Од ЛАНСЕЛЕН, Мари ЛЕМОНЬЕ
Интервью французского историка и философа Марселя Гоше.
В начале XVII века родилась галилеевская наука, и это тут же поставило серьезнейшие религиозные проблемы… Как протекало это противостояние между наукой и религией в эпоху Просвещения?
– Просветители – в гораздо большей степени политики, чем ученые. В XVIII веке речь идет не столько о выдвижении вперед науки в качестве противовеса религии, сколько о поиске самостоятельного фундамента для будущего политического порядка. Да, просветители превратили науку в символ власти человеческого разума. Но главная проблема для них не в этом. Лишь в самом конце XIX века конфликт между человеком науки и священниками приобретает фронтальный характер.
Что происходит тогда? Почему сосуществование между ними становится невозможным?
– 1848 год становится поворотным моментом. За десять лет наука совершает целую серию важнейших прорывов. В 1847 году открыта термодинамика. В 1859 году выходит в свет «Происхождение видов» Дарвина: появляется эволюционная теория. В этот момент возникает идея о том, что материалистическое объяснение природы способно полностью заменить религию. Амбиции науки того времени состоят в том, чтобы предложить универсальную теорию природных феноменов. Дать полное, единое и исчерпывающее объяснение тайнам природы. Если во времена Декарта и Лейбница физика еще обращается за помощью к метафизике, то в XIX веке наука претендует на изгнание метафизики.
Можно ли говорить о том, что с этого момента наука устанавливает монополию на объяснение мира?
– Ситуация выглядит именно так, по крайней мере на протяжении полувека. Представьте себе, какой шок произвела одна только теория эволюции видов! Во времена Галилея люди не решались даже задаваться вопросом о происхождении человека. Дарвин же изложил прямо противоположное библейскому рассказу о сотворении мира. Эволюционная теория – антипод теории божественного творения. Наука совершает еще один важный шаг. Она действительно верит, что в состоянии открыть высшие законы функционирования Вселенной. Одним из самых удивительных последователей этой идеи был немец Эккель, изобретатель слова «экология», который создал религию Науки. В той мере, в какой люди разгадали загадки Вселенной, мы способны вывести мораль из науки, научно сформулировать правила человеческого поведения, исходя из организации Космоса. В конце XIX – начале XX веков его Церковь Науки привлечет многих последователей в Германии.
Огюст Конт во Франции пытался сделать то же самое?
– Между ними есть существенные различия. Религия Огюста Конта – это религия не Науки, а Человечества. Теоретическим осмыслением достижений второй половины XIX века мы скорее обязаны Герберту Спенсеру, автору, сегодня также многими забытому. Его философия, в свое время исключительно популярная, называлась «синтетической философией» именно потому, потому что она охватывала все – от происхождения материи и звезд до социологии. Это был уникальный момент в истории науки.
Да, но при всей мощи тогдашней науки несет ли она одна ответственность за умирание идеи Бога? И каким образом эти идеи, предназначавшиеся для элиты, постепенно затронули религиозные верования народа?
– Вы правы, идея Бога была поставлена под вопрос не только наукой. Эмансипация от религии была также порождена идеей прав человека, которая решительным образом оспаривает права Бога. Власть уже дается не свыше: она проистекает из легитимности, которая принадлежит индивидам. Этой эмансипации помогла и история – идея о том, что люди сами творят собственный мир. Они не подчиняются трансцендентному закону: они работают, производят, строят цивилизацию – творение их рук. Для этого Бог не нужен. И потом, не будем забывать, что через распространение школ, индустриализацию и медицину наука «спускается» в повседневную жизнь людей. Республика прославляет ученых. Пастер, Марселен Бертело. В 1878 году Клод Бернар даже удостаивается государственных похорон. Эта гегемония продолжается до 80-х годов XIX века, когда научная модель начинает давать трещину. Тогда появляются разговоры о кризисе науки…
Значит, науке XIX столетия так и не удалось совершить своего преступления против Бога?
– О смерти Бога говорить не приходится, он не может умереть, он бессмертен! Во всяком случае, в головах людей. Что касается кризиса науки, то он и сегодня сопровождает нас в нашем мире. Мы уже не ждем от науки, чтобы она сказала последнее слово обо всем на свете. Наука не доказывает ни существования, ни отсутствия Бога, это просто не ее сфера.
