После выхода в свет она наделала много шума в литературных кругах Америки. Автор сразу стал знаменитым, а его роман стал настольной книгой «хиппи» и «битников».
Роман поднимает много вопросов о том, где грань между здравомыслием и безумием, кто вправе решать за человека как ему поступать, освещает волнующие проблемы общества . В наши дни книга всё так же популярна, ведь с того времени мало что изменилось.
Главные герои произведения
- Макмерфи . Это персонаж — яркий пример того, что надо не бояться высказывать своё мнение и не следует унывать в любых ситуациях. Если вначале повествования его мотивы корыстные, то после он проникается сочувствием к больным и помогает им справляться со своими проблемами. Макмерфи заставляет поверить в себя, в свои силы и возможности.
- Бромден . Так как повествование идёт с его слов, то читатели смотрят на события его глазами. Несмотря на то он что огромного роста и сильного телосложения, в душе Бромден всего боится, поэтому прикидывается глухонемым. После знакомства с Макмерфи меняется в лучшую сторону.
- Мисс Гнусен . Старшая медсестра психбольницы. Она ненавидит пациентов и заставляет всех жить по своим правилам. Свои пакостные дела она скрывает за лживой улыбкой. Гнусен считает, что её победить невозможно.
Один из пациентов психиатрической больницы Бромден по кличке Вождь притворяется глухонемым и немощным, но, на самом деле, он внимательно за всем наблюдает. От его лица и происходит повествование. Однажды, в их обитель подселяют Патрика Макмерфи.
Новый пациент прибыл из колонии, где проявлял психопатические наклонности. Патрик не унывает, напротив, надеется с помощью карт поправить здесь своё финансовое состояние. Да, и порядки, как он думает в больнице более демократичные.
Действительно, в больнице пациентов хорошо кормят, ухаживают и даже решают вместе с ними важные проблемы путём голосования. Возглавляет совет пациентов Хардинг, отличающийся красноречием и полным отсутствием воли. Своих собратьев по несчастью он называет «кроликами».
Макмерфи не согласен с позицией соглашательства и с первых дней вступает в конфликт со старшей медсестрой Гнусен. Патрик критикует собрание, где пациенты копаются в чужой жизни, по его мнению, это унижает больных. Макмерфи узрел в персонале больницы тоталитарное правление, хотя они утверждали, что пациенты во многом могут управлять своей жизнью.
Макмерфи подстрекает всех больных к мятежу, но попытка сбежать из больницы заканчивается неудачей. В дальнейшем столкновения с мисс Гнусен продолжаются и его решают перевести в отделение для буйных. Для Гнусен важно сломить его волю к сопротивлению и Патрика оставляют на прежнем месте.
Скоро он понимает, что в больнице его будут держать до тех пор, пока не сочтут выздоровевшим . Макмерфи на время становится тихим и сговорчивым, но другие больные начинают роптать, беря с него пример. Некоторые случаи заканчиваются трагически. Полностью роман Кен Кизи «Пролетая над гнездом кукушки» можете читать на нашем сайте онлайн бесплатно и без регистрации.
Почему стоит прочесть книгу?
Роман считается классикой мировой литературы . Вышедшее в 1962 году произведение также стало культовым для всех бунтарей, называющих себя «хиппи». В советском Союзе книга была запрещена и опубликована лишь во времена «перестройки».
Откуда роман взял своё название?
- Книга взяла своё название из известной детской песенки-считалочки, которая послужила эпиграфом произведения.
- Гнезда у кукушки не бывает, так что это выдуманное явление. По мнению автора, психиатрических лечебниц не должно быть, но всё же они существуют.
- Кроме того, на американском жаргоне словосочетание «кукушкино гнездо» означает сумасшедший дом. Побег из него — это как полёт над гнездом.
Если вы ещё не читали знаменитый роман , то можете сделать это прямо сейчас в онлайн режиме совершенно бесплатно! Читайте с удовольствием!
