История крестовых походов: как детское воинство ходило за Гробом Господним. Крестовый поход детей. История одного прельщения

В Издательстве Сретенского монастыря готовится к выходу в свет новая книга известного религиоведа, исследователя современного сектантства, историка, общественного деятеля, писателя «Хроники крестовых походов франкских пилигримов в Заморские земли и сопутствующих событий, в изложении Александра Дворкина». С разрешения автора и издательства публикуем отрывок из рукописи этой книги.

Однажды в мае 1212 года в Сан-Дени, где пребывал двор короля Филиппа-Августа, появился двенадцатилетний пастушок Стефан из маленького городка Клуа близ Орлеана. Он принес с собой письмо к королю, которое, по его словам, ему вручил Сам Христос. Спаситель явился-де ему, когда он пас своих овец, и призвал его идти и проповедовать . Король не слишком впечатлился этим и велел мальчику возвращаться домой. Однако Стефан, вдохновленный явившимся ему таинственным незнакомцем, уже видел себя харизматическим лидером, которому удалось добиться успеха там, где взрослые признали свое бессилие. За последние пятнадцать лет всю страну наводнили бродячие проповедники, призывавшие отправляться в крестовый поход против мусульман на Восток или в Испанию или против еретиков в Лангедок. Истеричный мальчик вполне мог проникнуться идеей, что он тоже может стать проповедником и повторить подвиг Петра Пустынника, легенды о величии которого передавались из уст в уста. Нимало не смущенный равнодушием короля, Стефан начал проповедовать прямо у входа в аббатство Сан-Дени, заявляя, что собирает детей для спасения христианства. Воды расступятся перед ними, и, он, как через Красное море, поведет свою армию прямо в Святую Землю.

Мальчик, говоривший весьма красноречиво и эмоционально, несомненно, обладал даром убеждения. Взрослые были впечатлены, а дети сбегались к нему, как мухи на мед. После первоначального успеха Стефан отправился в тур, чтобы провозглашать свой призыв по разным городам Франции, собирая вокруг себя все новых и новых обращенных. Самых красноречивых из них он отправлял проповедовать от своего имени. Все они договорились встретиться в Вандоме примерно через месяц и оттуда начать свой поход на Восток.

Потрясенные современники говорили о 30 тысячах собравшихся воевать за Крест - и все были младше 12 лет

В конце июня к Вандому с разных сторон начали подходить группы детей. Потрясенные современники говорили о 30 тысячах собравшихся - все младше 12 лет от роду. Несомненно, к городу стянулось не менее нескольких тысяч детей со всех концов страны. Часть их была из бедных крестьянских семей: родители охотно отпустили своих отпрысков на такую великую миссию. Но там были и дети благородного происхождения, тайком сбежавшие из своих домов. Среди собравшихся имелись и девочки, несколько молодых священников и немного паломников постарше, привлеченных отчасти благочестием, отчасти - жалостью и отчасти - желанием поживиться за счет даров, которыми сердобольное население осыпало детей. Ближнее окружение Стефана хронисты назвали «малыми пророками». Группы юных паломников, лидер каждой из которых нес штандарт с орифламмой (Стефан объявил ее девизом похода), скапливались в городе и вскоре, переполнив его, вынуждены были разместиться за его стенами - в поле.

Когда дружественные священники благословили малолетних крестоносцев, а последние горюющие родители наконец отошли в сторону, экспедиция направилась на юг. Почти все шли пешком. Однако Стефан, как и положено лидеру, потребовал особого способа передвижения: он ехал на расписанной яркими красками тележке с защищавшим его от солнца навесом. С двух сторон от него скакали мальчики благородного происхождения, состояние которых позволяло иметь своего коня. Никто не возражал против комфортных условий путешествия вдохновленного свыше пророка. Более того, к нему относились как к святому, а локоны его волос и кусочки одежды распределялись среди самых верных как чудотворные реликвии.

Путь оказался мучительным: лето выдалось рекордно жарким. Пилигримы целиком зависели от добросердечия местных жителей, делившихся с ними пропитанием, но из-за засухи у них самих было мало припасов, и даже воды часто не хватало. Многие дети умирали по пути, и их тела оставались лежать на обочинах дороги. Некоторые не выдерживали испытания, поворачивали назад и пытались вернуться домой.