Сегодня власть науки сосуществует с большой тягой ко всему, что так или иначе касается области сакрального… Как вы это объясняете?
– Гегемония науки стала чрезмерной и начала вызывать тревогу. Наука была очень симпатична, когда использовалась в борьбе со священниками. Сегодня она пугает. Наука уже не является освободительницей, как это было во времена «мрачного обскурантизма». Она подавляет.
В XVIII и особенно в XIX веках наука сочла, что она открыла все законы Вселенной, материи и природы, сделав тем самым несостоятельным все, чему до сих пор учила Церковь. Интервью французского историка и философа Марселя Гоше.
В начале XVII века родилась галилеевская наука, и это тут же поставило серьезнейшие религиозные проблемы… Как протекало это противостояние между наукой и религией в эпоху Просвещения?
Просветители - в гораздо большей степени политики, чем ученые. В XVIII веке речь идет не столько о выдвижении вперед науки в качестве противовеса религии, сколько о поиске самостоятельного фундамента для будущего политического порядка. Да, просветители превратили науку в символ власти человеческого разума. Но главная проблема для них не в этом. Лишь в самом конце XIX века конфликт между человеком науки и священниками приобретает фронтальный характер.
Что происходит тогда? Почему сосуществование между ними становится невозможным?
1848 год становится поворотным моментом. За десять лет наука совершает целую серию важнейших прорывов. В 1847 году открыта термодинамика. В 1859 году выходит в свет «Происхождение видов» Дарвина: появляется эволюционная теория. В этот момент возникает идея о том, что материалистическое объяснение природы способно полностью заменить религию. Амбиции науки того времени состоят в том, чтобы предложить универсальную теорию природных феноменов. Дать полное, единое и исчерпывающее объяснение тайнам природы. Если во времена Декарта и Лейбница физика еще обращается за помощью к метафизике, то в XIX веке наука претендует на изгнание метафизики.
Можно ли говорить о том, что с этого момента наука устанавливает монополию на объяснение мира?
Ситуация выглядит именно так, по крайней мере на протяжении полувека. Представьте себе, какой шок произвела одна только теория эволюции видов! Во времена Галилея люди не решались даже задаваться вопросом о происхождении человека. Дарвин же изложил прямо противоположное библейскому рассказу о сотворении мира. Эволюционная теория - антипод теории божественного творения. Наука совершает еще один важный шаг. Она действительно верит, что в состоянии открыть высшие законы функционирования Вселенной. Одним из самых удивительных последователей этой идеи был немец Эккель, изобретатель слова «экология», который создал религию Науки. В той мере, в какой люди разгадали загадки Вселенной, мы способны вывести мораль из науки, научно сформулировать правила человеческого поведения, исходя из организации Космоса. В конце XIX - начале XX веков его Церковь Науки привлечет многих последователей в Германии.
Огюст Конт во Франции пытался сделать то же самое?
Между ними есть существенные различия. Религия Огюста Конта - это религия не Науки, а Человечества. Теоретическим осмыслением достижений второй половины XIX века мы скорее обязаны Герберту Спенсеру, автору, сегодня также многими забытому. Его философия, в свое время исключительно популярная, называлась «синтетической философией» именно потому, потому что она охватывала все - от происхождения материи и звезд до социологии. Это был уникальный момент в истории науки.
Да, но при всей мощи тогдашней науки несет ли она одна ответственность за умирание идеи Бога? И каким образом эти идеи, предназначавшиеся для элиты, постепенно затронули религиозные верования народа?
Вы правы, идея Бога была поставлена под вопрос не только наукой. Эмансипация от религии была также порождена идеей прав человека, которая решительным образом оспаривает права Бога. Власть уже дается не свыше: она проистекает из легитимности, которая принадлежит индивидам. Этой эмансипации помогла и история - идея о том, что люди сами творят собственный мир. Они не подчиняются трансцендентному закону: они работают, производят, строят цивилизацию - творение их рук. Для этого Бог не нужен. И потом, не будем забывать, что через распространение школ, индустриализацию и медицину наука «спускается» в повседневную жизнь людей. Республика прославляет ученых. Пастер, Марселен Бертело. В 1878 году Клод Бернар даже удостаивается государственных похорон. Эта гегемония продолжается до 80-х годов XIX века, когда научная модель начинает давать трещину. Тогда появляются разговоры о кризисе науки…
Значит, науке XIX столетия так и не удалось совершить своего преступления против Бога?
