. Командующим армиями была предоставлена свобода выбора участков прорыва.
К началу наступления четыре армии Юго-западного фронта насчитывали 534 тыс. штыков и 60 тыс. сабель, 1770 легких и 168 тяжелых орудий. Против них были четыре австро-венгерские армии и одна немецкая, общей численностью 448 тыс. штыков и 38 тыс. сабель, 1301 легких и 545 тяжелых орудий.
На направлениях ударов русских армий было создано превосходство над противником в живой силе (в 2-2,5 раза) и в артиллерии (в 1,5-1,7 раза). Наступлению предшествовали тщательная разведка, обучение войск, оборудование инженерных плацдармов, приблизивших русские позиции к австрийским.
Соотношение сил
Ход операции
Первый этап
Артиллерийская подготовка продолжалась с 3 часов ночи 3 июня до 9 часов утра 5 июня и привела к сильному разрушению первой полосы обороны и частичной нейтрализации артиллерии противника. Перешедшие затем в наступление русские 8-я, 11-я, 7-я и 9-я армии (594 000 человек и 1938 орудий) прорвали хорошо укреплённую позиционную оборону австро-венгерского фронта (486 000 человек и 1846 орудий), которым командовал эрцгерцог Фридрих. Прорыв был осуществлён сразу на 13 участках с последующим развитием в сторону флангов и в глубину.
Наибольшего успеха на первом этапе достигла 8-я армия, которая, прорвав фронт, 7 июня заняла Луцк , а к 15 июня наголову разгромила 4-ю австро-венгерскую армию эрцгерцога Иосифа Фердинанда. Было захвачено 45 тыс. пленных, 66 орудий, многие другие трофеи. Части 32-го корпуса, действующего южнее Луцка, взяли г. Дубно. Прорыв армии Каледина достиг 80 км по фронту и 65 в глубину.
11-я и 7-я армии прорвали фронт, но контрударами противника наступление было приостановлено.
9-я армия под командованием генерала П. А. Лечицкого прорвала фронт 7-й австро-венгерской армии, перемолов её во встречном сражении, и к 13 июня продвинулась на 50 км, взяв почти 50 тыс. пленных. 18 июня 9-я армия штурмом взяла хорошо укреплённый г.Черновцы , за свою неприступность названый австрийцами “вторым Верденом". Таким образом оказался взломанным весь южный фланг австрийского фронта. Преследуя противника и громя части, брошенные для организации новых рубежей обороны, 9-я армия вышла на оперативный простор, занимая Буковину: 12-й корпус, продвинувшись далеко на запад, взял г. Куты; 3-й кавалерийский корпус, проскочив еще дальше, занял г. Кимполунг (ныне в Румынии); а 41-й корпус 30 июня захватил Коломыю, выходя к Карпатам.
Угроза взятия 8-й армией Ковеля (важнейший центр коммуникаций) заставила Центральные державы перебросить на это направление две германские дивизии с западноевропейского театра, две австрийские дивизии - с итальянского фронта и большое число частей с других участков Восточного фронта. Однако начатый 16 июня контрудар австро-германских войск против 8-й армии не достиг успеха. Наоборот австро-германские войска была сами разбиты и отброшены за реку Стырь, где и закрепились, отбивая русские атаки.
В это же время Западный фронт откладывал нанесение предписанного ему Ставкой главного удара. С согласия начальника штаба верховного главнокомандующего генерала М. В. Алексеева генерал Эверт отложил дату наступления Западного фронта до 17 июня. Частная атака 1-го гренадерского корпуса на широком участке фронта 15 июня оказалась неудачной, и Эверт, приступил к новой перегруппировке сил, из-за чего наступление Запфронта было перенесено уже на начало июля.
Применяясь к изменяющимся срокам наступления Западного фронта, Брусилов давал 8-й армии все новые директивы - то наступательного, то оборонительного характера, развивать удар то на Ковель, то на Львов. Наконец, Ставка определилась с направлением главного удара Юго-западного фронта и поставила ему задачу: направление главного удара на Львов не менять, а по прежнему наступать на северо-запад, на Ковель навстречу войскам Эверта, нацеленными на Барановичи и Брест. Для этих целей Брусилову 25 июня передавались 2 корпуса и 3-я армия из состава Западного фронта.
К 25 июня в центре и на правом фланге Юго-Западного фронта установилось относительное затишье, на левом - 9-я армия продолжала успешное наступление.
24 июня началась артподготовка англо-французских армий на Сомме, продолжавшаяся 7 дней, и 1 июля союзники перешли в наступление. Операция на Сомме потребовала от Германии только за июль увеличить число своих дивизий на этом направлении с 8 до 30.
Русский Западный фронт перешел, наконец, в наступление 3 июля, а 4 июля возобновил наступление Юго-Западный фронт, нанося главный удар силами 8-й и 3-й армий на Ковель. Германский фронт был прорван. На ковельском направлении войска Юго-западного фронта взяли г. Галузию, Маневичи, Городок и вышли в нижнем течении на р. Стоход, захватив кое-где плацдармы на левом берегу, из-за этого немцам пришлось отступать и севернее, в Полесье. Но полностью преодолеть Стоход на плечах врага не удалось. Подтянув свежие войска противник создал тут сильную оборону. Брусилов вынужден был на две недели остановить наступление на Ковель, чтобы подтянуть резервы и перегруппировать силы.
Наступление на Барановичи ударной группировки Западного фронта, предпринятое 3-8 июля превосходящими силами, было отбито с большими потерями для русских. Наступление Северного фронта с Рижского плацдарма также оказалось безрезультатным, и германское командование начало переброску войск из районов севернее Полесья на юг, против Брусилова.
Второй этап
В июле русская Ставка перебросила на юг гвардию и стратегический резерв, создав Особую армию генерала Безобразова. Юго-Западному фронту были поставлены следующие задачи: 3-я, Особая и 8-я армии должны разгромить, оборонявшую Ковель, группировку противника и взять город; 11-я армия наступает на Броды и Львов; 7-я армия - на Монастыриску, 9-я армия, выдвинувшаяся вперед, поворачивает на север, на Станислав (Ивано-Франковск).
28 июля Юго-Западный фронт начал новое наступление. После массированной артподготовки на прорыв пошла ударная группа (3-я, Особая и 8-я армии). Противник упорно сопротивлялся. Атаки сменялись контратаками. Особая армия одержала победу у местечек Селец и Трыстень, 8-я одолела врага у Кошева и взяла г. Торчин. Было захвачено 17 тысяч пленных, 86 орудий. В результате трехдневных жесточайших боев армии продвинулись на 10 км и вышли к р. Стоход уже не только в нижнем, но и в верхнем ее течении. Людендорф писал: “Восточный фронт переживал тяжелые дни”. Но атаки сильно укреплённых болотистых дефиле на Стоходе закончились неудачей, прорвать оборону немцев и взять Ковель не удалось.