Одним из ярких постмодернистских текстов американской словесности 1960-х, иллюстрирующим, в частности, проницаемость границ между двумя основными постмодернистскими течениями (мега- и метапрозой), и вместе с тем одной из вех литературы США второй половины XX века в целом явился роман Кена Кизи (1935—2001) "Над кукушкиным гнездом" (1962).
Кизи — фигура, скандально знаменитая в американской словесности. Он родился в Ла Хунте, штат Колорадо, закончил Орегонский университет, учился в Стэндфордском университете, но бросил его, с головой втянувшись в рискованное предприятие: в качестве добровольного (и оплачиваемого) испытуемого он принимал участие в экспериментах с ЛСД, проводимых в рамках научной программы исследования возможностей применения наркотика в психиатрической практике. Программа вскоре была закрыта правительством, но Кизи еще на полгода остался в психиатрической больнице в качестве санитара и ночного сторожа. Из этого опыта и вырос роман "Над кукушкиным гнездом", яркий, сложный, технически совершенный, абсолютно оригинальный и невероятно актуальный.
Достоинства книги невозможно объяснить никакими свойствами творческой индивидуальности автора — ни одно из последующих произведений, в которых Кизи безуспешно подражал самому себе, даже приблизительно не соответствовало художественному уровню первого романа непрофессионального писателя. Как будто сама едва наступившая эпоха, тревожная, конфликтная, противоречивая, избрала этого ничем не примечательного молодого человека выразителем ее духа. (Кизи, всегда склонный к эпатажу утверждал, что роман целиком был "продиктован" ему, когда он находился в наркотическом трансе).
Книга К. Кизи стала "библией" 60-х, ее персонажи и автор — героями молодежного движения и контркультуры. В ярко размалеванном автобусе Кизи с компанией друзей, называвших себя "Веселыми проказниками", колесил по США, пропагандируя свободу от любых ограничений, сидел в тюрьме за хранение наркотиков, а в 70-е остепенился и поселился — уже до конца жизни — на своем ранчо. Несмотря на то, что Кизи написал около десятка книг, ("А порой нестерпимо хочется", 1964; "Песня моряка", 1992; "Последний круг", 1994 и др.), в историю американской литературы он вошел как автор одного произведения. Роман "Над кукушкиным гнездом" явился для 60-х тем же, чем "Над пропастью во ржи" Сэлинджера для 50-х годов: он открыл людям глаза на то, что с ними происходит.
Действие разворачивается в психиатрическом отделении одной из больниц Среднего Запада, и персонажи книги — пациенты "психушки". Выясняется, однако, что они вовсе не сумасшедшие. Просто эти люди по разным причинам не могут приспособиться к жизни в обществе. Один из них (Билли Биббит) заика и болезненно застенчив, другой (Хардинг) мучается чувством неполноценности из-за измен своей жены и т.д. Все они "кролики" и не могут постоять за себя, а этот мир "создан для волков", как объясняет новичку Макмерфи "главный псих" отделения Хардинг. В сумасшедшем доме они оказались добровольно. Причем, они вовсе не симулируют сумасшествие, но, странные люди, они настолько не соответствуют здоровому американскому образу жизни, что общество с готовностью избавляется от них.
При более внимательном прочтении уже эта, сама по себе острая и неожиданная ситуация поворачивается новой стороной, обнаруживая обобщающий, иносказательный план повествования. Психиатрическая клиника, описанная в романе, очень современная, с мягкими креслами, с телевидением, радио, с вежливым персоналом и самоуправлением совета больных — это маленькая модель общества потребления, Америки вообще. Не случайно состав пациентов и персонала пестр в этническом и социальном отношении. Здесь и индеец, и американцы шведского, ирландского, шотландского происхождения, негры-санитары и одна из медсестер — японка.
Среди пациентов есть и старики, и молодые, люди с университетским дипломом (Хардинг) и вообще без образования (Джордж-рукомойник). Все они пользуются одинаковыми правами: их прекрасно кормят, водят на прогулки и содержат в чистоте. Многие из них отдают себе отчет в том, что их "свободный выбор" — лишь иллюзия свободы, что их "самоуправление" — фикция, что их жизнь — подобие жизни. Но это плата за комфорт и отсутствие забот. Непомерная плата, как выясняется по ходу действия, ибо здесь ежедневно и ежечасно совершается духовное убийство. Все нестандартные, но живые люди, собравшиеся в клинике, подвергаются чудовищному прессингу, постоянной психологической обработке, цель которой якобы адаптация к условиям общественного бытия, а на деле — стандартизация и нивелировка личности.