Утром вся толпа ринулась к порту, чтобы увидеть, как море расступится перед ними

Наконец малолетний крестовый поход добрел до Марселя. Жители этого торгового города приняли детей сердечно. Многим предоставили ночлег в домах, другие расположились на улицах. На следующее утро вся толпа ринулась к порту, чтобы увидеть, как море расступится перед ними. Когда чуда не произошло, наступило горькое разочарование. Часть детей, заявив, что Стефан предал их, взбунтовалась против него и направилась в обратный путь к своим домам. Но большинство осталось, и каждое утро приходило к морю, ожидая, что Бог всё же ответит на их молитвы. Через несколько дней нашлись два дельца - Гуго Ферреус и Гийом Поркус (буквальный перевод с французского - что-то вроде «Железный» и «Свинский»), которые изъявили бескорыстную готовность за одно только воздаяние Божие перевезти юных крестоносцев в Святую Землю. Стефан не долго думая с радостью согласился на столь щедрое предложение. Детей посадили на семь нанятых дельцами кораблей, которые вышли из порта и направились в открытое море. Прошло 18 лет, прежде чем до Европы дошли вести об их судьбе.

Тем временем слухи о миссии Стефана распространились на восток, и сумасбродство, охватившее французских детей, заразило также и Германию, особенно ее Нижнерейнские области. Через несколько недель после того, как орлеанский пастушок начал свою проповедь, на площади перед Кельнским собором стал произносить пламенные речи немецкий крестьянский мальчик Николай, которому еще не было и 10 лет от роду. Юный проповедник появился со станком, на котором находился крест в виде латинского «Т». Потрясенные слушатели рассказывали друг другу, что он, не замочив ног, перейдет море и утвердит в Иерусалиме вечное царство мира.

Николай, как и Стефан, обладал природным даром красноречия и, где бы ни появлялся, непреодолимо привлекал к себе детей, готовых отправиться в паломничество вместе с ним. Но если французские дети рассчитывали завоевать Святую Землю силой, немецкие думали, что смогут обратить сарацин в христианство при помощи мирной проповеди. Через несколько недель в Кельне собралась многотысячная толпа детей и всякого беспорядочного сброда, которая оттуда двинулась на юг через Альпы. Вероятнее всего, немцы были в среднем чуть старше французов, и с ними шло больше девочек и больше детей благородного происхождения. Их колонну сопровождало также немало воров и прочих преступников, которым требовалось поскорее оставить родину, а также вездесущих проституток.

Экспедиция разделилась на две части. Первую, насчитывавшую, согласно хронистам, не менее 20 тысяч человек, вел сам Николай. По дороге через Западные Альпы эта группа потеряла большую часть детей: юные паломники погибали от голода, от рук разбойников или, устрашенные трудностями похода, возвращались домой. Тем не менее, 25 августа несколько тысяч странников достигли Генуи и попросили приюта внутри городских стен. Генуэзские власти поначалу согласились принять их, но, поразмыслив, стали подозревать тайный немецкий заговор. В результате детям позволили провести в городе только одну ночь, но объявили, что все желающие могут поселиться тут навсегда. Юные паломники, нимало не сомневающиеся, что наутро море расступится перед ними, сразу же согласились на эти условия.

Увы, море в Генуе оказалось столь же глухо к их молитвам, как в Марселе - к молитвам их французских сверстников. Многие дети, разочаровавшись, решили остаться в приютившем их городе. Несколько генуэзских патрицианских родов возводят свое начало к этим юным немецким паломникам. Сам Николай с большинством своей армии отправился дальше. Через несколько дней они дошли до Пизы. Там нашлись два корабля, собиравшиеся отправляться в Палестину. Их команды согласились взять с собой некоторых детей. Возможно, они и достигли Заморья, но их судьба остается совершенно неизвестной. Однако Николай, все еще ждущий чуда, дошел со своими самыми верными последователями до Рима, где их принял папа Иннокентий. Понтифик был тронут благочестием детей, но и поражен их наивностью. Ласково, но твердо он велел им идти домой, сказав: когда они вырастут, они смогут исполнить свои обеты и отправиться сражаться за Крест.

Тяжкий обратный путь уничтожил почти весь остаток этого детского войска. Сотни падали от истощения в странствии и жалким образом погибали на больших дорогах. Самая худшая судьба выпала, конечно, на долю девочек, которые, кроме всяких других бедствий, подвергались еще всевозможным обманам и насилиям. Многие из них, боясь позора у себя на родине, оставались в итальянских городах и поселениях. Только небольшие группки детей, больных и истощенных, осмеянных и поруганных, снова увидели родину. Мальчика Николая среди них не обнаружилось. Говорят, что он будто бы был жив и позднее, в 1219 году, сражался при Дамиетте в Египте. Но разъяренные родители пропавших детей настояли на аресте его отца, который якобы использовал сына для своих целей, теша тщеславие. Попутно отца обвинили в работорговле, судили «вместе с другими обманщиками и преступниками» и повесили.

