ВОСТОКОВ (псевдоним; настоящая фамилия Остенек) Александр Христофорович , российский филолог, палеограф, поэт, переводчик, академик Петербургской Академии Наук (1841), действительный статский советник (1843). В 1794-1802 годах учился в петербургской Академии Художеств. Секретарь Вольного общества любителей словесности, наук и художеств (с 1802). В 1803-44 на службе в различных казённых местах, в том числе с 1815 года в Императорской публичной библиотеке (в 1828-44 хранитель рукописей), с 1831 года старший библиотекарь в Румянцевском музее. С 1820 года член Российской академии. В 1839-45 главный редактор Археографической комиссии. Труды по сравнительной грамматике славянских языков, грамматике русского языка, лексикографии церковнославянского и русского языков, палеографии.
Основоположник сравнительно-исторического языкознания в России («Рассуждение о славянском языке...», 1820); выделил 3 периода в истории славянских языков, установил фонетическое соответствие в области гласных звуков между славянскими языками как доказательство их исконной близости; открыл существование носовых гласных в старославянском языке. В основу изучения грамматики положил живой разговорный язык.
Востоков выдвинул ряд перспективных идей в области изучения русского синтаксиса: предложил новое понимание наиболее употребительных типов предложений как двучленных (двусоставных), поставил вопрос о формах выражения составного сказуемого, показал многообразие именных, глагольных и наречных типов словосочетаний, сделал ценные наблюдения в области словорасположения. Выделил существительные singularia tantum и pluralia tantum (смотри Число), существительные общего рода и др.
Востоков подготовил и осуществил в 1843 году первое научное издание Остромирова Евангелия. «Описание русских и словенских рукописей Румянцевского музеума» (1842), составленное Востоковым, содержало фундаментальное палеографическое, археологическое и литературное описание 473 памятников древнерусского языка.
Дебютировал как поэт в 1802 году; автор сборника «Опыты лирические и другие мелкие сочинения в стихах» (ч. 1-2, 1805-06). Поэт-экспериментатор, Востоков, обратившись непосредственно к античной классике, создал русские эквиваленты античным логаэдам («Видение в майскую ночь» и др.). Другой областью интересов Востокова был русский «народный» размер: 4-стопный хорей с безрифменными дактилическими окончаниями («Певислад и Зора») и тонический тактовик («Российские реки», «Сербские песни»). Поэтические эксперименты Востокова, расширявшие границы поэтического мышления в эпоху, когда устанавливался новый по отношению к классицистическому канон художественного вкуса, теоретически обоснованы им в «Опыте о русском стихосложении» (1812, отдельное издание - 1817), где впервые намечена связь между свойствами языков и системами стихосложения и разработана тоническая теория русского народного стиха.
Соч.: Русская грамматика А. Востокова по начертанию его же Сокращенной грамматики, полнее изложенная. СПб., 1831. 12-е изд. СПб., 1874; Словарь церковно-славянского языка. СПб., 1858-1861. Т. 1-2; Грамматика церковно-славянского языка, изложенная по древнейшим оного письменным памятникам. СПб., 1863; Филологические наблюдения. СПб., 1865 (библ.); Стихотворения. М., 1935.
Лит.: Карелкин Н. П. А. Х. Востоков, его ученая и литературная деятельность // Отечественные записки. 1855. Т. 98. № 1 ; Грот Я. К. А. Х. Востоков // Славянское обозрение. 1892. № 4; Майков Л. Н. К биографии А. Х. Востокова. СПб., 1896; Орлов В. Н. Русские просветители 1790-1800-х годы 2-е изд. М., 1953; Амирова Т. А., Ольховиков Б. А., Рождественский Ю. В. Очерки по истории лингвистики. М., 1975; Цейтлин Р. М. Академик Востоков как славист // Вестник Академии Наук СССР. 1982. № 2; Голубева О. Д. Востоков А. Х. // Сотрудники Российской национальной библиотеки - деятели науки и культуры: Биографический словарь. СПб., 1995. Т. 1; Колесов В. В. История русского языкознания. СПб., 2002; Срезневский И. И. Обозрение научных трудов А. Х. Востокова. СПб., 1865.
Т. А. Голикова, А. П.
Александр Христофорович Востоков (1781 - 1864) - русский поэт, филолог-славист, член Российской академии (с 1820 г.), академик (с 1841 г.), секретарь Вольного общества любителей словесности, наук и художеств.
Метапоэтика А. X. Востокова представлена в наибольшей полноте в работе «Опыт о русском стихосложении» (1812, отдельное издание - 1817), а также в стихотворных произведениях («Опыты лирические и другие мелкие сочинения в стихах», 1805-1806). В работе «Рассуждение о славянском языке» (1820) заложил основы сравнительного славянского языкознания в России. Автор двух грамматик русского языка - «пространной» и «краткой» (1831), «Описания русских и словенских рукописей Румянцевского музея» (1812), «Грамматики церковнославянского языка» (1863). А. X. Востоков - издатель «Остромирова евангелия» (1843), участвовал в составлении «Словаря церковнославянского и русского языка» (в 4 т., 1847). Под его редакцией вышли «Опыт областного великорусского словаря» (1852), «Дополнение» к нему (1858). А. X. Востоков - составитель «Словаря церковнославянского языка» (в 2 т., 1858, 1861).