Чтобы нивелировать человека, нужно сначала унизить, растоптать его, чему и подчинено все в отделении — железный распорядок дня, вечно грохочущее радио, неусыпный надзор за больными и групповые "терапевтические" обсуждения интимных сторон жизни каждого из пациентов. Наконец, этому служит сама угроза применения радикальных средств "вправления мозгов" — электрошока и лоботомии. Их применяют только к тем, кто не поддается нивелировке и продолжает "выламываться из системы", таким, как главный герой романа Макмерфи. Всего этого достаточно, чтобы держать людей в "кроличьем" состоянии. Они становятся стандартными и легкоуправляемыми. Вот какова она, Америка начала 60-х, — утверждает автор, — взгляните, американцы, и замрите от ужаса!
Сэлинджер показал первые симптомы заболевания. Кизи поставил окончательный диагноз и сделал ряд предписаний. Эти "предписания" связаны с образом Р.П. Макмерфи, сильного и бесшабашного парня с зычным голосом, рыжей шевелюрой и перебитым в драке носом, бабника и балагура. В клинику он направлен на принудительное лечение. Он нестандартен, но по-иному, чем остальные пациенты отделения. Его отличает полная раскрепощенность, безграничный оптимизм и "доверие к себе". Он принципиально не желает подчиняться стандарту и не хочет мириться с тем, что на его глазах унижают и травят других людей, и он начинает борьбу за право человека быть человеком, а не роботом.
Основу сюжета романа и составляют перипетии борьбы Макмерфи с мисс Гнусен, всемогущей старшей медсестрой отделения, воплощением системы. Исход борьбы трагичен: видя, что победить Макмерфи не удастся, его отправляют на лоботомию. Физическая смерть героя воспринимается как избавление его от жалкой участи экспоната-предупреждения: вот что будет с тем, кто затеет бунт!
Книга написана в трагифарсовой тональности. Невероятно смешная местами и жуткая по сути, она не оставляет тем не менее ощущения безысходности. Макмерфи все-таки удалось отстоять товарищей как живых людей, доказать им, что протест возможен. Один за другим "добровольные" пациенты покидают клинику. Структура романа открыта. Он кончается дерзким побегом самого верного из последователей Макмерфи, "принудительного старожила" отделения индейца-полукровки Бромдена, от лица которого и ведется повествование. Основной сюжет несколько осложняется лирическими отступлениями — пассажами-воспоминаниями Бромдена о его индейском детстве и о прошлой добольничной жизни, а также пассажами-снами и галлюцинациями; они, впрочем, очень органичны и не мешают роману читаться "на едином дыхании".
Однако, относительная простота романа обманчива. Это постмодернистский текст, и он буквально насыщен евангельскими, трансценденталистскими, фрейдистскими мотивами и литературными ассоциациями, которые, за редкими исключениями, нигде не выходят на поверхность, но придают книге многомерность. Так, Макмерфи, знавший о своей участи и принявший смертные муки за других людей, явственно ассоциируется с Сыном Божьим Иисусом Христом (евангельский план подтекста ощутим в целом ряде сцен романа). В основе поступков героя лежит эмерсоновский принцип "доверия к себе", важнейший в трансцендентальной этике, и доктрина "гражданского неповиновения" Торо.