Другая немецкая детская экспедиция не добилась большего успеха. Она шла через Центральные Альпы и после невероятных испытаний и мучений добралась до моря в Анконе. Когда море отказалось расступиться перед ними, дети направились по восточному берегу Италии на юг и в конце концов добрались до Бриндизи. Там некоторые из них смогли погрузиться на идущие в Палестину суда, но большинство поплелось назад. Лишь немногие смогли дойти до своих домов.

Корабли прибыли в Алжир. Детей купили местные мусульмане, и несчастные провели свою жизнь в неволе

Впрочем, несмотря на все их мучения, им выпала лучшая судьба, чем французским детям. В 1230 году во Францию прибыл священник с Востока, поведавший о том, что приключилось с отбывшими из Марселя юными паломниками. По его словам, он был одним из молодых священников, шедших со Стефаном, и вместе с ним погрузившимся на предоставленные купцами суда. Два из семи кораблей попали в бурю и вместе с пассажирами пошли ко дну вблизи острова святого Петра (Сардинии), остальные вскоре оказались окруженными сарацинскими судами из Африки. Пассажиры узнали, что их доставили на это место по предварительно заключенной сделке, чтобы продать в рабство. Корабли прибыли в Алжир. Многих детей купили сразу же местные мусульмане, и они провели остаток своей жизни в неволе. Других (включая молодого священника) отвезли в Египет, где за франкских рабов давали более высокую цену. Когда корабли прибыли в Александрию, большую часть человеческого груза приобрел губернатор для работы на своих землях. По словам священника, около 700 из них были еще живы .

Небольшую партию доставили на невольничьи рынки Багдада, где 18 юношей, отказавшись перейти в ислам, приняли мученическую кончину. Молодым священникам и тем немногим, кто знал грамоту, повезло больше. Губернатор Египта - сын Аль-Адиля Аль-Камиль - проявлял интерес к западной литературе и письменности. Он купил их всех и держал при себе как переводчиков, учителей и секретарей, не пытаясь обратить их в свою веру. Они жили в Египте во вполне приемлемых условиях, и в конце концов этому священнику позволили вернуться во Францию. Он рассказал родителям своих товарищей по несчастью все, что знал, после чего канул в неизвестность.

Более поздние источники отождествляют двух преступных марсельских работорговцев с двумя купцами, которых несколькими годами спустя обвинили в участии в заговоре сарацин против императора Фридриха II на Сицилии. Таким образом, согласно народной памяти, оба окончили свои дни на виселице, заплатив за свое гнусное преступление.

Крестовые походы вошли в число тех событий, что определяют лицо средневековой Европы. Широко известно восемь «номерных» крестовых походов в Святую Землю, однако, сегодня историки выделяют 18 подобных событий в средневековой Европе. Некоторые из них настолько ужасны и абсурдны, что поражают современного человека. Так, в 1212 году произошёл «Крестовый поход детей».

Итак, походу 1212 года в Палестину предшествовал широко известный 4-ый крестовый поход, который закончился настоящим идеологическим крахом: заветная мечта христиан так и не сбылась, однако Иерусалим, как и несколько других городов, были разграблены. Поход показал многим лидерам все притворство самой идею походов. Поведение многих рыцарских орденов в Святой Земле сыграло не последнюю роль в окончательном расколе западной католической церкви и восточной византийской. Тем не менее, мечта о возвращении Гроба Господня не покинула простых христиан. Едва успели рыцари разойтись домам, как в Риме вновь пошли слухи о новом походе.

Началось все в Германии, весной 1212 года, предположительно в мае месяце. Германское войско направлялось в Италию, для того чтобы погрузиться на суда и отправиться в Палестину. Велико было удивление солдат, когда в Кёльне к ним присоединилась несметная рать детей и подростков, предводители которой заявили, что они крестоносцы и также направляются в Святую Землю. С подобным явлением немецкое войско столкнулось и во Франции. К 25 000 детей и подростков из Германии присоединилось еще около 30 000 французских подростков. Все они шли под предводительством пастуха Стефана из Клуа. По его словам, сам явился ему во сне в облике монаха и повелел собрать детей и вести крестовый поход на Палестину без оружия и лошадей, чтобы взять город Иерусалим и «освободить Гроб Господня одним лишь именем Господа на устах».«Рыцарям и взрослым не удалось освободить Иерусалим поскольку, они шли туда с грязными помыслами. Бог отступился от них, закоренелых грешников. Мы - дети, и мы чисты », - призывал Стефан.