О смерти Бога говорить не приходится, он не может умереть, он бессмертен! Во всяком случае, в головах людей. Что касается кризиса науки, то он и сегодня сопровождает нас в нашем мире. Мы уже не ждем от науки, чтобы она сказала последнее слово обо всем на свете. Наука не доказывает ни существования, ни отсутствия Бога, это просто не ее сфера.
Сегодня власть науки сосуществует с большой тягой ко всему, что так или иначе касается области сакрального… Как вы это объясняете?
Гегемония науки стала чрезмерной и начала вызывать тревогу. Наука была очень симпатична, когда использовалась в борьбе со священниками. Сегодня она пугает. Наука уже не является освободительницей, как это было во времена «мрачного обскурантизма». Она подавляет. Наука - это единственная интеллектуальная власть. Все остальные виды власти - лишь ее жалкое подобие. В этой атмосфере недоверия многие испытывают искушение прибегнуть к оккультным, метафизическим и религиозным объяснениям вещей. Что в Европе умерло окончательно, так это социологическое христианство. Но религиозное христианство еще теплится.
Од ЛАНСЕЛЕН, Мари ЛЕМОНЬЕ
В XVIII и особенно в XIX веках наука сочла, что она открыла все законы Вселенной, материи и природы, сделав тем самым несостоятельным все, чему до сих пор учила Церковь. Интервью французского историка и философа Марселя Гоше.
– В начале XVII века родилась галилеевская наука, и это тут же поставило серьезнейшие религиозные проблемы... Как протекало это противостояние между наукой и религией в эпоху Просвещения?
– Просветители – в гораздо большей степени политики, чем ученые. В XVIII веке речь идет не столько о выдвижении вперед науки в качестве противовеса религии, сколько о поиске самостоятельного фундамента для будущего политического порядка. Да, просветители превратили науку в символ власти человеческого разума. Но главная проблема для них не в этом. Лишь в самом конце XIX века конфликт между человеком науки и священниками приобретает фронтальный характер.
– Что происходит тогда? Почему сосуществование между ними становится невозможным?
– 1848 год становится поворотным моментом. За десять лет наука совершает целую серию важнейших прорывов. В 1847 году открыта термодинамика. В 1859 году выходит в свет «Происхождение видов» Дарвина: появляется эволюционная теория. В этот момент возникает идея о том, что материалистическое объяснение природы способно полностью заменить религию. Амбиции науки того времени состоят в том, чтобы предложить универсальную теорию природных феноменов. Дать полное, единое и исчерпывающее объяснение тайнам природы. Если во времена Декарта и Лейбница физика еще обращается за помощью к метафизике, то в XIX веке наука претендует на изгнание метафизики.
– Можно ли говорить о том, что с этого момента наука устанавливает монополию на объяснение мира?
– Ситуация выглядит именно так, по крайней мере на протяжении полувека. Представьте себе, какой шок произвела одна только теория эволюции видов! Во времена Галилея люди не решались даже задаваться вопросом о происхождении человека. Дарвин же изложил прямо противоположное библейскому рассказу о сотворении мира. Эволюционная теория – антипод теории божественного творения. Наука совершает еще один важный шаг. Она действительно верит, что в состоянии открыть высшие законы функционирования Вселенной. Одним из самых удивительных последователей этой идеи был немец Эккель, изобретатель слова «экология», который создал религию Науки. В той мере, в какой люди разгадали загадки Вселенной, мы способны вывести мораль из науки, научно сформулировать правила человеческого поведения, исходя из организации Космоса. В конце XIX – начале XX веков его Церковь Науки привлечет многих последователей в Германии.
– Огюст Конт во Франции пытался сделать то же самое?
– Между ними есть существенные различия. Религия Огюста Конта – это религия не Науки, а Человечества. Теоретическим осмыслением достижений второй половины XIX века мы скорее обязаны Герберту Спенсеру, автору, сегодня также многими забытому. Его философия, в свое время исключительно популярная, называлась «синтетической философией» именно потому, потому что она охватывала все – от происхождения материи и звезд до социологии. Это был уникальный момент в истории науки.