Особенно, однако, явственна фрейдистская подоплека романа. Так, Макмерфи интуитивно верно понимает истоки психологического садизма пятидесятилетней старой девы мисс Гнусен — это компенсация подавляемого сексуального инстинкта. Правда, герой не читал ни Фрейда, ни Юнга, или, как он говорит, "не знаком с юнгой Фредом", зато с ними прекрасно знаком автор. И, например, бесподобная, исключительно живая и смешная сцена рыбной ловли во время прогулки на катере, организованной Макмерфи для больных, имеет подспудное символическое значение. Пока герой с девушкой Кэнди, его подружкой "с воли", уединяются в каютке, остальные пациенты увлеченно удят рыбу. Рыба же — распространенный фрейдовский символ любви. (Сексуальное раскрепощение являлось одним из пунктов авторской программы оздоровления общества). Сцена рыбной ловли весома и в евангельском плане повествования. Рыба — это и важный христианский символ. Как известно, изображение рыбы, а не креста, отмечало храмы первых христиан.
В ряду литературных ассоциаций — Шекспир (тема мнимого безумия, образ Джорджа-рукомойника), Э. По (идея проницаемости границ между нормой и патологией), Мелвилл, Ш. Андерсон. Так, мир обитателей сумасшедшего дома — это доведенная до предела ситуация андерсоновского Уайнсбурга. Герои Кизи — это "герои-гротески". Причем, они гротескны даже внешне: двухметровый гигант вождь Бромден, долгие годы притворяющийся глухонемым, тридцатилетний Билли Биббит, выглядящий лопоухим мальчишкой, Хардинг, с его чересчур красивым лицом и нервными руками, которых он стесняется (прямая ассоциация с андерсоновским Уингом Бидлбомом из новеллы "Руки") и его манерой "заворачиваться в собственные худые плечи". Гротескны и все прочие пациенты клиники.
Для понимания авторского замысла очень важны параллели с американским "суперроманом" "Моби Дик, или Белый кит" гениального писателя-романтика Г. Мелвилла. Сигнал к такому восприятию дается с первых же страниц романа, поначалу в комически-сниженном ключе. Целая стая белых китов резвится на подштанниках только что поступившего в больницу Макмерфи. Растиражированное изображение легендарного Моби Дика — это еще и примета времени, порождение современной массовой культуры. Цепочка мелвилловских ассоциаций прослеживается в романе достаточно определенно. Отметим лишь узловые моменты их смысла.
Так, мисс Гнусен, с ее полным бездушием, отсутствием человечности и неограниченными полномочиями, ассоциируется с самим чудовищным Моби Диком, воплощением непостижимых, неподвластных человеку сил. Недаром, постоянно подчеркивается невероятная белизна ее твердой от крахмала униформы, белое лицо, очень светлые глаза "без глубины". Эта белизна воспринимается не как чистота, а как отсутствие цвета, равнодушие, холод, мертвенность. Это белизна Моби Дика, к которой Кизи добавляет еще один аспект — стерильность. Как и Моби Дик, мисс Гнусен воплощает нечто надличное, хотя и более конкретное — воинствующий общественный порядок, идею полной нивелировки человеческой индивидуальности.
Для Макмерфи же она является средоточием мирового зла — как Белый кит для капитана Ахава. И отчаянная борьба между ними напоминает борьбу Ахава с Моби Диком: один из них должен быть уничтожен. Вместе с тем временами акценты смещаются, и уже аскет-фанатик мисс Гнусен начинает напоминать Ахава, а Макмерфи — Белого кита в ином его значении — стихийности, природности и масштабности. В роман же таким образом входит идея амбивалентности добра и зла.
Еще один момент очень важен для понимания авторского замысла. Этнически пестрый состав пациентов отделения явно ассоциируется с многонациональной командой "Пекода", корабля капитана Ахава, который, как мы помним, выступал у Мелвилла моделью США. Мелвилловские ассоциации как бы укрупняют масштаб происходящего. Во многом именно они заставляют воспринимать роман как размышление о судьбе нации и человечества, предупреждение о грозящей им опасности.
Книга К. Кизи органично вписалась в широко развернувшееся в 1960-е, наряду с другими многочисленными движениями этого бурного десятилетия, движение за "приобщение к корням". Так критика обозначила тогдашний всплеск общеамериканского интереса ко всему "индейскому", вызванный стремлением поддержать коренных американцев в борьбе за их гражданские права. В литературе это движение проявилось в повышенном внимании к "индейской теме": к древнему мифопоэтическому творчеству исконных американцев и к современному фольклору их резерваций, к их внутреннему миру.