В центре Юго-Западного фронта 11-я и 7-я армии при поддержке 9-й армии (ударившей противнику во фланг и тыл) разгромили противостоящие им австро-германские войска и прорвали фронт. Чтобы сдержать наступление русских, австро-германское командование перебрасывало в Галицию все, что можно (были переброшены даже две турецкие дивизии с Салоникского фронта). Но, затыкая дыры, противник вводил в бой новые соединения разрозненно, и их били по очереди. Не выдержав удара русских армий, австро-германцы начали отступать. 11-я армия взяла Броды и, преследуя противника, вышла на подступы к Львову, 7-я армия овладела Галичем и Монастыриску. На левом фланге фронта значительных успехов достигла 9-я армия генерала П. А. Лечицкого, занявшая Буковину и 11 августа взявшая Станислав.
К концу августа наступление русских армий прекратилось ввиду усилившегося сопротивления австро-германских войск, а также возросших потерь и утомления личного состава.
Итоги
Русская пехота
Австро-венгерские солдаты сдаются в плен русским войскам на румынской границе.
В результате Брусиловского прорыва - единственной операции 1-й мировой войны, названной не по месту действия, а по фамилии полководца, - Юго-Западный фронт нанес сокрушительное поражение австро-венгерской армии, от которого она уже не смогла оправиться. Русские войска продвинулись от 80 до 120 км вглубь территории противника. Фронт Брусилова освободил всю Волынь, занял почти всю Буковину и часть Галиции.
Итоги операции
Барановичская операция закончилась очередным провалом русской стратегии. При этом немцы удержали свои позиции, а русские вновь понесли громадные и во многом бесполезные потери – более восьмидесяти тысяч человек против тринадцати тысяч. Выдающуюся роль в оборонительных боях сыграла система обороны германцев, а также германская артиллерия, умело взаимодействовавшая с пехотой при помощи специально выделяемых офицеров – корректировщиков. Как говорит германский источник, «артиллерии принадлежит заслуга огромной поддержки при отбитии русских атак и неудачи их. Вновь сформированный 4-й ландверный артиллерийский полк целый день сосредоточенным огнем наносил тяжелые потери атакующей пехоте. Отдельные офицеры на передовых наблюдательных пунктах с полуразрушенных фортов [ «Король Фридрих», «Северное», «Болотный холм» и др.] передавали донесения о нужной поддержке пехоты в тыл и направляли огонь отдельных батарей в требуемом направлении. В результате такого дружного взаимодействия пехоты и артиллерии, сосредоточенный огонь которой обрушивался всегда там, где в нем была наибольшая нужда, восемь с половиной дивизий Войрша сумели удержать занятый ими участок фронта против храбрых атак двадцати – двадцати семи русских дивизий».
Русские источники, представленные все в той же «Сводке», подтверждают правоту немцев. Комкор-35 ген. П. А. Парчевский показал: «Почему-то предполагалось, что, закончив подготовку по разрушению оборонительных сооружений противника и проходов в проволочных его заграждениях, наша артиллерия, перенеся огонь на артиллерию противника, вовлечет ее в дуэль с собою, и поэтому наша пехота будет мало терпеть от артиллерийского огня. Но эти расчеты не оправдались: немецкая артиллерия, к которой заблаговременно не пристрелялись и не выискали ее, все-таки продолжала вести свой ураганный огонь по пехоте, создавая точную огневую завесу, преодолеть которую удавалось только незначительной части атакующих». Честно скажем: предполагать «артиллерийскую дуэль» на третьем году войны было просто глупо.
Испытания русского миномета
Дабы использовать численное превосходство и относительную слабость артиллерии, командование Западного фронта пыталось искать успеха на различных участках в полосе главного удара. Другое дело, что направления главного удара, где явно обозначился бы успех, нащупать русскому командованию так и не удалось. Советский исследователь пишет: «Операция под Барановичами велась в виде комбинированных ударов, правда, нечетко увязанных во времени, по целям и по направлению ударов… [фактически проводились] три отдельных удара не свыше корпуса каждый. Удары были разделены пассивными промежутками и наносились при полном почти бездействии остального фронта. В конечной же своей стадии операция вылилась в ряд мелких ударов дивизиями, ударов разрозненных и не обеспеченных для постепенного захвата отдельных участков неприятельской позиции».
Русские сумели добиться ряда успехов по всему фронту развернувшейся операции. Но исход сражения, по признанию самих немцев, решался на северном фланге, у Скробова, где русские имели наибольший успех. Также с точки зрения дальнейшего развития прорыва одним из лучших вариантов являлся удар в полосе обороны австрийских частей, где атаковал русский 25-й армейский корпус. Однако в связи с общей неудачей командование 4-й армии не стало развивать успех армейскими резервами. Кровь и труд пропали зря: новая попытка добиться победы голой силой, навалом, при минимуме воинского искусства окончилась новым поражением.
Главкозап не проявил той воли, что должна быть присуща полководцу: немцы были потеснены на всех направлениях и оказались совсем без резервов, но русские так и не сумели ввести в дело свои резервы. Генерал Эверт запамятовал собственные же убеждения. Ведь еще в апреле 1915 года, в своих приказах по 4-й армии, он указывал: «Наступательный бой должен развиваться решительным и настойчивым наступлением… Решительное наступление производит громадное моральное впечатление на противника, а в этом половина победы. Наоборот, раз наступление приостанавливается – порыв пропадет, и оно уже на этот раз не возобновится».
Значительное место в оценке причин поражения принадлежит деятельности армейского и корпусного командования. Отсутствие командарма-4 ген. А. Ф. Рагозы в районе направления главного удара и чрезвычайно неудовлетворительная система связи никоим образом не могли способствовать рациональному управлению боя со стороны штаба армии. Казалось, что командарм вообще отстранился от непосредственного руководства операцией (масса телеграмм в штаб армии, завалившая штабных офицеров совершенно ненужной работой, лишь подтверждает такое предположение), ограничившись указаниями общего характера, переданными в войска перед началом наступления на Барановичи. Такое странное поведение командарма-4 ген. А. Ф. Рагозы совершенно не вяжется с тем предложением, с которым он обратился к генералу Эверту после провала операции.
9 июля ген. А. Ф. Рагоза представил свой рапорт по поводу итогов операции на имя главкозапа ген. А. Е. Эверта. В данном документе генерал Рагоза указал, что противник, ввиду своей большей подвижности, успевал перебрасывать резервы и артиллерию на угрожаемые направления и всюду парировать русские удары. Остальной фронт германцев ослаблялся в расчете на пассивность русских, и, к сожалению, этот расчет всегда оправдывался. Русская тактика же, в свою очередь, не блистала искусством: «Нагромождение больших сил на одном небольшом участке, как показал опыт минувших боев (20 июня – 2 июля), еще не обеспечивает успех, а ведет к громадным потерям». В результате генерал Рагоза, имея перед глазами удачу прорыва Юго-Западного фронта, просит генерала Эверта разрешения на удары в трех направлениях только на фронте одной 4-й армии, чтобы бросить резервы туда, где обозначится успех.
После провала Барановичской операции немцы стали отправлять резервы под Ковель, в форты которого безуспешно долбились армии генерала Брусилова. Вот и еще одно подтверждение того, что в 1916 году не обладавшие достаточными артиллерийскими средствами русские, пока еще не могли на равных сражаться с немецкими корпусами, в изобилии снабженными тяжелыми батареями, пулеметами и боеприпасами. Тем не менее германские контрудары также проваливались: оттеснить русских, не говоря уже об их поражении, теперь было немцам не под силу.