– Да, но при всей мощи тогдашней науки несет ли она одна ответственность за умирание идеи Бога? И каким образом эти идеи, предназначавшиеся для элиты, постепенно затронули религиозные верования народа?
– Вы правы, идея Бога была поставлена под вопрос не только наукой. Эмансипация от религии была также порождена идеей прав человека, которая решительным образом оспаривает права Бога. Власть уже дается не свыше: она проистекает из легитимности, которая принадлежит индивидам. Этой эмансипации помогла и история – идея о том, что люди сами творят собственный мир. Они не подчиняются трансцендентному закону: они работают, производят, строят цивилизацию – творение их рук. Для этого Бог не нужен. И потом, не будем забывать, что через распространение школ, индустриализацию и медицину наука «спускается» в повседневную жизнь людей. Республика прославляет ученых. Пастер, Марселен Бертело. В 1878 году Клод Бернар даже удостаивается государственных похорон. Эта гегемония продолжается до 80-х годов XIX века, когда научная модель начинает давать трещину. Тогда появляются разговоры о кризисе науки...
– Значит, науке XIX столетия так и не удалось совершить своего преступления против Бога?
– О смерти Бога говорить не приходится, он не может умереть, он бессмертен! Во всяком случае, в головах людей. Что касается кризиса науки, то он и сегодня сопровождает нас в нашем мире. Мы уже не ждем от науки, чтобы она сказала последнее слово обо всем на свете. Наука не доказывает ни существования, ни отсутствия Бога, это просто не ее сфера.
– Сегодня власть науки сосуществует с большой тягой ко всему, что так или иначе касается области сакрального... Как вы это объясняете?
– Гегемония науки стала чрезмерной и начала вызывать тревогу. Наука была очень симпатична, когда использовалась в борьбе со священниками. Сегодня она пугает. Наука уже не является освободительницей, как это было во времена «мрачного обскурантизма». Она подавляет. Наука – это единственная интеллектуальная власть. Все остальные виды власти – лишь ее жалкое подобие. В этой атмосфере недоверия многие испытывают искушение прибегнуть к оккультным, метафизическим и религиозным объяснениям вещей. Что в Европе умерло окончательно, так это социологическое христианство. Но религиозное христианство еще теплится.
Краеугольным камнем борьбы науки против религии являются вопросы о том, как возникла Земля, как зародилась и развивалась на ней жизнь.
Вопрос о том, откуда взялась Земля, занимал ум человека с незапамятных времён. У разных народов и племён об этом существует много различных сказок.
В далёком прошлом знания о природе не позволяли дать научный ответ на этот весьма сложный вопрос естествознания. Неудивительно поэтому, что в прежнее время люди сочиняли о происхождении Земли различные легенды, нередко забавные и красивые, но всегда очень далёкие от истины.
Вот что рассказывает о происхождении Земли одна индусская легенда. Сначала было «ничто». Из этого «ничто» возникло яйцо. Пролежав год, оно раскололось на две половинки: на серебро и на золото. Серебро стало Землёй, золото -- небом, а скорлупа -- облаками.
В древние времена -- рассказывается в японском сказании -- свет был смешан с тьмой. Но свет был легче тьмы; постепенно он отделился от неё, поднялся кверху и стал небом. А тяжёлая тьма осела на воду и стала сушей.
Индейцы американского племени Чероки, теперь почти уничтоженного, рассказывают, что в далёкие времена всюду была только вода, а животные жили на небе. Однажды животные решили узнать, что находится под водой. На разведку был выпущен внук бобра, маленький жук. Он нырнул под воду и принёс со дна комок грязи. К удивлению всех животных, комок начал расти и скоро превратился в большой остров. Животные переселились на этот остров и назвали его землёй.
Далёкое от науки, от истины, объяснение происхождения Земли даёт религиозная книга -- библия. Многим оно известно.
По «священному писанию» бог сотворил мир за шесть дней. За это время он создал Землю и небесные светила, растения, животных и людей. Произошло это, якобы, совсем недавно -- около семи тысяч лет назад. Наука опровергает эту наивную и вредную сказку очень многими фактами. Так, изучая прошлое Земли, учёные установили, что возраст нашей планеты исчисляется миллиардами лет. В земных слоях находят предметы, которые неопровержимо доказывают, что органическая жизнь на Земле существует уже сотни миллионов лет.