Различные аспекты "индейской темы" разрабатывались в прозе Джона Барта и Томаса Бергера ("Маленький большой человек", 1964), Трумэна Капоте ("Хладнокровно", 1965) и еще целого ряда писателей, в поэзии Роберта Пенна Уоррена, Денизы Левертов и многих других. В романе К. Кизи "Над кукушкиным гнездом" эта тема предстала в необычном и остром ракурсе, образ же коренного американца оказался особенно впечатляющим.
Книга Кизи, как некое концентрирующее зеркало, не только отразила и заострила проблему коренных американцев, но и показала ее как средоточие всех насущных проблем Америки, вступившей во вторую половину XX века. В "Кукушкином гнезде" данная проблема во всей ее современной сложности заявляет о себе в буквальном смысле: рассказ ведется от лица индейца-полукровки "вождя" Бромдена, контуженого ветерана Второй мировой, давнего пациента психиатрического отделения. Вождь — герой-повествователь и интерпретатор всех событий — предстает здесь яркой и сложной индивидуальностью.
Автор глубоко и тонко исследует "индейские" особенности его психического склада. Наряду с тяжелым этническим и военным опытом в Бромдене живет прапамять его предков, он выступает носителем фольклорной традиции коренных американцев, их мифопоэтического мышления, их гибкого и мудрого восприятия мира. Как выясняется, в Бромдене действительно течет кровь вождей. Его отец "был чистокровный Колумбийский индеец — вождь — твердый и блестящий, как ружейный приклад". Хотя герой — индеец лишь наполовину, но, воспитанный в окружении исконных американцев, он и сам ощущает себя таковым. И его точка зрения — точка зрения индейца.
Мифопоэтическое мышление коренных американцев признает реальностью существование дополнительного, духовного измерения, наличие иных миров наряду с миром предметным и материальным. Границы последнего представляются этому мышлению проницаемыми, что открывает возможность путешествия в "иные миры".
Такими путешествиями, по сути, являются и воспоминания Бромдена о его детстве и юности, которые переживаются им как реальность. Вождь прибегает к ним, когда ему становится невмоготу выносить больничные будни. Удивительно точно иллюстрирует данное представление индейской мифопоэтики эпизод "путешествия" Бромдена в картину, висящую в отделении.
Сны Бромдена — это тоже реальность, это страшный "иной мир", куда он наведывается помимо своей воли. Не случайно, кошмар с подвешенными на крючьях телами и расчлененным на куски Бластиком снится герою именно в ту ночь, когда Бластик умирает. Мир духовный (сон, воспоминание, истинная сущность людей) для него такая же реальность, как и мир вещественный, потому что он индеец. Его же заперли в "психушку" и лечат, именно потому, что он не отделяет явь от своих "галлюцинаций". Получается, что его лечат от того, что он индеец, лечат от тысячелетней духовной культуры его древнего народа, желая подогнать его под стандарт современной американской цивилизации.
Безусловно, душевная гармония Бромдена нарушена, недаром он "шарахается от собственной тени" и ощущает себя "маленьким". Удивительно, однако, не это. Напротив, удивительно, что в стерильном больничном аду, после 200 сеансов электрошока, он сохранил свое поэтическое индейское мировидение, свою живую душу.
Создав живой, достоверный и яркий образ Вождя Бромдена, заставив читателя вжиться в его сложный внутренний мир, Кизи тем самым как бы выпустил индейца на волю из плена литературной традиции и обывательских стереотипов — в живую, а не книжную жизнь.
Герой-повествователь Бромден - сын белой женщины и индейского вождя - притворяется немощным, глухонемым и слабоумным. Он давно уже находится в психиатрической больнице, спасаясь в ee стенах от жестокости и равнодушия «нормальной Америки». Впрочем, годы, проведенные Бромденом в психушке, дают о себе знать. Старшая медсестра мисс Гнусен, руководящая и пациентами, и безвольным доктором Спайви, регулирует, по его мнению, бег времени, заставляя часы то стремительно лететь, то тянуться бесконечно. По её распоряжению включают «туманную машину», а таблетки, что дают больным, содержат в себе электронные схемы и помогают контролировать извне сознание и «острых», и «хроников». По убеждению Бромдена, это отделение - фабрика в некоем зловеще-загадочном Комбинате: «здесь исправляют ошибки, допущенные по соседству, в церквах и школах. Когда готовое изделие возвращают обществу, полностью починенное, не хуже нового, а то и лучше, у старшей сестры сердце радуется».