То есть 1916 год отчетливо выявил возросшее искусство русского командования и качественный рост русских войск, в значительной (хотя, к сожалению, пока и не вполне достаточной) степени усиленных техническими средствами борьбы. Таким образом, выводы на 1917 год были самые утешительные, и тем более странно, что все высшие командиры расценили монархическую власть Российской империи как неспособную продолжать войну, активно поддержав февральский переворот. Поневоле задумаешься над мнением А. А. Керсновского о наличии всеармейского заговора, при котором все ключевые начальники оказались либо в рядах сторонников переворота, либо под определяющим влиянием заговорщиков.
Переброски частей под Ковель совершенно разредили германский фронт. Если до летних боев основные силы обычно отводились на вторую, а то и третью линию обороны, чтобы максимально полно использовать артиллерию при отражении русских атак, то теперь стало наоборот. Ввиду сокращения числа людей на Восточном фронте две трети германской пехоты стало располагаться в первой линии, так как теперь дивизии занимали участки в двадцать-тридцать километров по фронту, что чрезмерно разреживало боевые порядки войск. Однако использовать эту выгоду русские не сумели.
Существовал и психологический фактор. Обозначившееся в ходе войны военное превосходство немцев побудило русских броситься из крайности недооценки противника накануне войны в крайность его переоценки после первых же тяжелых поражений. Катастрофа в Восточной Пруссии в августе 1914 года, тяжелые встречные операции на Висле, Великое отступление 1915 года имели следствием тот факт, что эти немецкие успехи «создали германцам в наших глазах такой ореол, который совершенно затуманивал их фактическую слабость на нашем фронте в 1916 году».
В общем, итоги июньских наступлений получились неутешительными. Сражения под Ковелем и Барановичами составляют одно целое – преграждение наступающим русским армиям Восточного фронта движения в Польшу. Сами же германцы отлично сознавали, что «дело было не в обороне Барановичей и Ковеля, дело было в преграждении стратегического пути на Брест-Литовск. В случае взятия Барановичей или Ковеля прорыв был почти обеспечен, обе части разъединены, произошел бы стратегический разрыв, охват обоих флангов… это было бы стратегическим поражением всего Восточного фронта».
Именно поэтому немцы считали, что русские должны были бы упорно продолжать наступление севернее Полесья, нежели заниматься бессмысленной переброской части сил Северного и Западного фронтов к генералу Брусилову. Так, М. Гофман полагал, что если бы русские активными действиями приковали все германские силы, расположенные севернее Полесья, то, предоставленные сами себе, австрийцы были бы неминуемо разгромлены и раздавлены.
Действительно, с прибытием под Ковель войск ген. Г. фон дер Марвица (6-й армейский корпус и 108-я пехотная дивизия) генерал Линзинген стал наносить непрерывные контрудары по наступавшим частям 8-й армии Юго-Западного фронта, чтобы лишить русских свободы действий и принудить их к постоянным перегруппировкам, что вынуждало русских бесплодно терять драгоценное время. Борьба за тактическое превосходство, навязываемая русским войскам со стороны ген. А. фон Линзингена, преследовала целью сковывание активной обороной русских резервов, уничтожая превосходство ген. А. А. Брусилова в численности войск. Ведь массированными ударами можно добиться частичного успеха, местного прорыва, но стратегический успех наступления может быть достигнут лишь путем самой тщательной подготовки и согласованности тактических действий в полосе атакующих частей.
Удар Западного фронта в направлении на Брест-Литовск выводил русских в тыл всей ковельской австро-германской группировке, вынуждая противника к общему отступлению. В итоге главкоюз ген. А. А. Брусилов получал бы оперативную свободу действий и в придачу мощный железнодорожный узел, что позволяло приступить к организации железнодорожного маневра для развития первоначального успеха. Неудача под Барановичами перечеркивала этот смелый замысел, и следовало немедленно, как только выяснилось нежелание главкозапа ген. А. Е. Эверта к возобновлению наступления, перенести главные усилия армий Юго-Западного фронта на львовское направление. Но не было сделано и это, причем теперь уже по вине ген. А. А. Брусилова, так как Начальник Штаба Верховного Главнокомандующего ген. М. В. Алексеев пытался подвигнуть главкоюза к перегруппировке и перенесению главного удара южнее ковельского укрепленного района, в направлении на Рава-Русскую, дабы, наконец-то, вырваться из «ковельского тупика».
Поражение под Барановичами поставило крест на дальнейших действиях русских фронтов севернее Полесья в широком масштабе. Мало того, поражение коренным образом повлияло и на исход борьбы за Ковельский укрепленный район, так как лобовые атаки армий Юго-Западного фронта результатов не приносили (хотя и возобновлялись с безумной регулярностью), а обходного маневра не получилось, ибо наступление армий Западного фронта было остановлено под Барановичами. Следовательно, русскому командованию не удалось углубить первоначальный успех на Юго-Западном фронте, достигнутый качеством подготовки к наступлению и концентрацией сил и средств на избранных направлениях при относительном общем равенстве в силах.
В мае 1916 года семьдесят процентов всех сил, вверенных ген. А. А. Брусилову, были сосредоточены на участках, в общей сложности имевших протяженность в восемьдесят километров, при протяжении всего фронта в четыреста пятьдесят километров. Но это были наиболее укрепленные противником участки. Тем не менее «удачно начатое и усиленно развивавшееся наступление Юго-Западного фронта выдохлось, так как сил, сосредоточенных здесь для такого масштаба, какой приняло это наступление, при полной пассивности огромных войсковых масс Западного фронта, оказалось недостаточно».
25 июня ген. А. Е. Эверт, уже после провала наступления, вновь сообщает генералу Алексееву о своей неготовности к новому порыву. Указывая, что необходимо сосредоточить достаточные силы на ударных участках, главкозап сообщил, что переходить в наступление «в ближайшие дни я считаю преждевременным». Действительно, барановичское направление было совершенно не подготовлено для развития крупномасштабной операции, заранее не подвезены и не установлены тяжелые орудия, не пристреляна артиллерия, не согласованы действия армий. Остается только спросить еще раз, на что потратил генерал Эверт почти два месяца, выделенных на подготовку прорыва? И почему впоследствии не настоял на производстве удара именно на Вильно?
Получив отсрочку для подготовки нового наступления, Западный фронт получил задачу сковывания резервов противника на своем фронте. Приказ Начальника Штаба Верховного Главнокомандующего теперь говорил, что «целью ближайших действий армий Западного фронта поставить удержание находящихся перед ним сил противника, держа их под угрозой энергичной атаки или продолжения операции в барановичском направлении». С этой задачей ген. А. Е. Эверт вполне справился, сумев «удержать» против себя германские силы – удержать, имея как минимум трехкратное превосходство в живой силе.
Однако, как говорилось выше, особых заслуг у главкозапа тут нет. Во-первых, все свободные резервы уже и так ушли под Ковель, а во-вторых, германский фронт севернее Полесья был уже настолько разрежен (последние резервы из группировки, стоящей против войск Северного фронта, убыли на Сомму), что немцы и так едва-едва удерживали фронт, готовый податься под мощным ударом. Но на последнее ген. А. Е. Эверт так и не пошел, занимаясь весь июль бессмысленными перегруппировками.