А. X. Востоков был известным поэтом, первым его исследованием была работа по стихосложению («Опыт о русском стихосложении», 1812, 1817). Интересно отметить и то, что практически все работы А. X. Востокова пронизаны тонкими наблюдениями лингвиста и поэта, анализирующего язык в функциональном аспекте, в том числе и придающего большое значение эстетической функции языка. Он постоянно анализирует морфологические формы с точки зрения их стилистического употребления и особенное внимание уделяет формам, встречающимся в поэтической речи. Вот как, например, А. X. Востоков в «Русской грамматике» описывает формы существительного «любовь»: «Любовь, любви, любовью. Но когда сие существительное употребляется как имя собственное, тогда во всех падежах единственного числа сохраняет гласную о: Любовь, Любови, Любовью. В стихах (выделено нами. - Авт.) и нарицательное имя любовь может склоняемо быть любови, вместо любви» (18, с. 18).
Или, например, функционирование кратких прилагательных в стихотворных текстах: «Со спрягаемым окончанием прилагательных не должно смешивать усеченного окончания их, употребляемого стихотворцами. Напр., бел горюч камень. Част ракитов куст (вместо: белый, горючий - частый ракитовый)» (18, с. 29, 42).
В «Прибавлении о дательном независимом» А. X. Востоков отмечает: «В важной речи у стихотворцев употребляется заимствованный из церковно-словенского языка дательный падеж, неуправляемый другими словами, и названный так потому дательным самостоятельным , или независимым. Таковый дательный падеж, объемлющий всегда два или три слова, существительное или местоимение личное с прилагательным или причастием, есть сокращение придаточного предложения, начинающегося словами когда , между тем , как ; сии союзы изъяснительные выкидываются; а глагол, к коему они относились, обращается в причастие, которое вместе со своим существительным или местоимением личным ставится в дательном падеже; наир., вместо слов: когда взошло солнце , мы отправились в путь; между тем как мы плыли , поднялась буря, можно сказать: возшедшу солнцу , мы отправились в путь; плывущим нам , поднялась буря» (8, с. 139).
«Грамматика» А. X. Востокова пронизана исследованием семантики грамматических форм, употребление грамматических форм дифференцируется не только первичными, но и вторичными, часто переносными значениями.
Стихотворение «Свидание с музою» (дата написания неизвестна) отображает борьбу мыслей и чувств, связанных с поэзией и наукой. По мнению В. Н. Орлова, стихотворение относится к тому времени, когда А. X. Востоков окончательно изменил «Поэзии» для «Грамматики» (13, с. 534). «Я забрел в вертеп к Грамматике», - говорит Востоков, имея в виду свои филологические работы, которые, как мы видели, не лишены интересов к поэзии.
Свидание с музою
«Где ты так долго гостил, мой беглец?» - «Ах, мало ли где я Был, расставшись с тобой? Там, у восхода горы,
Я забрел в вертеп к Грамматике, к оной Сивилле,
Дух имущей пытлив: закабалила меня!
Корни слов послала копать, в стебельки, в лепесточки Расщипать для нее нежны цветы языка.
В сей работе меня нашли проезжие, взяли В город с собой - научить дельному, в люди пустить.
Вырвали тут из рук моих и лукошко с корнями,
Кои я накопал, ах! и священный твой дар,
Муза, сняли с меня за плечами висевшую лиру,
И побросали во прах всё, чем я дорожил.
Тщетно я умолял их пустить меня на свободу,
Брошенной ими под куст лиры глазами искал.
С хладной насмешкой мне жестокие так говорили:
“Лета мечтаний прошли, дельным займися теперь.
Труд и заботу возьми в сопутники к храму Фортуны,
С горем носи пополам знаки приязни ее!”
Я вздыхал и нехотя шел с трудом и заботой;
Часто грустил по тебе, спутнице прежней моей».
- «Кто же избавил тебя от их тиранства и лиру Отдал обратно тебе?» - «Тронут моею мольбой,
Зевс послал Эрмия прогнать от меня бледнолицых Слуг Фортуны - сует. Он кадуцеем своим
К ним прикоснулся - вздремали. Меня он свободного вывел На трону, где я лиру оставил свою.
Там еще она лежала, и ржавые струны Проросли травой, сладостный тон в ней заглох.
Ты настроишь ли мне ее вновь, благодатная Муза?»
- «Попытаюсь, но нет, всё уже лира не та.
Я подарю тебе другую, с пониженным тоном,
Воспевать не мечты юности, и не любовь -
Воспевать деянья мужей и строгую мудрость».
- «Ах! позволь мне еще юность воспеть и любовь».
Используя творческий опыт поэта, языковеда, лингвиста, А. X. Востоков подходит к исследованию поэзии как ученый-стиховед, разработав особый теоретико-методологический подход. Он состоит: 1) в рассмотрении истории двусложных и трехсложных размеров на основе опыта предшественников (Тредиаковского, Ломоносова, Сумарокова) и современников (Жуковского, Гнедича и Мерзлякова); 2) стихосложение связывается Востоковым с особенностями национального языка; 3) языковой критерий («свойство языка нашего») становится главным при подходе к силлабо-тоническим размерам. Благодаря этому он смог осуществить сравнительный анализ систем стихосложения, свойственных разным языкам, и прийти к выводу о том, что «стихосложение каждого языка сохраняет свои особенности, даже когда подражает чужим размерам» (6, с. 298).