Сегодня это выглядит, по меньшей мере, странно. Но стоит учитывать, что Крестовый поход детей имел весьма серьезную политическую поддержку. Поход детей был одобрен не только военачальником Германской армии, но и Орденом францисканцев, которые были широко известны своими проповедями об аскетизме и смирении. Орден имел вес и в Риме, а потому, поход был одобрен и Папой Римским.

Количество детей-крестоносцев постоянно росло. К моменту подхода к Альпам подсчитать их точное число было уже невозможно. Сегодня многие исследователи полагают, что большую часть детей-крестоносцев все же составляли подростки и юноши. Тем не менее, многие средневековые хронисты и летописцы упоминают и крестьян старшего возраста, в том числе женщин и стариков. Не редко к шествию присоединились и преступники, скрывающиеся от правосудия.

Несложно догадаться о том, что детский поход не имел фактически никакой серьезной организации, несмотря на всю духовную и политическую поддержку. Детское воинство было вынуждено терпеть множество невзгод и лишений. Еще на территории Германии участники похода начали умирать от голода и болезней. Особенно сложным периодом для армии стал переход через Альпы. В заснеженных горах замерзло несколько тысяч детей. Однако, несмотря на все это, более чем половине удалось достичь Италии. Во время альпийского перехода, армия детей разделилась на несколько частей. По приходу в Италию из разрозненных отрядов медленно сформировалось основные группы. Первая состояла в основном из немецких детей, которых осталось очень немного. Вторая – из французских. Дети из Франции вскоре направились к югу Италии. Шествие войска сопровождалось ежедневными массовыми молитвами. Таков был . Однако, море так и не расступилось перед праведным войском. Впрочем, походу согласились помочь местные купцы, они предоставили детям корабли до Алжира.

Достигнув берегов Африки, поход завершился, не ступив на земли Царства Небесного. Как оказалось, европейские купцы были в заговоре с арабскими работорговцами. Тысячи детей оказались проданы в рабство. Участь детей из Германии была столь же незавидна, большинство из них было убито разбойниками или продано в рабство, вернулись из несостоявшегося похода лишь небольшие разрозненные отряды детей-крестоносцев. Ни Рим, ни один из орденов никак не отреагировал на это событие. Многие историки указывают на свидетельства о том, что кошельки некоторых купцов, рыцарей и даже церковников в ходе этого «Крестового похода» увеличились в десятки раз.

Несмотря на все ужасы крестового похода детей, Рим не оставил идеи об освобождении Царства Небесного. Спустя пять лет, в 1217 году начнется новый поход в Святую Землю, который назовут «пятым». В ходе этого «вялого» и неудачного похода сложат свои головы тысячи крестоносцев - как рыцарей, так и простых солдат. Неправоверные отдадут христианам столь желанный город, однако это не начнет началом эпохи мира, а лишь прологом к новой главе кровавых событий.

В 1212 году состоялся так называемый Крестовый поход детей, экспедиция под предводительством юного провидца по имени Стефан, который вдохнул во французских и немецких детей веру в то, что с его помощью, как бедные и преданные слуги Господа, они смогут вернуть христианству Иерусалим. Дети отправились на юг Европы, но многие из них не достигли даже берегов Средиземного моря, а погибли в пути. Некоторые историки считают, что Крестовый поход детей был провокацией, устроенной работорговцами с целью продать участников похода в рабство.

В мае 1212 года, когда немецкое народное войско прошло через Кёльн , в его рядах насчитывалось около двадцати пяти тысяч детей и подростков, направляющихся вИталию , чтобы оттуда морем достигнутьПалестины . В хроникахXIII века более пятидесяти раз упоминается этот поход, который получил название «крестового похода детей».

Крестоносцы сели в Марселе на корабли и частью погибли от бури, частью же, как говорят, детей продали в Египет в рабство. Подобное движение охватило и Германию, где мальчик Николай собрал толпу детей тысяч в 20. Большая часть их погибла или рассеялась по дороге (особенно много погибло их в Альпах), но некоторые дошли до Бриндизи, откуда должны были вернуться; большая часть их также погибла. Между тем на новый призыв Иннокентия III отозвались английский король Иоанн, венгерский Андрей и, наконец, Фридрих II Гогенштауфен, принявший крест в июле 1215 года. Начало крестового Похода назначено было на 1 июня 1217 года.