Русские полевые артиллерийские позиции
Ничего нового не принес и август. Согласно директиве штаба фронта от 3 августа, новое наступление было назначено на 15-е число. Затем – на 23-е. Однако 22 августа, после проведения артиллерийской подготовки, новая операция была вновь отменена, на этот раз под предлогом наступающей осенней распутицы (хотя еще стояло лето). 27 августа армии фронта произвели частный удар на Червищенском плацдарме, после чего фронт замер в мелких локальных стычках. Как говорит А. М. Зайончковский, с августа «весь дальнейший период кампании 1916 года у Эверта прошел под знаком столь зловредных на войне благих пожеланий и лучших намерений. И если Западный фронт дает мало материала для составления стратегического очерка, то он представляет большой вклад для практических разрешений многих тактических вопросов. Эверт очень много работал, очень много писал, учил, продуманно готовился к грядущим операциям, но на его фронте боевых столкновений совсем не было, кроме столкновений частного характера, вызванных исключительно или противником, или инициативой его подчиненных. Эверт хотел все предвидеть, все взвесить, идти наверняка и, упустив все возможности даже частных наступательных попыток, упрочивал положение своей армии, не нанося никакого вреда противнику».
Если немного добавить к характеристике полководчества ген. А. Е. Эверта, то надо сказать о следующем курьезе. При подготовке оперативного планирования на кампанию 1917 года ген. А. Е. Эверт резко выступил против плана, предлагавшегося штабом Ставки и поддержанного ген. А. А. Брусиловым. Согласно последнему плану, главный удар должен был наноситься армиями Юго-Западного фронта на Балканы. То есть здесь русские, по сути, возвратились к собственному планированию конца 1915 – начала 1916 г. Так вот, ген. А. Е. Эверт настаивал на том, чтобы главный удар был опять-таки передан… ЗАПАДНОМУ ФРОНТУ, причем он должен был наноситься группировкой аж в сорок шесть дивизий в направлении на ВИЛЬНО! Иначе говоря, план кампании 1917 года должен был в точности повторить план кампании 1916 года, успешно проваленный главнокомандующим армиями Западного фронта генералом Эвертом.
Трудно сказать, чего здесь больше – глупости или каких-то невидимых для позднего исследователя скрытых подводных интриг. Однако ген. А. Е. Эверт упорно продолжал видеть причины провала наступательной операции армий своего фронта не в самом себе, а в каких-то внешних причинах. Например, как показано выше, после отражения немцами наступления на барановичском направлении армии Западного фронта в 1916 году более уже не отваживались на новую наступательную операцию, ограничившись позиционными стычками по всему фронту. Причина этого – в нежелании главкозапа, по его собственному выражению, «работать на славу Брусилова» и вновь идти на риск очередного поражения. Но в феврале 1917 года, требуя от Ставки пополнений, генерал Эверт не постеснялся отметить, что причина пассивности Западного фронта в кампании 1916 года после Барановичей – именно в том, что ему не давали пополнений. Куда же их было еще больше, если под Барановичами «в затылок» друг другу стояли по три корпуса. У Брусилова не было и двух.
Наверное, ген. М. В. Алексеев должен был посылать резервы на Западный фронт, который сначала перенес уже подготовленную операцию с одного направления на другое, потом потерпел поражение при существенном превосходстве в силах над противником только вследствие неумения высших штабов, затем бездействовал и, наконец, вовсе отказался даже от планирования наступательных попыток. Наверное, резервы должны были идти на этот фронт, а не на тот, который одержал ряд блестящих побед, вывел из строя до полутора миллионов врагов и в течение четырех с лишним месяцев выполнял союзнические обязательства, своими атаками сковывая резервы противника? Но ведь не постеснялся же ген. А. Е. Эверт говорить об отсутствии резервов севернее Полесья (фактически – только с июля, когда главный удар был перенесен на Юго-Западный фронт) как о главной причине своего собственного бездействия.
Оставалось сделать выводы на будущее. Оценивая итоги июньского наступления и боев под Ковелем, главкозап ген. А. Е. Эверт в приказе по войскам фронта от 10 августа с неудовольствием отмечал, что «…бои на барановичском направлении и на Стоходе обнаружили повторение прежних ошибок в управлении войсками, на которые мною неоднократно обращалось внимание старших начальников:
1. Запоздалое использование резервов…
2. Лобовые атаки преобладают даже и тогда, когда противник выбит с участка своей позиции и фланги соседних его частей открыты…
3. Атака укрепленной позиции, без основательной планомерной артиллерийской подготовки, без возможности непосредственной артиллерийской поддержки атакующей пехоты при продвижении последней вперед, не ведет к успеху…».
Помимо того, главными лицами, ответственными за проведение операции, главкозапом ген. А. Е. Эвертом и командармом-4 ген. А. Ф. Рагозой выделялись такие причины неудачи, как:
1) недостаток настойчивости начальников в достижении поставленной цели;
2) плохая ориентировка на местности, ставшая следствием неналаженности системы связи;
3) невозможность развития обозначившегося успеха вследствие отдаленности расположения резервов;
4) сильные укрепления и могущественная артиллерия противника;
5) неподготовленность русской тяжелой артиллерии к выполнению своих функций ввиду слишком позднего прибытия к месту готовящегося прорыва;
6) общая нехватка снарядов.
Неудивительно, что ген. А. Е. Эверт отказывался от идеи наступления на первоапрельском совещании в Ставке. Другое дело, что ни сам главнокомандующий не пожелал в должной мере подготовить старших командиров всех звеньев к предстоящему наступлению, ни нашел благородства подать в отставку. Молчаливый саботаж принятых на себя обязательств есть не что иное, как бесчестье.
Что говорить, если генерал Эверт проявлял даже ту бесхозяйственность, что характеризует его далеко не с лучшей стороны. Так, штабы корпусов на Западном фронте всегда были далеки от своих войск. Солдаты часто болели цингой, ибо подолгу не получали горячей пищи. У того же командарма-9 ген. П. А. Лечицкого в таких случаях отстранялись командиры полков и дивизий, но на Западном фронте многое было пущено на самотек.
Главкозап негодовал по поводу того, что резервы посылаются «лишь по получении просьб о поддержке», в то время, когда изнуренные боем части начинают откатываться на прежние позиции. Упоминалось даже о таком парадоксе: «Медленность подхода резервов и движение их отчасти по открытому месту обусловливались главным образом недостатком в ходах сообщения». Сдается, что для командармов Западного фронта, как и для самого главкозапа, война началась только вчера. С другой стороны, как можно упрекать командиров армий и начальников корпусов, если именно по вине главнокомандующего фронтом наступление переносилось на направление, на котором не велось никаких предварительных подготовительных работ. Если на Юго-Западном фронте плацдармы для наступления пехоты сооружались как минимум полтора месяца, то о чем можно говорить применительно к Барановичам?
Как бы с некоторым удивлением генерал Эверт констатировал, что «в некоторых частях замечалась значительная утечка нижних чинов из боя в тыл и присоединение их к своим полкам по окончании боев». Иначе говоря, речь здесь идет о своеобразном так называемом «скрытом дезертирстве». Суть его заключается в том, что масса людей преднамеренно не принимала участия в боях, стараясь под любым мало-мальски благовидным предлогом (или даже без такового, самочинно) уйти в тыл на время боя. По окончании сражения эти люди, разумеется, присоединялись к своим подразделениям.