Согласно религиозным воззрениям, окружающая нас природа неизменна. Мир был создан однажды, и с тех пор в нём ничего не изменилось.
Такой, метафизический, идеалистический взгляд на природу был господствующим в науке прошлых веков.
«Согласно этому взгляду,-- говорит Энгельс,-- природа, каким бы путём она сама ни возникла, раз она уже имеется налицо, оставалась всегда неизменной, пока она существует. Планеты и спутники их, однажды приведённые в движение таинственным «первым толчком», продолжали кружиться по предназначенным им эллипсам вовеки веков, или, во всяком случае, до скончания всех вещей... Земля оставалась от века или со дня своего творения (в зависимости от точки зрения) неизменно одинаковой. Теперешние «пять частей света» существовали всегда, имели всегда те же самые горы, долины и реки, тот же климат, ту же флору и фауну, если не говорить о том, что изменено или перемещено рукой человека. Виды растений и животных были установлены раз навсегда при своём возникновении...».
Люди рассматривали вещи и процессы природы в их обособленности, вне их великой общей связи, и в силу этого не в движении, а в неподвижном состоянии.
Диалектический материализм утверждает, что в природе нет и не может быть неподвижности, неизменяемости, диалектика рассматривает природу не как состояние покоя и неподвижности, застоя и неизменяемости, а как состояние непрерывного движения и изменения, непрерывного обновления и развития, где всегда что-то возникает и развивается, что-то разрушается и отживает свой век.
Такой, диалектический, взгляд на природу подтверждается всей историей развития нашей Земли и данными геологии.
С течением времени всё вокруг нас изменяется. Земля миллионы лет назад выглядела совсем иначе, чем сейчас: на ней обитали иные животные, росли другие деревья, были отличные от теперешних горы, другие моря. Даже за последние несколько тысяч лет жизни человечества поверхность Земли значительно изменилась; вымерли многие виды животных.
Великий русский учёный-материалист М. В. Ломоносов двести лет назад писал: «И, во-первых, твёрдо помнить должно, что видимые телесные на земли вещи и весь мир не в таком состоянии были с начала от создания, как ныне находим, но великие происходили в нём перемены, что показывает история и древняя география, с нынешнею снесённая, и случающиеся в наши веки перемены земной поверхности. Когда и главные величайшие тела мира, планеты, и самые неподвижные звёзды изменяются, теряются в небе, показываются вновь, то в рассуждении оных малого нашего шара земного малейшие частицы, то есть горы (ужасные в глазах наших громады), могут ли они от перемен быть свободны? Итак, напрасно многие думают, что всё, как видим, сначала творцом создано; будто не только горы, долы и воды, но и разные роды минералов произошли вместе со всем светом; и поэтому-де ненадобно исследовать причин, для чего они внутренними свойствами и положением мест разнятся. Таковые рассуждения весьма вредны приращению всех наук, следовательно, и натуральному знанию шара земного,... хотя оным умникам и легко быть философами, выуча наизусть три слова: бог так сотворил, и сие дая в ответ вместо всех причин».
Эти слова убеждают нас, что Ломоносов был одним из первых учёных, отвергнувших ложные метафизические воззрения на природу.
Каждое мгновение в природе совершаются различные процессы, изменяющие, преобразующие её. Всё в мире -- неживая природа, животные и растения, жизнь человеческого общества -- не стоит на месте, а развивается, видоизменяется. Движение, развитие -- это главное и неотъемлемое свойство материи, а наука показывает нам, что весь мир материален, философский материализм Маркса исходит из того, что мир по природе своей - материален, что многообразные явления в мире представляют различные виды движущейся материи,... что мир развивается по законам движения материи и не нуждается ни в каком «мировом духе».
Изменяется со временем не только наша Земля, но и небесные тела. В настоящее время астрономы знают уже много фактов, свидетельствующих о том, что небесные тела изменяются. Не вечны Солнце, Луна, видимые нами звёзды. Все они имеют свою историю, свою «биографию». Было время, когда, например, нашего Солнца не было совсем.
Когда-то возникла и наша Земля. Но было это не семь тысяч, а несколько миллиардов лет назад, и возникла Земля не по воле божества, а как результат естественного развития материи во вселенной, в силу законов самой природы.