Пятый крестовый поход (1217-1221)

Дело Иннокентия III (ум. в июле1216 года ) продолжалГонорий III . ХотяФридрих II отложил поход, аИоанн Английский умер, всё-таки в1217 году в Святую землю отправились значительные отряды крестоносцев, сАндреем Венгерским , герцогомЛеопольдом VI Австрийским иОттоном Меранским во главе; это был 5-й крестовый поход. Военные действия шли вяло, и в1218 году король Андрей вернулся домой. Вскоре в Святую землю прибыли новые отряды крестоносцев, под предводительством Георга Видского иВильгельма Голландского (на пути часть их помогала христианам в борьбе смаврами вПортугалии ). Крестоносцы решили напасть наЕгипет , который был в то время главным центром мусульманского могущества в Передней Азии. Сыналь-Адиля ,аль-Камиль (аль-Адиль умер в 1218 году), предложил чрезвычайно выгодный мир: он соглашался даже на возвращение Иерусалима христианам. Это предложение было отвергнуто крестоносцами. В ноябре1219 года , после более чем годовой осады, крестоносцы взялиДамиетту . Удаление из лагеря крестоносцев Леопольда и короляИоанна Бриеннского отчасти было возмещено прибытием в ЕгипетЛюдовика Баварского с немцами. Часть крестоносцев, убежденная папским легатом Пелагием, двинулась кМансуре , но поход окончился полной неудачей, и крестоносцы заключили в1221 году с аль-Камилем мир, по которому получили свободное отступление, но обязались очистить Дамьетту и вообще Египет. Между тем наИзабелле , дочериМарии Иоланты и Иоанна Бриеннского, женился Фридрих II Гогенштауфен. Он обязался перед папой начать крестовый поход.

Шестой крестовый поход (1228-1229)

Фридрих в августе 1227 года действительно отправил в Сирию флот с герцогом Генрихом Лимбургским во главе; в сентябре он отплыл и сам, но должен был вскоре вернуться на берег, вследствие серьёзной болезни. Принявший участие в этом крестовом Походе ландграф Людвиг Тюрингенский умер почти тотчас после высадки в Отранто . ПапаГригорий IX не принял в уважение объяснений Фридриха и произнес над ним отлучение за то, что он не исполнил в назначенный срок своего обета. Началась крайне вредная для интересов Святой земли борьба между императором и папой. В июне 1228 года Фридрих наконец отплыл в Сирию (6-й крестовый поход), но это не примирило с ним папу: Григорий говорил, что Фридрих (все ещё отлученный) едет в Святую землю не как крестоносец, а как пират. В Святой земле Фридрих восстановил укрепления Иоппии и в феврале 1229 года заключил договор с Алькамилом: султан уступил ему Иерусалим, Вифлеем, Назарет и некоторые другие места, за что император обязался помогать Алькамилу против его врагов. В марте 1229 года Фридрих вступил в Иерусалим, а в мае отплыл из Святой земли. После удаления Фридриха его враги стали стремиться к ослаблению власти Гогенштауфенов как на Кипре, бывшем со времен императора Генриха VI леном империи, так и в Сирии. Эти раздоры очень невыгодно отражались на ходе борьбы христиан с мусульманами. Облегчение крестоносцам принесли лишь раздоры наследников Алькамила, умершего в 1238 году.

Осенью 1239 года в Акру прибыли Тибо Наваррский, герцог Гуго Бургундский, граф Петр Бретанский, Амальрих Монфортский и другие. И теперь крестоносцы действовали несогласно и опрометчиво и потерпели поражение; Амальрих был взят в плен. Иерусалим снова попал на некоторое время в руки одного эйюбидского владетеля. Союз крестоносцев с эмиром Измаилом Дамасским привел к войне их с египтянами, которые разбили их при Аскалоне. После этого многие крестоносцы покинули Святую землю. Прибывшему в Святую землю в 1240 году графу Ричарду Корнваллийскому (брат английского короля Генриха III) удалось заключить выгодный мир с Эйюбом (Мелик-Салик-Эйюб) египетским. Между тем раздоры среди христиан продолжались; бароны, враждебные Гогенштауфенам передали власть над иерусалимским королевством Алисе Кипрской, тогда как законным королем был сын Фридриха II, Конрад. После смерти Алисы власть перешла к её сыну, Генриху Кипрскому. Новый союз христиан с мусульманскими врагами Эйюба привел к тому, что Эйюб призвал к себе на помощь турок-хорезмийцев, которые взяли в сентябре 1244 года незадолго перед тем возвращенный христианам Иерусалим и страшно опустошили его. С тех пор святой город был навсегда потерян для крестоносцев. После нового поражения христиан и их союзников Эйюб взял Дамаск и Аскалон. Антиохийцы и армяне должны были в то же время обязаться платить дань монголам. На Западе крестоносное рвение остывало, вследствие неудачного исхода последних Походов и вследствие образа действия пап, которые тратили на борьбу с Гогенштауфенами деньги, собранные на крестовые Походы, и заявляли, что помощью Святому Престолу против императора можно освободиться от данного раньше обета идти в Святую землю. Впрочем, проповедь крестового Похода в Палестину продолжалась по-прежнему и привела к 7-му крестовому походу. Прежде других крест принялЛюдовик IX Французский: во время опасной болезни он дал обет идти в Святую землю. С ним пошли его братья Роберт, Альфонс и Карл, герцог Гуго Бургундский, гр. Вильгельм Фландрский, гр. Петр Бретанский, сенешаль шампанский Иоанн Жуанвиль (известный историк этого похода) и многие другие.