Но ведь рыба гниет с головы! Как будто бы страницей ранее этот приказ главкозапа не отмечал, что даже полковые командиры, не говоря уже о бригадных и дивизионных, послав свою часть в сражение, оставались в тылу, в укрепленных блиндажах. Хочется думать, что таких полковников было совсем немного. Однако вряд ли из-за одного-двух случаев такой факт стал бы упоминаться в Приказе Главнокомандующего фронтом.
Из книги Британская армия. 1939-1945. Северо-Западная Европа автора Брэйли МИТОГИ КАМПАНИИ «Странная война»Вслед за объявлением войны 3 сентября 1939 г. Британия спешно переправила Британские Экспедиционные силы (British Expeditionary Force - BEF) в Северную Францию. Изначально это было 160 000 человек, разделенных на два корпуса, каждый двухдивизионного состава:
Из книги Шапками закидаем! От Красного блицкрига до Танкового погрома 1941 года автора Бешанов Владимир Васильевич Итоги операции Барановичская операция закончилась очередным провалом русской стратегии. При этом немцы удержали свои позиции, а русские вновь понесли громадные и во многом бесполезные потери – более восьмидесяти тысяч человек против тринадцати тысяч. Выдающуюся роль Из книги Авианосцы, том 2 автора Полмар НорманИтоги Наступление армий русского Юго-Западного фронта в мае – июне 1916 года стало первой успешной фронтовой операцией коалиции стран Антанты. Более того – это был первый прорыв неприятельского фронта в стратегическом масштабе. Примененные командованием русского
Из книги В схватке с «волчьими стаями». Эсминцы США: война в Атлантике автора Роско ТеодорИтоги Влияние анархономики на вашем рынке в будущем утвердится и усилится под влиянием нескольких факторов. Емкость и мощность компьютеров возрастет. Более распространенным станет и мобильное подключение к интернету.В результате появятся более эффективные способы
Из книги Крылья Сикорского автора Катышев Геннадий ИвановичПогоня и итоги Когда Оперативное Соединение 58 завершило ночную посадку самолетов, на борту поврежденного «Дзуйкаку» вице-адмирал Одзава получил приказ командующего Объединенным Флотом отходить. Первый мобильный флот еще насчитывал 6 авианосцев, 5 линкоров, 13 крейсеров,
Из книги Высокой мысли пламень (Часть третья) автора Управление главного конструктора АВТОВАЗ (коллектив авторов)Итоги Значение Корейской войны оказалось колоссальным. Соединенные Штаты оказались вовлеченными в войну на Азиатском материке. Они сражались в обычной войне с китайцами, имевшими неисчерпаемые людские ресурсы, значительно превосходившие возможности США. Никогда ранее
Из книги Жить в России автора Заборов Александр ВладимировичИтоги участия эсминцев в операции «Энвил» Эсминцы, участвовавшие в операции «Энвил», не проводили все свое время, гоняясь за корветами, торпедными и взрывающимися катерами и человеко-торпедами. Это был лишь небольшой кусочек их обязанностей. Эсминцы прикрывали высадку и
Из книги Три цвета знамени. Генералы и комиссары. 1914–1921 автора Иконников-Галицкий Анджей Из книги В поисках Эльдорадо автора Медведев Иван АнатольевичИтоги Итак, мы подошли к заключительной главе нашего рассказа. Пора подвести итоги деятельности Научно-технического центра АВТОВАЗ с момента его создания и по настоящее время.Оценку работы НТЦ за указанный период будут давать те, кто более всех имеет на это право. Те, кто
Из книги Русская мафия 1991–2014. Новейшая история бандитской России автора Карышев Валерий Из книги автораИтоги Снесарев был поставлен во главе Академии как раз тогда, когда разворачивалось деникинское наступление на Москву. Наступление закончилось катастрофой; белые откатились к Белгороду и Харькову. В ноябре 1919 года Деникин назначил своего недруга Врангеля командующим
Из книги автораИтоги Продолжавшаяся два года и десять месяцев первая английская кругосветная экспедиция стала самым выгодным коммерческим предприятием в истории мореплавания. Елизавета I и другие пайщики получили 4700 % прибыли на вложенный капитал. Стоимость привезенных Дрейком
Из книги автораИтоги в МВД Выступая на коллегии ГУ МВД по Москве, посвященной итогам работы полиции в 2013 году, глава МВД РФ Владимир Колокольцев жестко раскритиковал действия стражей порядка. Оказалось, что, добившись в целом неплохих результатов в своей работе, они занимались и
В первой части
поста мы рассмотрели почему именно А. А. Брусилов стал главным героем Первой мировой войны в советской историографии (ну а современная российская просто унаследовала от советской традицию возвеличивания не самого выдающегося из русских военачальников, но зато сделавшего "правильный" выбор в смутные годы Гражданской войны).
А во второй части я предлагаю разобраться с тем, насколько "победоносным" был так называемый "Брусиловский прорыв" и воспринимался ли он таковым его современниками.
В Первой мировой войне России вообще было мало чем похвастаться. На тех фронтах, где русская армия противостояла германской, каких-либо значительных успехов не было вообще.
Да, пожертвовав армиями Самсонова и Рененкампфа в Мазурских болотах Восточной Пруссии в августе-сентябре 1914 года
, Россия, выполняя "союзнический долг", спасла от неминуемого поражения Францию и сорвала блестящий "план Шлиффена", в результате чего Германия так и не смогла избежать того, чего боялась больше всего - затяжной войны на два фронта.
Да, в том же 1914 году, когда еще не иссяк патриотический подъем, и войну назвали Второй Отечественной, русская армия, действуя против австро-венерской, заняла значительную часть Галиции.
Но все решительным образом изменилось в 1915 году, когда войска Центральных держав прорвали линию фронта на всем его протяжении и достаточно глубоко продвинулись вглубь российской территории.
Всё!
Вплоть до наступательной операции Юго-Западного фронта ("Брусиловского прорыва"), начавшейся 4 июня и закончившейся 27 октября 1916 года (даты по новому стилю), да и после этого никаких наступательных операций русская армия больше не проводила.
Исключением
является, пожалуй, лишь успешные действия русской армии в Закавказье против турок.
Но, во-первых, победы над турками стали к этому времени настолько привычными, что как серьезный успех их никто в российском обществе и не воспринимал (ну да, снова взяли Карс и Ардаган, так их и в проигранной Крымской войне тоже брали, да что толку?). А во-вторых, русскими армиями в Закавказье командовал ни кто иной как Н. Н. Юденич
, в отличие от А. А. Брусилова во время Гражданской войны сделавший "неправильный" выбор, поэтому известный не своми победами, а тем, что пытался "задушить революционный Петроград".
Впрочем, вернемся к "Брусиловскому прорыву".
Давайте посмотрим на карту наступательной операции Юго-Западного фронта в 1916 году:
Как-то не очень верится, что эта наступательная операция, как сейчас принято считать, нанесла "смертельную рану" Австро-Венгрии и поставила Центральные державы на грань поражения. Чтобы в этом убедится, достаточно посмотреть на общую карту Первой мировой войны и линию Восточного фронта по состоянию на лето-осень 1916 года (здесь я ее приводить не стану, и без того уже много карт).