Что же говорит нам о происхождении Земли наука? Вопрос происхождения Земли -- один из наиболее трудных вопросов естествознания. И это понятно. Ведь от той эпохи, когда в мировом пространстве возникла наша Земля, не сохранилось никаких следов, по которым можно было бы узнать, как именно образовался земной шар.
Однако история показывает нам, что для науки нет неразрешимых вопросов, как бы они ни были сложны. Разрешим и тот вопрос, который сейчас нас интересует: как произошла Земля. Он успешно решается теперь советской наукой. Наши достижения в области космогонии -- раздела астрономии, который изучает законы развития небесных тел -- дают нам уже сейчас возможность сказать, как именно произошла Земля.
Как уже говорилось выше, первый серьёзный удар религиозным сказкам о Земле и её происхождении был нанесён Коперником. Его учение о движении нашей планеты вокруг своей оси и вокруг Солнца разбило все старые, «освящённые церковью» взгляды о неподвижности Земли, о том, что между «грешной землёй» и «небом» нет ничего общего. Коперник доказал, что наша Земля -- это рядовое небесное тело, подобное другим планетам нашей солнечной системы.
Однако, «ниспровергнув Землю» с её «центрального» места во вселенной, Коперник не ставил вопроса о том, каким образом произошла Земля и другие планеты солнечной системы, так как в его представлении мир был неизменным.
Мысль о развитии вселенной, о происхождении небесных тел -- Земли и планет, Солнца и звёзд -- возникла позднее. Впервые она была разработана в XVII веке в трудах французского учёного Декарта. Этот учёный сделал смелую попытку создать теорию, которая объясняла бы развитее всего мира,-- от первичного однородного состояния материи во вселенной до её сложных образований в настоящее время, включая в себя и историю нашей Земли.
Согласно учению Декарта небесные тела во вселенной образуются в результате вихреобразных движений частиц вещества. Так возникли Солнце и звёзды, так образовалась наша солнечная система.
Теория вихрей Декарта нанесла серьёзный удар господствовавшему в XVII веке церковному мировоззрению, но она не разрешила вопроса о происхождении солнечной системы. Теория вихрей была плодом отвлечённых рассуждений учёного-философа, в ней не было точных расчётов. Позже она была опровергнута наукой.
Новые попытки проникнуть в далёкое прошлое вселенной были сделаны в XVIII веке немецким философом Кантом и французским астрономом Лапласом. Эти учёные пытались объяснить происхождение небесных тел естественными причинами.
Кант предположил, что солнечная система произошла из гигантского облака мелких частиц.
Немного позднее эта гипотеза была развита Лапласом. Вот как он рассуждал: когда-то наша система представляла собой газовую туманность, медленно вращающуюся вокруг своей оси. Постепенно туманность охлаждалась и уплотнялась. В результате этого скорость её вращения всё увеличивалась. При этом центробежная сила на экваторе становилась больше силы притяжения и от туманности отрывались отдельные кольца. Из этих колец затем образовались планеты и их спутники.
Гипотеза Лапласа долгое время считалась истинной. Однако новые открытия астрономов изменили дело. Неутешительные выводы принесла этой гипотезе и её математическая проверка, произведённая в XIX веке.
Новая, наиболее убедительная теория происхождения Земли дана теперь советской наукой. Это -- теория акад. О.Ю. Шмидта. Выдающиеся достижения наших астрономов в изучении небесных тел и многосторонняя математическая проверка всех прежних космогонических гипотез (т. е. гипотез, объясняющих происхождение небесных тел) позволили советским учёным создать материалистическую теорию происхождения Земли и других планет нашей солнечной системы.
В XVIII и особенно в XIX веках наука сочла, что она открыла все законы Вселенной, материи и природы, сделав тем самым несостоятельным все, чему до сих пор учила Церковь. Интервью французского историка и философа Марселя Гоше.
– В начале XVII века родилась галилеевская наука, и это тут же поставило серьезнейшие религиозные проблемы... Как протекало это противостояние между наукой и религией в эпоху Просвещения?
– Просветители – в гораздо большей степени политики, чем ученые. В XVIII веке речь идет не столько о выдвижении вперед науки в качестве противовеса религии, сколько о поиске самостоятельного фундамента для будущего политического порядка. Да, просветители превратили науку в символ власти человеческого разума. Но главная проблема для них не в этом. Лишь в самом конце XIX века конфликт между человеком науки и священниками приобретает фронтальный характер.