Полемичной заостренностью определяется отношение Востокова к деятельности С. Полоцкого, Ф. Прокоповича, В. К. Тредиаковского и особенно М. В. Ломоносова: он считал, что эти поэты насильственно европеизировали русское стихосложение. На основе свойств русского языка Востоков доказывает возможность использования только определенных размеров (ямба, хорея, дактиля, анапеста и амфибрахия): «Ломоносов ввел сто- посложение в русскую поэзию с тогдашних немецких образцов, - пишет А. X. Востоков в “Опыте о русском стихосложении”. - Ямбы четверостоп- ные постановил он преимущественно лирическим размером, а шестистопные или александрийские стихи учинились под пером его и Суморокова размером эпическим, элегическим, и драматическим, - не потому, чтобы таковой размер был в русском языке для всех сих родов поэзии удобнейшим и равно приличным; а единственно потому, что он так употреблялся у французов и Немцов. Спрашивается, зачем Ломоносов не избрал для Петриады своей вместо единообразного александрийского, свободнейший какой-нибудь размер, например, анапесто-ямбический или дактило- хореический, которые он сам хвалит в письме своем о правилах российского стихотворства? Вот его слова: “за наилучшие, велелепнейшие и к сочинению легчайшие, во всех случаях скорость и тихость действия и состояние всякого пристрастия изобразить наиснособнейшие, оные стихи почитаю, которые из анапестов и хореев (?) состоят” (Лом. том I. стран. 19. издания 1803 в С.П.б. при Ак. наук). Далее его же слова: “очень также способны и падающие, или из хореев и дактилев составленные стихи к изображению крепких и слабых аффектов, скорых и тихих действий быть видятся”. Тут он приводит в пример “скорого и ярого действия” два стиха дактило-хореические:
Бревна катайте на верх, каменья и горы валите,
Лес бросайте, живучей выжав дух, задавите.
Он бы верно умел, властию своего дарования, ввести между нами сии размеры, и немало бы тем расширил границы поэзии нашей. Благодарить, конечно, должно Ломоносова уже и за то, что он, введением правильных стой, освободил российскую музу от недостойных цепей прежнего, так называемого среднего стихотворства, и подчинил лирическое ее парение законам мелодии равнейшей и приятнейшей; однако жалеть при всем том можно, что он стеснил для нее свободный ход эпопеи единообразнейшим из всех стихов, александрийским с рифмами. Но надобно сказать правду: он был только лирик. Эпопея, равно как и трагедия была не его дело. Когда уже Петриада его есть во всем подражание Генриаде, то не удивительно, что он и в стихосложении не посмел удалиться от сего образца своего. Между тем, пример Ломоносова, Хераскова и Петрова освятил между нами шестистопные ямбы в качестве стиха эпического; а дактило-хореический экзаметр по несчастию с самого начала попался в руки Тредиаковского, который также имел отвагу затевать новое, только не имел вовсе дарования и вкуса к учи- нению нового своего привлекательным; и потому своею ославленною Тилемахидою ославил и размер каким она писана, и надолго отвратил от оного публику. Опыты, деланные в последствии, чтоб оный восстановить, были слишком неважны и слабы, а потому и безуспешны. Для сего нужен гений, и гений эпопеи, который бы написал поэму сим размером, в такой же степени занимательную и превосходную, в какой степени скучна и груба Тилемахида. Трудная задача! довольно однако на первой случай и того, что из новейших поэтов наших Бобров осмелился в дидактических поэмах по аглинским образцам свергнуть с себя узы александрийского стиха и рифмы, - и имел в том удачу; а Державин, Дмитриев, Карамзин и другие, в творениях лирических приучают нас опять к белым стихам, к дактилям и ко всем другим размерам, какие только согласны с нашею тоническою прозодиею» (6, с. 291-292).
Работа о метрической системе стихосложения позволила Востокову выделить три типа стихосложения (метрическое, силлабическое, тоническое). Особое внимание он уделяет тоническому стихосложению, считая его русским народным строем стиха: «1. Стихосложение метрическое, в котором стихи по стопам слагаются. Оно принадлежит собственно грекам; от них заимствовано римлянами, а в последствии также некоторыми из новейших европейских языков, кои нашлись способными к стопосло- жению.
II. Стихосложение силлабическое или слогочислительное. В оном стихи по числу слогов сочиняются. Употребляется оно италиянцами, французами, поляками и иными, коих языки за ограниченностью их прозодии мало либо вовсе неспособны к стопосложению.
III. Наконец стихосложение тоническое, сочиняющееся по ударениям (выделено автором. - К. Ш.,Д. Я). К сему-то разряду принадлежат наши русские песни, и может быть, также отчасти народные песни многих других наций (норманских скальдов, немецких миннезингеров, и нроч...) Стихосложение сего роду до сих пор кажется никем еще у нас не было рассмотрено с надлежащим вниманием; хотя оно к нам ближайшее и (но крайней мере для простолюдимов) согласнейшее со свойством русского языка. Читатель сам посудит о том, когда мы приступим к сему рассмотрению: теперь же просим его запастись терпением и предварительно обозреть с нами первые две формы. Сие нужно, сколько для общего сравнения, а более для того, что и сии обе формы вводимы были некогда неограниценно в язык русской; первая же из них, то есть стопослагательная форма, введена быв потом с некоторыми ограничениями, учинилась господствующею в поэзии нашей» (6, с. 287-288).
Для этого А. X. Востокову пришлось разработать оригинальный стиховедческий инструментарий, ввести понятие «прозодического периода» и поставить вопрос о градации ударений. Оригинальность метапоэтики Востокова в том, что он разработал методику интонационного анализа стиха, хотя применил ее только к фактам народного стихосложения. До сих пор важное теоретическое и методологическое значение имеют замечания о нерасторжимости стиха и музыкальной мелодии в песенных стихах, исследования музыкально-мелодических ходов в них, вопрос о стиховедческих «вольностях и фигурах».