О потерях сторон
По оценкам Брусилова , в ходе возглавляемой им наступательной операции потери противника составили около 2 миллионов человек (свыше 1,5 млн убитыми и ранеными и 450 тыс. пленными).
Но эти цифры совершенно неправдоподобны
, они просто выдуманы "победоносным" генералом, чтобы оправдать провал своей операции.
На самом деле, согласно данным германской и австрийской военной статистики, которой доверия все же больше, чем мемуарам генерала-ренегата, за период с конца мая 1916-го и до конца года в полосе наступления русских армий Юго-Западного фронта, противник потерял около 850 тыс. человек
, то есть почти в два с половиной раза меньше, чем указывает "победоносный" генерал.
А что же потери с русской стороны?
О них Брусилов "почему-то" умалчивает. А просто потому, что они составили, по данным Ставки, возглавляемой самим Николаем II, от 1,5 до 1,65 млн человек, то есть, в два раза больше, чем потерял противник!
О причинах первоначального успеха
Так называемый "Брусиловский прорыв" в начале операции действительно выглядел успешным (все-таки русские армии продвинулись вперед на 30 - 100 км по всей ширине 450-километрового фронта).
Но почему это стало возможным?
Да просто потому, что Брусилову удалось собрать на своем участке фронта намного превышающую по численности группировку войск. Австро-венгерская армия, и без того уступающая по своим боевым качествам от германской, на этом участке фронта была существенно ослаблена из-за просчетов венских стратегов, которые полагали, что после "катастрофы 1915 года" русские еще долгое время не придут в себя и не смогут предпринять каких-либо серьезных действий. Поэтому самые боеспособные австро-венгерские части были переброшены из Галиции в Италию, где намечалось наступление в районе Трентино.
На этом и строился рассчет Брусилова.
Но победное наступление русских армий под командованием Брусилова продолжалось ровно до тех пор, пока не стали прибывать с Итальянского и Французского фронтов самые боеспособные части противника. Вот тут-то все наступление и захлебнулось, причем, в собственной крови.
Провал? Да, провал.
Собственно и сам Брусилов признавал, что никаких стратегических результатов его операция не дала. Но, он, конечно же, в этом не виноват. Вся вина за провал операции, по мнению командующего Юго-Западным фронтом, лежит на Ставке и командующих другими фронтами (Западным и Северном), не поддержавших его усилия.
Да, они должны были ослабить свои фронты, противостоящие немцам, находящимся в опасной близости от Петрограда, чтобы помочь Брусилову в его авантюре!
Впрочем, признавая провал своей операции Брусилов замечает, что "вся Россия ликовала"
, узнав об успехах его армий.
"Ликующая Россия"
Можете ли вы представить себе "ликующую Россию" в конце 1916 года?
Вот и я не могу.
Осенью 1916 года вместо победной эйфории, которой и быть не могло, и армию, и тыл, и все российское общество охватило уныние и недовольство власть предержащими.
1 (14) ноября 1916 года лидер партии кадетов П. Н. Милюков
произнес с трибуны Государственной думы свою знаменитую речь, в которой заявил о потере обществом "веры в то, что эта власть может нас привести к победе"
. Мало того, Милюков фактически открытыт текстом предъявил правительству обвинение в национальной измене. И это сразу же после "победоносного Брусиловского прорыва", который якобы нанес "смертельную рану" Австро-Венгрии и поставил противников России на грань скорого и неминуемого поражения?
Конечно же, к Милюкову может быть множество претензий, в том числе и о его связях с английской разведкой (причем, вполне обоснованных), но ведь англичане никак не были заинтересованы в поражении России, своего союзника, который для них в Первой мировой войне выполнял роль "пушечного мяса". Да и сам лидер кадетов, недаром прозванный "Милюковым-Дарданелльским", мечтал о "войне до победного конца".
К тому же, несмотря на то, что в этой знаменитой речи Милюкова не было ни одного доказательства предательства со стороны российского правительства, она вполне соответствовала настроениям большинства российской общественности. Это подтвердил в своих мемуарах В. В. Шульгин - один из лидеров монархической фракции: "Речь Милюкова была грубовата, но сильная. А главное, она совершенно соответствует настроению России" .
Наступательная операция русских войск, разработанная ген. Брусиловым, против австро-венгерских и германских войск в Галиции и Буковине. Была названа самой удачной операцией Первой мировой.
ИНИЦИАТИВА НАСТУПАТЕЛЬНЫХ ДЕЙСТВИЙ
Чувство личной ответственности перед Родиной побудило Брусилова предпринимать шаги, необычные для высшего генералитета времен последнего российского самодержца. Он решительно оспорил мнение своего предшественника и штаба верховного главнокомандующего, согласно которому войскам Юго-Западного фронта в кампании 1916 г. предназначалось сугубо пассивная, оборонительная роль. Через неделю после назначения генерал заявил Николаю II, что если ему не будет предоставлена инициатива наступательных действий, он в таком случае будет считать свое пребывание на посту главнокомандующего фронтом не только бесполезным, но и вредным и попросит о замене.
«Государя, - вспоминал Брусилов, - несколько передернуло, - вероятно, вследствие столь резкого и категорического моего заявления, тогда как по свойству его характера он был более склонен к положениям нерешительным и неопределенным... Тем не менее он никакого неудовольствия не высказал, а предложил лишь повторить мое заявление на военном совете, который должен был состояться 1 апреля, причем сказал, что он ничего не имеет ни за, ни против и чтобы я на совете сговорился с его начальником штаба и другими главнокомандующими».
На этом совете предстояло выработать программу боевых действий на 1916 г. М.К. Лемке, возглавлявший «Бюро печати» при Ставке, записал в дневнике: «1 апреля 1916 г. Брусилов приехал сегодня утром. Он совсем не такой молодец, каким его изображают на более молодых фотографиях: слегка сгорблен, усы короткие, весь какой-то немного сдавленный, впечатления молодцеватости уже не производит. Совещание началось в 10 час. утра. Были: царь, Сергей Михайлович, Алексеев, Пустовойтенко, Шуваев, Иванов, Куропаткин, Эверт, Брусилов, Квецинский, Клембовский. Русин; записывали Шепетов и Безобразов... Совещание происходило в большой комнате, где занимаются Алексанович и другие. Обе комнаты по сторонам были заперты с удалением всех из журнальной».
По плану, доложенному начальником штаба верховного главнокомандующего генералом от инфантерии М.В. Алексеевым, войскам Юго-Западного фронта отводилась оборонительная роль до тех пор, пока не обозначится успех его северных соседей - Западного и Северо-Западного фронтов, которым предстояло вести наступательные операции. Этим фронтам передавались тяжелая артиллерия и резервы, находившиеся в распоряжении Ставки. Брусилов же сформулировал собственное понимание концепции ведения боевых действий и в соответствии с ним определил задачи войск Юго-Западного фронта: «Недостаток, которым мы страдали до сих пор, заключается в том, что мы не наваливаемся на противника всеми фронтами, дабы прекратить противнику возможность пользоваться выгодами действий по внутренним оперативным линиям, и потому, будучи значительно слабее нас количеством войск, он, пользуясь своей развитой сетью железных дорог, перебрасывает свои войска в то или иное место по желанию. В результате всегда оказывается, что на участке, который атакуется, он в назначенное время всегда сильнее нас и в техническом и в количественном отношениях. Поэтому я настоятельно прошу разрешении моим фронтом наступательно действовать одновременно с моими соседями; если бы, паче чаяния, я даже и не имел никакого успеха, то по меньшей мере не только задержал бы войска противника, но и привлек бы часть его резервов на себя и этим существенным образом облегчил бы задачу Эверта и Куропаткина».