В эту обитель скорби в один прекрасный день является Рэндл Патрик Макмерфи, успевший покочевать по Америке и отсидеть во многих её тюрьмах. Последний срок он отбывал в колонии, где проявил «психопатические тенденции» и теперь вот переведен в психлечебницу. Впрочем, перевод он воспринял без огорчения. Завзятый картежник, он рассчитывает поправить свои финансовые дела за счет лопухов-психов, да и порядки в больнице, по слухам, куда более демократические, чем прежде.
Отделение и в самом деле выставляет напоказ свои либеральные принципы, и представитель администрации по связям с общественностью то и дело проводит экскурсии, на все лады расхваливая новые веяния. Пациентов хорошо кормят, призывают их к сотрудничеству с медперсоналом, и все важнейшие проблемы решаются путем голосования на совете пациентов, возглавляет который некто Хардинг, получивший высшее образование и отличающийся красноречием и полным отсутствием воли. «Мы все кролики, - сообщает он Макмерфи, - и находимся здесь не потому, что мы кролики, но потому, что не можем привыкнуть к своему кроличьему положению».
Макмерфи - кто угодно, но не кролик. Вознамерившись «прибрать эту лавочку к рукам», он с первых же дней вступает в конфликт с властной мисс Гнусен. То, что он шутя обыгрывает пациентов в карты, для нее еще полбеды, но он ставит под угрозу размеренную деятельность «терапевтической общины», высмеивает собрания, на которых под неусыпным присмотром старшей сестры пациенты привычно копаются в чужой личной жизни. Это систематическое унижение людей проводится под демагогическим лозунгом обучения их существованию в коллективе, стремления создать демократическое отделение, полностью управляемое пациентами.
Макмерфи никак не вписывается в тоталитарную идиллию психбольницы. Он подзуживает своих товарищей вырваться на свободу, разбить окно и разорвать сетку тяжеленным пультом и даже бьется об заклад, что способен это сделать. Когда же его попытка заканчивается неудачей, то, расплачиваясь, а вернее, возвращая долговые расписки, он произносит: «По крайней мере я попытался».
Не моргай. Не зевай, не моргай, Тетка удила цыплят, Гуси по небу летят... В целой стае три гуся... Летят в разные края, Кто из дому, кто в дом, Кто над кукушкиным гнездом... Гусь тебе кричит: води... Два-три, выходи.
Именно из этой нескладной детской считалочки и взял Кен Кизи строчку, ставшую названием его всемирно известного романа. Изданный в 1962 году, он сделался одним из лучших произведений битников, по этому роману был поставлен спектакль, а потом и снят фильм. Однако путь фильма к зрителю был долгим и сложным: легендарная ныне картина Милоша Формана появилась в прокате только в 1975 году. Итак, немного интересных фактов из истории фильма.
Сюжет
Сюжет «Пролетая над гнездом кукушки» хорошо известен: в психиатрическую клинику, где содержатся самые разные пациенты, поступает новичок — заключенный Рэндл Патрик Макмёрфи. Он должен пройти экспертизу — симулирует он безумие или нет, а потом вернуться в тюрьму или остаться в клинике. Свободолюбивый дух Макмёрфи не дает ему смириться с деспотическими порядками, царящими в клинике: он буквально возрождает к жизни одних пациентов и дарит чувство собственного достоинства другим. В итоге Макмёрфи делают лоботомию, превращающую его в безвольную человеческую оболочку, и Вождь, от лица которого ведется повествование, убивает его, тем самым освобождая окончательно.