800 лет назад, в 1212 году Европа сошла с ума. Безоружное войско детей двинулось в далёкий Иерусалим добывать Гроб Господень. Ничего подобного не происходило в мире ни до, ни после этого.

Разве что нечто похожее, как рецидив давнего заболевания, имело место быть в Третьем Рейхе, когда был создан гитлерюгент. Однако в нацистской Германии детей мобилизовало государство, им вручалось оружие и перед ними ставились чёткие военные цели. Дети же 1212 года организовались сами и пошли они на Иерусалим безоружные.

Европа тех времён представляла собой одно большое яблоко раздора. В ней роскошествовали церковники и крупные феодалы, издыхал от голода простой люд, а между теми и другими пробавлялась водой и хлебом безземельная знать (наследовать землю имели право только старшие сыновья в роду). К тому же Европа тогда переживала «городскую революцию» и закономерный «бэби-бум». Тьма разношерстного народа слонялась без дела, без царя в голове и надежды на лучшее.

Началось брожение умов. Как грибы после дождя, возникали еретические секты, в ответ на что церковь учредила инквизицию. В городах запахло жареной плотью, но пытки и казни делали только полдела. И вот римский папа Урбан II объявляет, что все беды происходят по простой и легкоустранимой причине – Гроб Господень и святая иерусалимская земля находятся в руках неверных. В общем, все на Восток - биться с мусульманами!

Так были убиты сразу два зайца. Рыцари-голодранцы пошли и добыли себе земель и золота, а простолюдины выпустили пар. Однако «благоденствие» длилось недолго. Вскоре мусульмане вышвырнули крестоносцев из Иерусалима, и Европа вновь погрузилась в уныние. Теперь беднота уже совершенно уяснила, что счастья ждать неоткуда. Особенно же остро испытали на себе тяготы и отчаяние бедняцкие дети.

В 1212 году во Франции и в Германии объявляются два малолетних фанатика, которые возвещают, что всеобщее счастье придёт тогда, когда Гроб Господень заберут у мусульман невинные дети. Малышня должна прошествовать к Средиземному морю, и воды его расступятся, открыв прямой путь в Палестину. Интересно, что эти два проповедника повторяли друг друга почти слово в слово, будто каким-либо образом согласовывали свои речи.

Сперва поговорим о французском мальчике. Он стал известен в Париже в мае упомянутого 1212 года своим громким заявлением, что Христос передал ему через нищего старика чудесную грамоту. В ней детям Франции приказывалось пойти в Иерусалим и забрать без кровопролития Гроб Господень. Сделаете это – получите все блага мира, говорил он..

Мальчику было 12 лет. Звали его Этьен. До того, как получить грамоту от таинственного старика, он пас коров. Единственное его отличие от множества других деревенских детей – сильнейшее психическое расстройство. Возможно, именно благодаря своей шальной голове, он как раз и обладал тем жарким красноречием, которое буквально завораживало людей. Дети заслушивались его речами и обожали его со страстью неистовой.

На площадях и перекрёстках Этьен собирал сотни слушателей. Постепенно многие из них оставались со своим кумиром, забыв родителей, игры и заботы в отчем доме. Матери и отцы пытались образумить их, но зря. Со временем стало считаться зазорным отваживать своих отпрысков от святой цели.

Наконец, летом Этьен бросил клич выдвигаться. Дети нашили на одежду разноцветные кресты, взяли котомки и отправились в путь. Всего пошло 30 000 мальчиков и девочек от 6 до 12 лет. Это было потрясающее зрелище, описанное многими летописцами. Под флагами с изображением Христа и Богородицы двигалось настоящее малолетнее войско.