Характерна реакция участников совещания на это предложение. Алексеев не возражал, но предупредил, что ни дополнительной артиллерии, ни большего количества снарядов Брусилов для наступления не получит. Царь, председательствовавший на совете, промолчал в знак согласия со своим начальником штаба, санкционировав одновременно и предложение главнокомандующего Юго-Западным фронтом. Коллеги последнего с неодобрительным удивлением наблюдали за тем, как только что назначенный на должность военачальник по своей инициативе рискует карьерой и своей военной славой. Брусилов, однако, думал по-другому… 5 апреля Брусилов собрал командующих армиями Юго-Западного фронта… Суть плана была сформулирована им на следующий день в директиве командующим армиями:
«1. Общие указания,
а) Атака должна вестись по-возможности на всем фронте армии, независимо от сил, располагаемых для сего. Только настойчивая атака всеми силами, на возможно более широком фронте, способна действительно сковать противника, не дать ему возможности перебрасывать свои резервы,
б) Ведение атаки на всем фронте должно выразиться в том, чтобы в каждой армии, в каждом корпусе наметить, подготовить и организовать настойчивую атаку определенного участка неприятельской укрепленной позиции,
в) Атака должна быть проведена по строго обдуманному и рассчитанному плану, причем намеченный план разрабатывать в деталях не по карте, а на месте показом, совместному с исполнителями атаки от пехоты и артиллерии».
Принципиальная новизна замысла полководца не была понята Ставкой. Алексеев сомневался. Он полагал, что при 600 тыс. штыков и 58 тыс. шашек у Брусилова против 420 тыс. штыков и 30 тыс. шашек у противника без особого риска можно собрать в точке главного удара превосходство в сотню тысяч штыков и тем самым сделать все для победы…
Брусилов, сообщив, что на направлении главного удара на фронте атаки в 20 верст сосредоточены 148 батальонов против 53 неприятельских батальонов, категорически настаивал на осуществлении разработанного им плана прорыва.
«Считаю существенно необходимым, - указывал он, - нанесение частных, хотя бы слабых ударов на фронтах всех армий, не ограничиваясь поисками, не могущими сковать резервы противника: противник теряется, не будучи в состоянии определить направление главной атаки. Достигается также моральный эффект, важный при действии против австрийцев... Ходатайствую усердно не отлагать атаки, все готово, каждый потерянный день ведет к усилению противника, нервирует войска».
Царь, которому были доложены позиции военачальников, предоставил «выбор дня для начала действий» усмотрению Брусилова. Тем самым как бы давалось молчаливое согласие на реализацию предложенного им плана.
Голиков А.Г. Генерал А.А. Брусилов: страницы жизни и деятельности. Новая и новейшая история № 4. 1998
ИНФОРМАЦИЯ ДЛЯ ИМПЕРАТРИЦЫ
9 мая Юго-Западный фронт посетил император. Брусилов встретил Николая II в Бендерах, а затем сопровождал в Одессу, где присутствовал при осмотре дивизии, сформированной из военнопленных сербов, служивших прежде в австро-венгерской армии. Во время этой короткой поездки Алексей Алексеевич впервые близко познакомился с царской семьей. Он имел честь несколько раз завтракать за царским столом. Его непременно сажали между двумя царевнами, которые, казалось, не замечали пожилого генерала. Зато императрица Александра Федоровна неожиданно проявила интерес к военным делам. Пригласив Брусилова в свой вагон, она поинтересовалась, готовы ли его войска наступать?
«Подготовка к операции велась в строжайшей тайне, и лишь предельно ограниченный круг лиц знал о предполагаемых сроках начала. Императрице же такая информация явно была ни к чему. Поэтому Брусилов ответил весьма сдержано:
Еще не вполне, Ваше Императорское Величество, но рассчитываю, что в этом году мы разобьем врага.
Но царица задала второй вопрос на ту же щекотливую тему:
Когда Вы думаете перейти в наступление?
Это еще больше насторожило генерала, и его ответ был откровенно уклончивым:
Пока мне это неизвестно, это зависит от обстановки, которая быстро меняется, Ваше Величество.
Такие сведения настолько секретны, что я их сам не помню»
КОГДА МАРШАЛ КОМАНДОВАЛ БАТАЛЬОНОМ
Артиллерийской подготовкой 22 мая началось знаменитое наступление войск Юго-Западного фронта, вошедшее в историю под названием «Брусиловского прорыва». И хотя его результаты по вине соседнего, Западного фронта и верховного командования в должной мере использованы не были, оно приобрело мировую известность, повлияв на ход и исход первой мировой войны. Немалое значение имело оно и для меня лично, так как по-своему способствовало формированию моих взглядов на ведение боя. Закалка, которую я приобрел во время наступления, помогла мне в дальнейшем, а опыт организации боевых действий в масштабах подразделений разного рода пригодился в годы гражданской войны. Я, как и большинство моих сослуживцев, относился к самому наступлению с энтузиазмом: русской армии предстояло освобождать Карпатские земли…
Наступление развивалось так. В первые же дни мая 41-й и 11-й корпуса нанесли удар на участке Онут - Доброновце. Наш сводный корпус двинулся 24 мая. Тут, в районе Нейтральной горы, австрийцы произвели газобаллонную атаку, и в 412-м пехотном полку, как рассказывали, пострадало до сорока человек. Началась паника. Суток двое напряженно, до рези в глазах все вглядывались в сторону позиций противника. Принимали за газы каждое облачко или небольшой сгусток тумана и радовались, когда ветер дул не в нашу сторону. Положение изменилось 28 мая, когда линия вражеской обороны была прорвана. Между прочим, австрийские укрепления отличались от немецких той особенностью, что немцы вторую и третью линии обороны делали едва ли не сильнее первой, австрийцы сосредоточивали главные усилия именно на первой. Прорвешь ее - и покатился фронт вперед!
Так было и на сей раз. Пока правый фланг продвигался к Садагуре и Котцману, а оттуда стал поворачивать на северо-запад к Станиславу (Ивано-Франковску) и Делятину, наш левый фланг форсировал Прут, захватил Чсрновицы (Черновцы) и устремился на юго-запад и юг. 9-я армия шла с боями как бы веером, расширяя свое оперативное пространство. 3-й кавкорпус направил свои дивизии вдоль румынской границы, отсекая Румынию от Австро-Венгрии, а наша пехотная дивизия, его ближайший сосед, преодолела хребты Обчина-Маре и Обчина-Фередэу…
Австрийцы зацепились за перевалы. 9-я армия потеряла в ходе черновицкого прорыва до половины личного состава, и мы топтались в течение июля и августа на месте… а затем вообще остановились. Однажды генерал Келлер потребовал для охраны своего штаба, разместившегося в Кимполунге, пехотный батальон. Наш 409-й полк, находившийся в резерве, оказался подчиненным ему. Послали первый батальон, во главе которого после потери в боях большого числа офицеров оказался я. Прибываю в расположение кавкорпуса и докладываю начальнику штаба. Тот удивленно смотрит на меня, интересуется, сколько мне лет (мне шел тогда 22-й год), и уходит в другую комнату здания. Оттуда выходит Келлер, человек огромного роста, с улыбкой смотрит на меня, затем берет мою голову в свои ручищи и басит: «Еще два года войны, и все вчерашние прапорщики станут у нас генералами!».