История создания фильма
В США старт фильму дают продюсеры, владеющие правами на постановку. Права на экранизацию романа принадлежали Кирку Дугласу, тому самому, который запомнился по роли Спартака. Он мечтал об этой картине, вел переговоры с Милошем Форманом, жившим тогда в Чехословакии, однако запустить производство не удалось. Студии боялись вкладывать деньги в фильм о психиатрической клинике, Форман жил в Восточной Европе и даже не смог получить по почте роман для ознакомления… Сдвинуть дело с мертвой точки смог только сын Кирка — Майкл Дуглас, который в 1975 году нашел деньги и заключил контракт с Форманом, переехавшим к тому времени в США.
Николсон
Успех фильма во многом зависел от того, кто будет исполнять главную роль — бунтаря Макмёрфи. Это сегодня — признанная звезда первой величины, одно имя которого может сделать фильму кассу. В 1970-е он был, безусловно, известен, за его плечами уже были фильмы «Беспечный ездок» и «Пять легких пьес», но это картины скорее, артхаусные. А это полностью соответствовало задумке Формана: на главную роль он хотел получить актера известного (публика должна была заинтересоваться картиной), но не мегазвезду, чтобы не было ажиотажа. Кстати, Кирк Дуглас сам мечтал сыграть Макмёрфи, он исполнял эту роль в театре, но пока сценарий ждал своего часа, Кирк просто-напросто … состарился.
Интересно, что в процессе съемок позиции Николсона и Формана по отношению к сюжету и герою разошлись, и они перестали разговаривать друг с другом. Общение шло через операторов.
Кастинг
На остальные роли Форман хотел взять актеров, еще не «засветившихся» в кино. Сегодня многие из них — звезды первое величины, например, Денни ДеВито и Кристофер Ллойд. Всего кастинг прошли около 3000 человек.
Лечебница
Съемки проходили в настоящей психиатрической лечебнице, причем именно в том городе, который описан в романе Кизи (Сейлем, штат Орегон). Правда, снимали в пустующем корпусе. Руководство лечебницы не возражало против фильма: сработала «магия романа», который стал в Штатах настоящим бестселлером. Персонал клиники даже снимался в фильме, например, роль главного врача лечебницы сыграл… главный врач Дин Брукс.
Импровизация
«Форман больше всего заинтересован в том, чтобы заснять случайности», — сказал о нем один из актеров, игравших в фильме. Режиссер и правда очень ценил импровизацию на площадке. То просил придумывать реплики своих героев самостоятельно. То снимал и оставлял при монтаже живую реакцию актеров, а не «сыгранную» по режиссерской указке. Актеры чувствовали себя свободно и фантазировали, как бы их персонаж мог отреагировать в том или ином случае. Многие «чудачества» Макмёрфи были придуманы самим Николсоном на площадке. А Форман часто снимал актеров, когда они находились в образе, но не знали, что камера работает.
Сцена рыбалки
Одна из самых эмоциональных и напряженных сцен фильма — сцена рыбалки, на которую пациенты сбегают из клиники. Однако Форман не хотел ее снимать, опасаясь, что она будет выбиваться из общей канвы картины. Уговорил его продюсер Сол Зейнц, и, как показала история, это решение было правильным.
Большая пятерка
Блокбастер или арт-хаус, независимое кино или детище большой студии, мы всегда стремимся узнать, сколько же «Оскаров» получила картина. Так вот «Кукушка» стала вторым в истории американского кино фильмом, взявшим «большую пятерку» — «Оскары» во всех пяти самых главных номинациях: лучший фильм, лучшая режиссура, лучшая мужская роль, лучшая женская роль и лучший сценарий. До этого фильмом-рекордсменом был «Это случилось однажды ночью» в 1934 году. После «Кукушки» рекорд повторило «Молчание ягнят». На сегодня это все.
И последний необычный факт — фильм продержался в прокате… 11 лет! Да, еще в 1980-е он демонстрировался в кинотеатрах Швеции. И это совершенно объяснимо: ведь в картине сошлись вдохновение, мастерство и вера - в культовое кино.
«Пролетая над гнездом кукушки » - роман Кена Кизи (1962).