«Надеюсь, что сими опять примерами довольно объяснил я читателю разность стихосложения русского, старого и нового, - пишет А. X. Востоков. - Первое есть оригинальное русское, довольствующееся одними ударениями, незнающее употребления стон и рифмы. Сии новые прикрасы стали известны простонародным стихотворцам нашим со времени введения и распространения в России книжной словесности; когда и в их устах твердиться стали песни Сумарокова, Попова, Нелединскаго, Дмитриева, и пр. с коих они и начали перенимать не только размер, но и слог и выражения свои, кто как умел. Таким образом составился сей новый склад простонародных песен» (6, с. 316)
Метапоэтика А. X. Востокова венчает направление первого этапа мета- поэтики с преобладанием научного подхода и научных посылок в корреляции с художественным опытом поэта (Ф. Прокопович, В. К. Тредиаков- ский, М. В. Ломоносов). «Желательно, чтобы люди с талантом попытались истребить в нас сей предрассудок, есть ли только можно, облагородствовав и возвысив русской размер стихами своими: или бы доказали, что стихосложение русское по несовершенству своему не заслуживает извлечено быть из праха, в каком оно доселе пресмыкалось», - пишет А. X. Востоков, утверждая языковой критерий в создании и осмыслении русского стиха в качестве одного из доминирующих (6, с. 321).
Хотя Востоков и анализирует античные европейские образцы, его мега- поэтика - это не только метапоэтика усвоения, но и метапоэтика утверждения стиховых форм, соответствующих особенностям русского языка. Как видим, русская метапоэтика складывалась в ходе глубоких научных полемик. Важно, что наиболее авторитетными авторами метапоэтических текстов были поэты, которые подходили к языку с научной точки зрения. Таким образом, в качестве критерия создания и исследования поэтических текстов вводился не только языковой (в опоре на природный русский язык), но и лингвистический критерий (в опоре на современное состояние науки о языке). Как известно, А. X. Востоков был выдающимся лингвистом своего времени, одним из основоположников сравнительно-исторического языкознания.
Уже в первой четверти XIX в. «Опыт о новом стихосложении» А. X. Востокова стал самой авторитетной работой в области народного стихосложени я (см.: «Предисловие» к «Древним российским стихотворениям...» (М., 1818), «Учебную книгу российской словесности» II. И. Греча (СПб., 1820)).
«В русском стиховедении первой четверти XIX века осваивались и развивались плодотворные достижения русской филологии XVIII века
(выделено нами. - Авт.). <...> Если Тредиаковский и Ломоносов, опираясь на отечественный материал, все же активно оперировали данными западноевропейской науки (хотя и взятыми применительно к особенностям национального стихосложения), то А. X. Востоков, не ограничиваясь простым усвоением традиций науки предшествующего периода, разрабатывает новый инструментарий стихового анализа, в котором нашла место интонация, более непосредственно, чем ритм, связанная с содержательными особенностями стиха. Таким образом, не ограничиваясь чисто ритмическим изучением стихотворного текста, исследователи проникали в его глубинные сферы, более тесно связанные с семантикой. Этому способствовало и интенсивное обращение ученых к народному стиху...» (5, с. 224).
А. X. Востоков, обладая поэтическим дарованием и научным складом ума, много сделал для анализа отечественной и европейской традиции в русской поэзии и метапоэтике. «Поэтическое творчество Востокова - особое явление в русской поэзии начала XIX века, не измеряемое параметрами какого-либо литературного направления. Тяготея к высокой поэзии, имея склад ума преимущественно абстрагирующий и философский и обращаясь непосредственно (минуя в основном традиции классицизма) к античной классике, Востоков впервые в русской литературе целенаправленно пошел но пути, намеченному В. К. Тредиаковским, и предвосхитил опыты В. А. Жуковского и Н. И. Гнедича в гекзаметре... а также создал русские эквиваленты античным логаэдическим размерам...» (15, с. 492).
Может быть, штудии В. Хлебникова, связанные с поиском родственных для русского языка корней среди славянских языков, были восприняты им из русской поэтической, лингвистической и метапоэтической традиции, которую развивал А. X. Востоков, по крайней мере, парадигматические отношения в области метапоэтики установить возможно. Вспомним работу A. X. Востокова «Рассуждения о славянском языке», в которой рассматривается проблема родства славянских языков: «Каждый из новославянских языков и диалектов сохранил какие-нибудь особенные, потерянные другими слова, окончания и звуки общего их прародителя, древнего славянского, как сие можно видеть, сличая их грамматики и словари с памятниками, от древнего языка оставшимися», - пишет А. X. Востоков (7, с. 50).
И «Русская грамматика», и «Опыт о русском стихосложении» - это работы активного типа, в которых о языке и поэзии говорится в трех планах: семантики, синтактики и прагматики, то есть, в определенной степени, это, как пишет А. X. Востоков во «Вступлении» к «Русской грамматике», «руководство к правильному употреблению слов в разговоре и в письме», (18, с. 1).
Работы А. X. Востокова имеют огромный эвристический потенциал, они опередили свое время, вполне заслуживают внимания в XXI в., спустя почти двести лет со времени их создания.
Частные метапоэтики сыграли большую роль в формировании отечественной филологии и сопровождают ее на протяжении всего пути развития. Метапоэтики С. Полоцкого, И. Хворостинина, К. Истомина,
A. Д. Кантемира, В. К. Тредиаковского, А. II. Сумарокова, Я. Б. Княжнина,
B. И. Майкова, М. М. Хераскова, И. И. Дмитриева, А. Н. Радищева, Г. Р. Державина, В. А. Жуковского, Д. В. Давыдова, К. Н. Батюшкова, Н. И. Гнедича, А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, А. А. Блока, А. Белого, В. Хлебникова и многих других поэтов см. в словаре К. Э. Штайн, Д. И. Петренко «Русская метапоэтика» (23, с. 79-112).