– Что происходит тогда? Почему сосуществование между ними становится невозможным?
– 1848 год становится поворотным моментом. За десять лет наука совершает целую серию важнейших прорывов. В 1847 году открыта термодинамика. В 1859 году выходит в свет «Происхождение видов» Дарвина: появляется эволюционная теория. В этот момент возникает идея о том, что материалистическое объяснение природы способно полностью заменить религию. Амбиции науки того времени состоят в том, чтобы предложить универсальную теорию природных феноменов. Дать полное, единое и исчерпывающее объяснение тайнам природы. Если во времена Декарта и Лейбница физика еще обращается за помощью к метафизике, то в XIX веке наука претендует на изгнание метафизики.
– Можно ли говорить о том, что с этого момента наука устанавливает монополию на объяснение мира?
– Ситуация выглядит именно так, по крайней мере на протяжении полувека. Представьте себе, какой шок произвела одна только теория эволюции видов! Во времена Галилея люди не решались даже задаваться вопросом о происхождении человека. Дарвин же изложил прямо противоположное библейскому рассказу о сотворении мира. Эволюционная теория – антипод теории божественного творения. Наука совершает еще один важный шаг. Она действительно верит, что в состоянии открыть высшие законы функционирования Вселенной. Одним из самых удивительных последователей этой идеи был немец Эккель, изобретатель слова «экология», который создал религию Науки. В той мере, в какой люди разгадали загадки Вселенной, мы способны вывести мораль из науки, научно сформулировать правила человеческого поведения, исходя из организации Космоса. В конце XIX – начале XX веков его Церковь Науки привлечет многих последователей в Германии.
– Огюст Конт во Франции пытался сделать то же самое?
– Между ними есть существенные различия. Религия Огюста Конта – это религия не Науки, а Человечества. Теоретическим осмыслением достижений второй половины XIX века мы скорее обязаны Герберту Спенсеру, автору, сегодня также многими забытому. Его философия, в свое время исключительно популярная, называлась «синтетической философией» именно потому, потому что она охватывала все – от происхождения материи и звезд до социологии. Это был уникальный момент в истории науки.
– Да, но при всей мощи тогдашней науки несет ли она одна ответственность за умирание идеи Бога? И каким образом эти идеи, предназначавшиеся для элиты, постепенно затронули религиозные верования народа?
– Вы правы, идея Бога была поставлена под вопрос не только наукой. Эмансипация от религии была также порождена идеей прав человека, которая решительным образом оспаривает права Бога. Власть уже дается не свыше: она проистекает из легитимности, которая принадлежит индивидам. Этой эмансипации помогла и история – идея о том, что люди сами творят собственный мир. Они не подчиняются трансцендентному закону: они работают, производят, строят цивилизацию – творение их рук. Для этого Бог не нужен. И потом, не будем забывать, что через распространение школ, индустриализацию и медицину наука «спускается» в повседневную жизнь людей. Республика прославляет ученых. Пастер, Марселен Бертело. В 1878 году Клод Бернар даже удостаивается государственных похорон. Эта гегемония продолжается до 80-х годов XIX века, когда научная модель начинает давать трещину. Тогда появляются разговоры о кризисе науки...
– Значит, науке XIX столетия так и не удалось совершить своего преступления против Бога?
– О смерти Бога говорить не приходится, он не может умереть, он бессмертен! Во всяком случае, в головах людей. Что касается кризиса науки, то он и сегодня сопровождает нас в нашем мире. Мы уже не ждем от науки, чтобы она сказала последнее слово обо всем на свете. Наука не доказывает ни существования, ни отсутствия Бога, это просто не ее сфера.
– Сегодня власть науки сосуществует с большой тягой ко всему, что так или иначе касается области сакрального... Как вы это объясняете?
– Гегемония науки стала чрезмерной и начала вызывать тревогу. Наука была очень симпатична, когда использовалась в борьбе со священниками. Сегодня она пугает. Наука уже не является освободительницей, как это было во времена «мрачного обскурантизма». Она подавляет. Наука – это единственная интеллектуальная власть. Все остальные виды власти – лишь ее жалкое подобие. В этой атмосфере недоверия многие испытывают искушение прибегнуть к оккультным, метафизическим и религиозным объяснениям вещей. Что в Европе умерло окончательно, так это социологическое христианство. Но религиозное христианство еще теплится.