«Пролетая над гнездом кукушки» краткое содержание
Действие романа происходит в психиатрической больнице в городе Сейлем (Орегон). Повествование идёт от лица рассказчика - огромного индейца по кличке Вождь Бромден, одного из пациентов; Вождь притворяется глухонемым, что позволяет ему присутствовать в качестве безмолвного наблюдателя при чужих разговорах. Одним из главных героев романа является свободолюбивый пациент Рэндл Патрик Макмёрфи, переведённый в психиатрическую больницу из тюрьмы. Предполагается, что он симулировал психическое расстройство только для того, чтобы избежать каторжных работ. Другие пациенты представлены в романе, возможно, не как душевнобольные, а как нормальные люди, отвергнутые больным обществом.
Макмёрфи противостоит старшая сестра Милдред Рэтчед - немолодая женщина, работающая в отделении больницы. Старшая сестра, олицетворение системы (Комбинат, как называет её рассказчик Вождь Бромден), личная жизнь которой не сложилась, тщательно укрепляет свою власть над пациентами и персоналом отделения. Бунтарь и индивидуалист, Макмёрфи принимается рушить устроенный ею порядок и оказывает значительное влияние на других пациентов, уча их наслаждаться жизнью и даже освобождая от хронических комплексов. Он заключает разнообразные пари с другими пациентами, организует в отделении карточные игры, пытается устроить просмотр трансляции бейсбольных игр Мировой серии по телевизору. Вопреки выигранному Макмёрфи голосованию среди пациентов, в котором решающим оказывается голос Вождя, сестра Рэтчед отключает телевизор от сети, но пациенты остаются перед экраном и притворяются, что смотрят бейсбол - это массовое неповиновение заставляет сестру Рэтчед потерять контроль над собой и сорваться.
Уверенность Макмёрфи в себе подрывает разговор со спасателем в плавательном бассейне: Макмёрфи узнает, что он - один из немногих пациентов, которые находятся в отделении не добровольно, и более того, сестра Рэтчед в состоянии неограниченно продлевать срок его содержания. После этого Макмёрфи временно прекращает войну с сестрой Рэтчед, держится тихо и не нарушает правил распорядка. Пациент Чезвик, видевший в Макмёрфи могучего союзника в борьбе с царящими в отделении порядками, впадает в депрессию и топится в том же бассейне. Вскоре Макмёрфи возвращается к конфликту, разбив застекленное окно на сестринском посту; он устраивает в отделении игры в баскетбол, а позже - поездку на рыбалку в открытом море с участием десяти пациентов, включая Вождя. Эта поездка, хотя и санкционированная администрацией, становится для её участников счастливым днем вне стен больницы.
Позже Макмёрфи и Вождь вступают в драку с санитарами в душевой, и их отправляют на электрошоковую терапию, которая не производит на Макмёрфи существенного эффекта; Вождь бесповоротно расстается со своей маской глухонемого и свободно общается с товарищами. Еще позже Макмёрфи устраивает тайный визит двух проституток уже в само отделение; при этом инфантильный Билли Биббит, сданный в больницу деспотичной матерью, лишается девственности с одной из девушек, а другие пациенты вместе с ночным дежурным напиваются так сильно, что утром не в состоянии ни устроить для Макмёрфи запланированный побег, ни скрыть следы ночного веселья. Когда сестра Рэтчед угрожает Билли рассказать обо всем его матери, тот впадает в ужас и, когда Билли оставляют одного в кабинете врача, он перерезает себе горло скальпелем. Сестра Рэтчед обвиняет Макмёрфи в этой смерти - после этого уже Макмёрфи теряет самообладание, избивает сестру Рэтчед и пытается задушить, но её отбивают врачи.
На этот раз Макмёрфи направляют на лоботомию, с которой он возвращается в вегетативном состоянии, лишившись своего «я» и став по-настоящему душевнобольным. Пациенты, ставшие благодаря Макмёрфи сильнее и смелее, освободившиеся как от страхов перед «нормальным» миром, так и от власти старшей сестры, один за другим покидают больницу. В финале Вождь душит Макмёрфи подушкой и сбегает из больницы, выбив окно.