Александр Христофорович Востоков. Биография
Родился 16 марта 1781 года в г. Оренсбурге Лифляндской губернии, расположенном на острове Эзель. Он был сыном остзейского дворянина Х. И. Остен-Сакена. (От слова "Osten", означающего по-немецки "восток", ведет происхождение литературный псевдоним поэта, ставший и его официальной фамилией.) О матери Востокова ничего не известно. Воспитывался он в чужой семье, у некоей "майорши" Трейблут. Здесь, среди простых, необразованных людей прошло его раннее детство. Читать он выучился по немецкой Библии, а русские сказки узнал от гарнизонного солдата. Когда мальчику исполнилось семь лет, его отвезли, по распоряжению отца, в Петербург. Общественное положение Востокова в столице было неопределенным и двусмысленным, что причиняло ему немалые нравственные страдания.
Высокопоставленный родственник К. И. Остен-Сакен, брат его отца, воспитатель великого князя Константина, руководил судьбой Востокова и даже разрешал ему навещать себя в Зимнем дворце. Но мальчику фактически отказывают в родстве, наделяя его вымышленной фамилией Остенек. Его помещают в Сухопутный кадетский шляхетный корпус, точнее в гимназию при корпусе, где обучались дети разночинцев, из которых готовили будущих преподавателей корпуса. Тем самым Востоков должен был остаться без дворянского звания и связанных с ним привилегий. В первые годы пребывания в гимназии Востоков совершенствует свои знания в русском языке, одновременно изучает французский, много читает и начинает писать русские стихи.
Творческим интересам Востокова немало способствовали традиции корпуса, воспитавшего в своих стенах А. П. Сумарокова и М. М. Хераскова.
Литературные занятия кадетов находили поддержку и поощрение со стороны преподавателя словесности П. С. Железникова, познакомившего своих воспитанников с только что вышедшими тогда произведениями Карамзина.
В 1794 году, по решению К. И. Остен-Сакена, Востокова переводят из кадетского корпуса в Академию художеств. Причиной перевода было сильнейшее заикание, которое преграждало Востокову путь к должности преподавателя.
В Академии Востоков не обнаружил больших способностей ни в живописи, ни в архитектуре, но интереса к чтению и литературным занятиям не потерял. Не порывает он дружбы и со старыми товарищами по гимназии. Увлечение литературным творчеством поддерживают и новые друзья Востокова по Академии художеств - И. А. Иванов, Ф. Ф. Репнин, А. Д. Фуфаев. Во взглядах Востокова и его приятелей ощущается в эти годы влияние просветительских идей. "Читаем Вольтера с Ермолаевым... Негодуем на Павла I", {Заметки А. X. Востокова о его жизни. - "Сборник Отделения русского языка и словесности Академии наук", 1901, т. 70, No 6, с. 18.} - пишет он в своем дневнике.
После окончания Академии (сентябрь 1800) Востоков для усовершенствования в знаниях был оставлен при ней пансионером, а с 1803 года зачислен академическим переводчиком и помощником библиотекаря.
В сентябре 1801 года он вступает в Общество любителей изящного, позже переименованное в Вольное общество любителей словесности, наук и художеств, добросовестным и ревностным членом которого он оставался свыше двадцати лет, выполняя обязанности секретаря, одного из цензоров и даже казначея.
Первое выступление Востокова в печати относится к 1802 году. Во второй части хрестоматии, составленной П. С. Железниковым и носившей название "Сокращенная библиотека в пользу господам воспитанникам Первого кадетского корпуса", наряду с произведениями Ломоносова, Державина, Дмитриева были напечатаны анонимно два стихотворения молодого поэта: "Осеннее утро" и "Парнас, или Гора изящности". Наиболее интенсивная творческая деятельность Востокова связана с изданиями Вольного общества - с альманахом "Свиток муз" (1802-1803) и "Периодическим изданием Вольного общества..." (1804), где были помещены многие как оригинальные, так и переводные его произведения.
В 1805-1806 годах поэт издает в двух частях свои "Опыты лирические и другие мелкие сочинения в стихах".
В последующие десять лет поэтическая деятельность Востокова идет по линии затухания. Время от времени отдельные его стихотворения появляются в альманахе "Талия", журналах "Цветник", "Сапктпетербургский вестник", "Сын отечества". Творческие интересы Востокова в основном были связаны с традициями XVIII века, в первую очередь с его просветительскими устремлениями. К началу 1820-х годов эта поэтическая эпоха отошла в прошлое. Видимо, это понял и сам писатель. В 1821 году вышел последний его сборник "Стихотворения", явившийся своеобразным итогом литературной деятельности Востокова. Основой книги послужили стихи из "Опытов лирических", "исправленные" и "дополненные", по словам автора, новыми, написанными после 1806 года.
Нуждаясь в средствах к существованию, Востоков должен был постоянно служить. С 1804 года он исполнял обязанности переводчика в Комиссии составления законов, а с 1811 года - ту же должность в Департаменте герольдии. Постепенно ему удается сочетать службу со своими филологическими интересами. В 1815 году он получает место помощника хранителя рукописей (позже - хранителя рукописей) в Публичной библиотеке. Кроме того, с 1824 по 1844 год он исполнял сначала обязанности библиотекаря, а потом старшего библиотекаря и главного хранителя в Румянцевском музее (в Петербурге).