Питались они подаяниями. От города к городу к ним примыкали крестьяне, бродяги, священники, монахи, воры. Прибыв в Марсель, все воодушевились до состояния истерии. Вот сейчас Этьен вскинет руки, произнесёт молитву, и море обнажит своё дно. Но волны продолжали мерно биться о берег.

Бледные, худые, измождённые дети стали разбредаться, но тут на пристани объявились два ушлых судовладельца. Они предложили переправить бедолаг через море, заверив их в своём христианском бескорыстии. Дети погрузились на семь кораблей и поплыли навстречу святому подвигу. Близ берегов Сардинии два корабля перевернулись и все, кто на них находились, утонули. Другие пять кораблей дошли до Египта, и там юные крестоносцы были проданы судовладельцами в рабство «неверным».

В те же дни в Германии случились события, точь-в-точь схожие с французскими. Двадцать пять тысяч мальчиков и девочек, облачённые в одежды с нашитыми крестами, выдвинулись через Кёльн в Италию. Их вёл крестьянский сын Николас, которому не было и десяти лет. Он, как и Этьен, демонстрировал недетскую, просто демоническую харизму и влюблял в себя «с первого взгляда».

У него не было письменного приказа от высших церковных иерархов, да это было и ни к чему. Ведь ему время от времени являлся ангел, рассказавший, куда и зачем идти. Николас провёл своё войско через Альпы. По пути две трети детей не выдержали холода и тяжести перехода – умерли. По прибытию в Геную оставшиеся крестоносцы приготовившись увидеть чудо с морскими водами. Стоит ли говорить, что Николаса постигла та же неудача, что и Этьена.

Разница между французскими и немецкими событиями заключалась в том, что во втором случае не пришли на «помощь» судовладельцы. Случилось другое. Многих детей без обмана и пустых обещаний похитили пираты. Уцелевшая же часть войска отправилась обратно в Германию через Альпы, но почти никто не дошёл. Дороги тогда были усеяны детскими трупиками.

Лишь горстка крестоносцев во главе с Николасом погрузилась на два корабля и отбыла в Палестину. По некоторым свидетельствам, Николос впоследствии дрался с мусульманами в рядах Пятого крестового похода. Иные источники свидетельствуют, что никто из детей до Иерусалима так и не добрался.

Летописцы упоминают в своих хрониках детские крестовые походы 51 раз. Однако современная Европа стыдливо умалчивает об этих безумствах. Ведь так кошмарно зарождалась её культура, фасад которой щедро украшен сегодня гуманистическими постулатами.

Крестовый поход детей

Знаменитый историк медиевист Жак Ле Гофф спрашивал: «Были ли дети на средневековом Западе?» Если вглядеться в произведения искусства – их там не обнаружить. Позже ангелов часто будут изображать в виде детей и даже в виде игривых мальчиков – полуангелочков, полукупидонов. Но в Средние века ангелы обоего пола изображались только взрослыми. «Когда скульптура Девы Марии уже приобрела черты мягкой женственности, явно заимствованные у конкретной модели, – пишет Ле Гофф, – младенец Иисус оставался ужасающего вида уродцем, не интересовавшим ни художника, ни заказчика, ни публику». Лишь в конце Средневековья распространяется иконографическая тема, отражавшая новый интерес к ребенку. В условиях высочайшей детской смертности интерес этот был воплощен в чувстве тревоги: тема «Избиения младенцев» отразилась в распространении праздника Невинноубиенных, под «патронатом» которых находились приюты для подкидышей. Впрочем, такие приюты появились не ранее XV века. Средневековье едва замечало ребенка, не имея времени ни умиляться, ни восхищаться им. Выйдя из-под опеки женщины, ребенок тут же оказывался выброшенным в изнурительность сельского труда или в обучение ратному делу – в зависимости от происхождения. И в том и в другом случае переход осуществлялся очень быстро. Средневековые эпические произведения о детстве легендарных героев – Сида, Роланда и пр. – рисуют героев уже молодыми людьми, а не мальчиками. Ребенок попадает в поле зрения лишь с появлением относительно небольшой городской семьи, образования ориентированного более на личность бюргерского сословия. По мнению ряда ученых, город подавил и сковал самостоятельность женщины. Она была порабощена домашним очагом, тогда как ребенок эмансипировался и заполонил дом, школу и улицу.