СПАСАЯ РЯДОВОГО ЧИПОЛЛИНО
Помимо прочего, армии Юго-Западного фронта выполнили и союзную миссию: оттянули на себя все неприятельские резервы с Итальянского фронта, вынудив австрийцев прекратить там наступательные операции. Напомним, что помимо многочисленных просьб как самих итальянцев, так и ходатайствовавших за них англичан и французов посланник Италии в Российской империи Карлотти четыре раза лично посещал российское Министерство иностранных дел. При этом в последний раз туда была доставлена телеграмма итальянского короля Виктора-Эммануила, адресованная русскому императору Николаю II.
На протяжении долгого периода в отечественной историографии этот факт - факт решающей помощи итальянцам со стороны русского Юго-Западного фронта - не вызывал сомнения. Но ныне по данному вопросу раздаются и переоценочные мнения, выдвигаемые, очевидно, под влиянием иностранной литературы, склонной резко преуменьшать заслуги и вклад Российской империи в исход и результаты Первой мировой войны. Так, в одной из последних фундаментальных работ весьма настойчиво, даже дважды на протяжении одной главы, повторяется, что в Италии австрийские удары в мае 1916 года «затухали сами по себе и остановились уже 30 мая», а наступление русского Юго-Западного фронта «лишь ускорило формальное окончание Трентинской операции австрийцев».
Это действительно так. С одной стороны… Но вспомним, что австро-германское командование рассчитывало, что в 1916 году, надломленные поражениями предшествовавшей кампании, русские армии не смогут провести масштабного наступления на Восточном фронте, а потому все резервы смогут идти под Верден и… в Италию! Все эти резервы должны были надломить итальянскую волю к дальнейшему участию в войне. Именно поэтому относительно огромное число тяжелых орудий и было отправлено с Восточного фронта на Итальянский, что во многом помогло русским армиям Юго-Западного фронта одержать победу. Эти тяжелые батареи после первых двух недель Брусиловского прорыва вновь поспешили на Восток, чтобы остановить русское наступление.
БРУСИЛОВ: «НЕВОЗМОЖНОЕ - НЕВОЗМОЖНО»
В заключение скажу, что при таком способе управления Россия, очевидно, выиграть войну не могла, что мы неопровержимо и доказали на деле, а между тем счастье было так близко и так возможно! Только подумать, что если бы в июле Западный и Северный фронты навалились всеми силами на немцев, то они были бы безусловно смяты, но только следовало навалиться по примеру и способу Юго-Западного фронта, а не на одном участке каждого фронта. В этом отношении, что бы ни говорили и ни писали, я остаюсь при своем мнении, доказанном на деле, а именно: при устройстве прорыва, где бы то ни было, нельзя ограничиваться участком в 20-25 верст, оставив остальные тысячу и более верст без всякого внимания, производя там лишь бестолковую шумиху, которая никого обмануть не может. Указание, что если разбросаться, то даже в случае успеха нечем будет развить полученный успех, конечно, справедливо, но только отчасти. Нужно помнить пословицу: «По одежке протягивай ножки». Для примера укажу на наш Западный фронт. К маю 1916 года он был достаточно хорошо снабжен, чтобы, имея сильные резервы в пункте главного прорыва, в каждой армии подготовить по второстепенному удару, и тогда, несомненно, у него не было бы неудачи у Барановичей.
С другой стороны, Юго-Западный фронт был, несомненно, слабейший, и ожидать от него переворота всей войны не было никакого основания. Хорошо, что он выполнил неожиданно данную ему задачу с лихвой. Переброска запоздалых подкреплений в условиях позиционной войны помочь делу не могла. Конечно, один Юго-Западный фронт не мог заменить собой всю многомиллионную русскую рать, собранную на всем русском Западном фронте. Еще в древности один мудрец сказал, что «невозможное - невозможно»!
Именно благодаря полководческому таланту ген. А.М.Каледина армия которого, в мае 1916 г., наголову разбила 4-ю австрийскую армию и в течение 9 дней продвинулась на 70 верст вперед был обеспечен успех всей операции. Если бы не глупость А.А.Брусилова по приказу которого армия А.М. Каледина увязла в болотах, (пытаясь показать абсурдность идеи А.М. Каледин предлагал их обойти по удобной тропе, но Брусилов посчитал это самоуправством) выход на Львов был бы открыт, что позволило бы уже в ср. 1916 г. вывести Австро-Венгрию из войны.Во время первой мировой войны заявили о своих полководческих талантах генералы Н.Н. Юденич, А.И. Деникин и Л.Г. Корнилов. А.А. Брусилов, не любивший Л.Г. Корнилова, так напишет о нем: «Он всегда был впереди и этим привлекал к себе сердца солдат, которые его любили. Они не отдавали себе отчёта в его действиях, но видели его всегда в огне и ценили его храбрость». А.И. Деникин даст такую оценку: «С Корниловым я встретился первый раз на полях Галиции, возле Галича, в конце августа 1914, когда он принял 48 пех. дивизию, а я - 4 стрелковую (железную) бригаду. С тех пор, в течение 4 месяцев непрерывных, славных и тяжких боев, наши части шли рядом в составе XXIV корпуса, разбивая врага, перейдя Карпаты, вторгаясь в Венгрию. В силу крайне растянутых фронтов, мы редко виделись, но это не препятствовало хорошо знать друг друга. Тогда уже совершенно ясно определились для меня главные черты Корнилова – военачальника: большое умение воспитывать войска: из второсортной части Каэанского округа он в несколько недель сделал отличнейшую боевую дивизию; решимость и крайнее упорство в ведении самой тяжелой, казалось, обреченной операции; необычайная личная храбрость, которая страшно импонировала войскам и создавала ему среди них большую популярность; наконец, - высокое соблюдение военной этики, в отношении соседних частей и соратников, - свойство, против которого часто грешили и начальники, и войсковые части». «Корнилов - не человек, стихия», так характеризовал его взятый корниловцами в плен немецкий генерал Рафт. В ночном бою при Такошанах группа добровольцев под командованием Лавра Георгиевича прорвала позиции неприятеля и, несмотря на свою малочисленность, захватила 1200 пленных, включая самого Рафта, потрясённого этой дерзкой вылазкой. Вскоре после этого в ходе Лимановского сражения «Стальная» дивизия, перебрасываемая на самые тяжёлые участки фронта, разбила неприятеля в боях под Гоголевым и Варжише и дошла до Карпат, где заняла Крепну. В январе 1915-го года 48-я дивизия заняла главный карпатский гребень на линии Альзопагон - Фельзадор, а в феврале Корнилов был производён в генерал-лейтенанты, его имя получило широкую известность в армейской среде. Блестящее взятие казалось неприступного г. Зборо только усилили славу Корнилова.