Неизмеримо большее признание, чем поэзия, получила научная деятельность Востокова в области филологии, которой он отдал много сил и в которой оставил более глубокий след. Его труды поражают широтой интересов, смелостью и оригинальностью выводов.
В 1812 году в "Санктпетербургском вестнике" был опубликован "Опыт о русском стихосложении" (отдельное, дополненное издание вышло в 1817 году). Обратившись к народному песенному стиху, Востоков тщательно изучил эту совершенно своеобразную метрическую систему. По его наблюдениям, определяющими признаками в ней служили не стопы и не равносложность стихов, а количество ударных слогов в каждом стихе.
Другая работа ученого - "Рассуждение о славянском языке" (1820) - положила начало подлинно научному изучению церковнославянского языка. До Востокова не было ясности ни в определении его исторической основы, ни в понимании его отношения к русскому языку. По мысли Востокова, церковнославянский язык, на котором были написаны старинные книги, был "наречием одного какого-нибудь племени" славян (Востоков не уточняет, какого именно). Сначала живой, потом книжный, этот язык претерпел в своем развитии ряд изменений. Как полагал ученый, лучшее представление о живом церковнославянском языке дают древние памятники, в особенности "Остромирово евангелие". В конце своей работы Востоков поместил описание основных грамматических особенностей церковнославянского языка.
Позже, в 1842 году, он издал и само "Остромирово евангелие" с параллельным греческим текстом оригинала. Кроме того, им были выпущены "Русская грамматика" (1831), выдержавшая двенадцать изданий, и на ее основе - "Сокращенная русская грамматика" (1833), имевшая шестнадцать изданий, а также "Грамматика церковнославянского языка, изложенная по древнейшим оного памятникам" (1863).
Знаменитый филолог. Родился в Аренсбурге, на острове Эзеле, 16 марта 1781 г. в немецком семействе Остенек. Первоначальный разговорный язык его был немецкий; но уже семи лет он знал по русски и слушал сказки гарнизонного сержанта Савелия. Отданный … Биографический словарь
Александр Христофорович Востоков Александр Вольдемар Остенек А. Х. Востоков. Миниатюра 1800 х годов Дата рождения: 16 (27) марта … Википедия
Востоков Александр Христофорович - настоящая фамилия Остенек (1781 1864), российский филолог, палеограф, поэт, академик Петербургской АН (1841). Заложил основы славистики и сравнительного языкознания, основы грамматической теории в России. Труды по сравнительной грамматике… … Энциклопедический словарь
Большая биографическая энциклопедия
Востоков Александр Христофорович - Востоков (псевдоним; настоящая фамилия Остенек) Александр Христофорович , русский филолог славист, поэт. Академик Петербургской АН (1841). Учился в Петербурге в… … Большая советская энциклопедия
ВОСТОКОВ Александр Христофорович - ВОСТОКОВ (наст. фам. Остенек) Александр Христофорович (1781 1864) российский филолог, поэт, академик Петербургской АН (1841). Исследователь русского тонического стихосложения, памятников древнеславянской письменности, грамматики славянского, в т … Большой Энциклопедический словарь
ВОСТОКОВ Александр Христофорович - (17811864), русский поэт, филолог, академик Петербургской АН (1841). Сб. «Опыты лирические и другие мелкие сочинения в стихах» (ч. 12, 180506), «Опыт о русском стихосложении» (1812, отд. изд. 1817), «Рассуждение о слав.… … Литературный энциклопедический словарь
Востоков Александр Христофорович - знаменитый филолог; род. в Аренсбурге, на острове Эзеле, 16 марта 1781 г. в немецком семействе Остенек. Первоначальный разговорный язык его был немецкий; но уже семи лет, воспитываясь в Ревеле у майорши Трейблут, он знал по русски и слушал сказки …
Востоков, Александр Христофорович - знаменитый филолог; род. в Аренсбурге, на острове Эзеле, 16 марта 1781 г. в немецком семействе Остенек. Первоначальный разговорный язык его был немецкий; но уже семи лет, воспитываясь в Ревеле у майорши Трейблут, он знал по русски и слушал сказки … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона
ВОСТОКОВ Александр Христофорович - (1781 1864), русский лингвист, филолог, поэт. Родился 16 (27) марта 1781 в Аренсбурге (Курессааре) на о.Сааремаа (ныне Эстония). По происхождению немец, настоящая фамилия Остенек. Учился в Санкт Петербурге в Кадетском корпусе, затем в Академии… … Энциклопедия Кольера
Книги
- Описание Русских и Словенских рукописей Румянцовского Музея Купить за 1250 руб
- Опыт о русском стихосложении , Александр Христофорович Востоков. Эта книга будет изготовлена в соответствии с Вашим заказом по технологии Print-on-Demand. Воспроизведено в оригинальной авторской орфографии…
16 марта 1781 г. в городе Аренсбург (впоследствии Кингисепп, Ку- рсссааре), что на берегу Рижского залива, в немецкой семье Остене- ков появился мальчик. Кто мог тогда предположить, что в недалеком будущем Александр (так назвали новорожденного) поменяет немецкую фамилию па русскую Востоков, станет считать себя русским и войдет в историю мировой науки как выдающийся русский ученый- филолог, хотя предрекали ему иное будущее, готовили к другоіі карьере. В 1788 г. семилетнего мальчика отдали в Петербургский кадетский корпус, а затем, поскольку он немного заикался и не мог после окончания военного училища выполнять обязанности офицера, его перевели в Академию художеств. Однако жизнь свою Александр Христофорович Востоков посвятил филологии.
Его с полным правом можно назвать одним из первых ученых-лекси- кографов: он участвовал в составлении «Словаря церковнославянского и русского языков» (1847), под его редакцией вышли «Опыт областного великорусского словаря» (1852) и дополнение к нему (1858), он автор «Словаря церковнославянского языка» (1858-1861).
Несколько поколений в XIX в. изучали русский язык по учебникам А. X. Востокова.
Его перу принадлежат «Сокращенная русская грамматика» (1831), издававшаяся 16 раз (до 1877 г.), и «Русская грамматика» (1831), издававшаяся 12 раз (до 1874 г.). В. Г. Белинский назвал грамматики Востокова лучшими учебными пособиями своего времени.
Европейская известность пришла к А. X. Востокову в 1820 г., когда появился его труд «Рассуждение о славянском языке, служащее введением к Грамматике сего языка, составляемой по древнейшим онаго письменным памятникам».
В своем исследовании он определил хронологическое место памятников церковнославянского языка, его отличие от древнерусского языка в области фонетики, морфологии. Значение труда А. X. Востокова для общего языкознания станет ясным, если сказать, что все его выводы были новыми, не только для русских, но и для европейских ученых.
Блестящий знаток старославянского и древнерусского языков, А. X. Востоков не только исследовал тексты древнейших памятников, но и подготовил их к изданию. В 1842 г. выходит «Описание русских и славянских рукописей». На следующий год он издает первую из дошедших до нас датированных рукописей «Остромирова Евангелия» (1056-1057), которое считается одним из лучших и единственным наборным изданием (1843). Особую ценность для ученых представляют обстоятельные лингвистические комментарии А. X. Востокова к тексту памятника.
Исследование памятников на старославянском и древнерусском языках, их описание, комментарий к ним; отбор словарного материала для составления словарей; написание грамматик - все это связано было с работой над словом, его значением; фонетическими и семантическими преобразованиями в слове, а главное - его происхождением, его этимологией.
А. X. Востоков в этимологии был первопроходцем. Он начал заниматься ею, когда в отечественном языкознании не была еще разработана методика собирания н обработки языкового материала, не были сформулированы цели и задачи этимологических разысканий, никто еще не определил принципы составления этимологического словаря, никто не обосновал необходимость этимологического анализа на научной основе, не показал его теоретическую и практическую значимость. Это сделают позже. Так в чем же заслуга А. X. Востокова? Какие вопросы он пытался решить? Что писал по этому поводу в своих статьях, заметках, рукописях?
Известно, что даже в начале XIX в., когда пытались раскрыть этимологию слова, поступали довольно примитивно, находили сходно звучащее слово и его значение переносили на то, происхождение которого надо было объяснить. При этом исследователя не смущало, что общность звучания была зачастую весьма отдаленной, а может быть, и случайной.
Кому, например, сейчас придет в голову сравнивать слова этруски и хитрушки, чтобы вывести этимологию названия древнейших племен, населявших в I тысячелетии до н. э. северо-запад Апеннинского полуострова, развитая цивилизация которых оказала благотворное влияние на римскую культуру? Этруски - научный термин иноязычного происхождения, а.китрушки - слово русское, разговорное, стилистически сниженное. Что может их объединять? Разве только частичное звуковое совпадение? Однако именно на этом основании В. К. Треди- аковский построил как объяснение происхождения слова этруски, так п этимологию собственного имени Игорь, сопоставив его с прилагательным игривый.
А. X. Востоков прекрасно понимал несостоятельность подобных сопоставлений, поэтому постарался доказать целесообразность и возможность научных этимологических исследований. Необходимо было прежде всего изменить методику обработки языкового материала. В рукописном труде, который ученый назвал «Этимологическое сло- ворасписанне», читаем: «Я знаю, сколько предмет сей запутан, знаю, что этимологию называют бесполезным занятием, служащим только к удовлетворению пустого любопытства. Но нельзя ли, руководствуясь осторожностью и за разбором мелочей не теряя никогда из виду целого, пройти в этимологию, правда, не далеко, но зато надежно, извлечь из сего хаоса столько, по крайней мере, свету, сколько нужно для основательного и философического словознания?»
Как тактично и образно высказывает свои мысли А. X. Востоков! Он призывает проявлять осторожность в этимологическом анализе, не упускать мелочей, но не забывать и о целом. Если анализ имеет научную основу, проводится надежно, то тогда непонятное станет понятным, на тьму незнания прольется свет знания.
Далее А. X. Востоков определяет цели и назначение исследований: «Моя цель... была, чтоб, утвердив, если можно, историческими и логическими доказательствами словопроизводство Российского языка, пояснить сию историческую часть грамматики для будущих наших лексикографов и пресечь через те единожды навсегда всякие произвольные и неосновательные словопроизведения, каких у нас выкидывали в свет самоумная неученость или всеугадывающая полуученость».
Как меняется тон изложения! А. X. Востоков встает на защиту науки, которая всегда требует упорного труда, глубоких знаний, эрудиции, добросовестного отношения к исследованию и его результатам.
Именно так работал сам А. X. Востоков: «Всего более меня занимали археологические и этимологические исследования Русского языка, и они-то около года уже составляют главное мое упражнение в свободные часы. Я тружусь над этимологическим сравнительным словарем, илн глоссарием, Славено-Русского и других единокоренных с ним языков Европейских, т. е. не только Польского, Богемского и прочих Славенских диалектов, но и Немецкого, Греческого, Цельтского с их диалектами для показания различных степеней сродства между всеми языками и постепенного происхождения и перехождения слов ИЗ ОДНОГО языка в другой».
А. X. Востоков понимает, что для научного анализа необходимо сопоставлять слова нескольких языков, не только близких по родству, но и далеких, не только современных, но и древних. Тогда исследование будет научно обоснованным, а результат достоверным.
В архиве рукописей А. X. Востокова хранится небольшая тетрадь, на которой его рукой написано: «Корснныя и первообразныя слова языка славенского». Что же это за слова, которые исследователь назвал коренными и первообразными? Значит, не все слова интересовали А. X. Востокова, а состоящие только из корня, наиболее древние, первообразные. Какое емкое определение для слов - первообразный Это и первыми образованные (потом от них будут создаваться производные, образовываться гнезда родственных слов, а первообразные озаглавят их, станут вершинами словообразовательных гнезд), и как бы передающие первый образ, т. с. тот признак, который послужил основанием для наименования.
Каждая страничка испещрена словами с массой вставок, приписок, дополнений. Видно, что хозяин тетради заполнял ее ие день-два и не месяц, а продолжительное время, постоянно возвращаясь к ней, делая все новые п новые записи. Из каких же языков он брал слова для сравнения? Рядом с русскими находятся старославянские, греческие, латинские, английские, немецкие. С этой тетради начинаются этимологические разыскания А. X. Востокова.
Вот что он пишет о методике своей работы: «Я разделил каждую страницу в тетрадках моих на 8 столбцов, из которых первый и второй назначил для Славянских языков, третий и четвертый для Немецких, пятый для Греческого, шестой для Латинского, седьмой для Цельтского, коего остатки сохранились во Франции и Великобритании, восьмой же столбец остается для вписания примечаний и дополнений против каждого слова».
Поистнне исследователь языка вынужден проделывать настоящие археологические раскопки, чтобы установить этимологию одного слова. Но как это увлекательно и интересно! Какое удовлетворение должен получать ученый, когда разгадано происхождение слова и можно Дать правильный ответ на вопрос, почему так, а не иначе назвали предмет, явление, действие!
Приведем для иллюстрации рассуждение А. X. Востокова о термине славяне: «Давно уже писано о языке Славянском или, вернее, Словенском, иа который переложены в IX в. церковные книги для Болгар и для Моравов». Далее к слову Словенском дается примечание: «Греки, а за ними и другие иностранцы употребляют а в названии Славян: Склави, Склавшій, Склаваци, но сами славяне называют себя Словенами, Словинцами, Словаками: и я верю более им, нежели иностранцам. Впрочем, слава и слово происходят, как замечает Добро- вский, от одного корня, от глагола слыву, слыти (стар, слову, слуги), и по общим законам словопроизводства употреблено в одном случае а, в другом о, в третьем у или ы, так как от глагола плову, плыти производится плаваю, пловец и пр. Окончание слав в именах собственных (Святослав, Ярослав и пр.) значило, по мнению Добровского, слыву- іций или именуемый, а не главный или славящийся, под Словенами же или Словяиами - как большая часть ученых согласно толкуют - разумелись люди словесные, коих речь можно понимать, в противоположность НЕМЦАМ».
Эта этимология считается наиболее правильной и в настоящее время. Так, в «Кратком этимологическом словаре русского язьїка» Н. М. Шанского, В. В. Иванова, Т. В. Шанской читаем:
Славяне. Общеслав. Совр. форма развилась из словЕне под влиянием слов тина римляне, полоняне, горожане и т. д. Скорее всего (этимологий очень много) представляет собой суффиксальное производное (ср. полоняне, поезжане и т. п.) от сущ. слово.
Первоначальное значение - «понятно, ясно говорящий» (в противоположность немцу).
Слово немец, как объясняет этот же словарь, тоже общеславянское, образовано с помощью суффикса -ьць, перешедшего затем в -ец от. нЕм - «неясно, непонятно говорящий». Первичное значение - «всякий иноземец, говорящий на чужом, непонятном языке».
Сравнение «единокоренных» языков приводит к мысли об их родстве, о чем А. X. Востоков пишет в статье «Задача любителям этимологии»: «Язык, несмотря на все перемены, необходимо в нем производимые веками и местными сношениями, ежели только не будет истреблен каким-нибудь насильственным средством, не теряет еще и по прошествии тысячелетий, в самых отдаленнейших и протнвоположнейших климатах, общего своего сходства или тождества корней, в рассуждении их звука и значения. Сие доказывается сличением древних языков с новейшими, ежели от первых сохранились письменные памятники. По сим памятникам с достоверностью утверждать можно о сродстве араб-
с ко го с еврейским, греческого же, латинского, немецкого и славянского с персидским и санскритским».
Сравнивая данные различных языков, устанавливая их родство, А. X. Востоков разрабатывает новый для того времени метод, который назвали сравнительно-историческим. На примере своих изысканий он наглядно показал методику применения этого метода.
Сравнительно-исторический метод, в разработке которого принимал участие А. X. Востоков, считается одним из основных методов языкознания. Его суть определяют следующие принципы:
- каждый язык имеет свои особенности, отличающие его от других языков;
- эти особенности познаются в сравнении;
- сравнение обнаруживает у некоторых языков родство; родственные языки группируются в языковые семьи;
- различие родственных языков может быть объяснено только их непрерывным историческим изменением, что признается важнейшим свойством всякого языка;
- звуки изменяются быстрее других элементов; их преобразование в пределах одной семьи строго закономерно; основные элементы языка (корни слов, флексии и аффиксы) сохраняют устойчивость, иногда на протяжении тысячелетий; по этим данным может быть реконструирована схема исходного общего языка, «праязыка».