Лe Гоффу вторит известный советский исследователь А. Гуревич. Он пишет, что по представлениям людей Средневековья, человек не развивается, а переходит из одного возраста в другой. Это не постепенно подготавливаемая эволюция, приводящая к качественным сдвигам, а последовательность внутренне не связанных состояний. В Средние века на ребенка смотрели как на маленького взрослого, и не возникало никакой проблемы развития и становления человеческой личности. Ф. Ариес, изучавший проблему отношения к ребенку в Европе в Средние века и в начальный период Нового времени, пишет о незнании Средневековьем категории детства как особого качественного состояния человека. «Средневековая цивилизация», – утверждает он, – цивилизация взрослых. До XII–XIII веков изобразительное искусство видит в детях взрослых уменьшенного размера, одетых так же, как взрослые, и сложенных подобно им. Образование не сообразуется с возрастом, и вместе обучают взрослых и подростков. Игры, прежде чем стать детскими, были играми рыцарскими. Ребенок считался естественным компаньоном взрослого.

Уйдя от возрастных классов первобытности с их обрядами инициации и забыв принципы воспитания античности, средневековое общество долгое время игнорировало детство и переход от него к взрослому состоянию. Проблема социализации считалась решенной актом крещения. Воспевая любовь, куртуазная поэзия противопоставляла ее брачным отношениям. Христианские моралисты, наоборот, предостерегали против излишней страстности в отношениях между супругами и видели в половой любви опасное явление, которое нужно обуздывать, коль скоро его невозможно полностью избежать. Лишь с переходом к Новому времени семью начинают рассматривать не как союз между супругами, а как ячейку, на которую возложены социально важные функции по воспитанию детей. Но это прежде всего – буржуазная семья.

По мнению Гуревича, в специфическом отношении к детству в Средние века проявляется особое понимание человеческой личности. Человек, по-видимому, еще не в состоянии осознать себя как единую развивающуюся сущность. Его жизнь – это серия состояний, смена которых внутренне не мотивирована.

Общий анализ отношения к детям в Средние века поможет нам понять такой эпизод как детский крестовый поход. Это сейчас сложно себе представить, чтобы родители отпустили от себя своих чад, чтобы те пешком следовали не то в Рим, не то на Ближний Восток. Может быть, для средневекового человека в этом не было ничего экстраординарного? Почему бы маленькому человеку не попытаться сделать то, что может делать большой? Ведь маленький такой же сын Господа, как и большой. С другой стороны, не является ли весь этот поход не более чем сказкой, сочиненной уже тогда, когда о детях вообще стали сочинять что-либо?

Легендарный крестовый поход детей дает прекрасное представление о том, насколько менталитет людей Средневековья отличался от мировоззрения наших современников. Реальность и вымысел в голове человека XIII века были тесно переплетены. Народ верил в чудеса. Более того, он их видел и творил. Сейчас идея детского похода кажется нам дикостью, тогда же в успех предприятия верили тысячи людей. Правда, мы и до сих пор не знаем, было это или нет.

Крестовые походы сами по себе стали целой эпохой. Самой героической и одновременно одной из самых неоднозначных страниц в истории рыцарства, католической церкви и всей средневековой Европы. Проводимое «в угоду Богу» мероприятие менее всего соответствовало по своим методам не только христианской этике, но и обычным нормам морали.

Начало крестовых походов на Восток было вызвано несколькими серьезными причинами. Во-первых, это бедственное положение крестьянства. Угнетенный налогами и повинностями, переживший за несколько лет (с конца 80-х до середины 90-х годов XI века) ряд страшных бедствий в виде эпидемий чумы и голода, простой народ был готов идти сколь угодно далеко, лишь бы найти место, где есть еда.

Во-вторых, тяжелые времена переживало и рыцарское сословие. К концу XI века свободных земель в Европе почти не осталось. Феодалы перестали дробить свои владения между сыновьями, перейдя к системе майората – наследования только старшим сыном. Появилось большое количество бедных рыцарей, которые по своему происхождению не считали возможным заниматься чем-либо, кроме войны. Они были агрессивны, бросались в любую авантюру, оказывались наемниками во время многочисленных междоусобиц, просто занимались разбоем. В конце концов, их надо было убрать из Европы, назрела необходимость консолидировать рыцарство и направить его воинственную энергию куда-нибудь «вовне», на решение внешних проблем, поскольку дальнейшее эффективное управление европейскими территориями со стороны королей, крупных феодалов и церкви становилось очень проблематичным.

Третий фактор – это амбиции и материальные притязания католической церкви и, в первую очередь, папства. Объединение верующих какой-то идеей объективно приводило к усилению власти Рима, коль уж идея исходила именно оттуда. Поход на Восток обещал «перехват» папой религиозной инициативы в Восточной Европе у Константинополя, укрепление позиций католицизма.

Также такое военное мероприятие сулило и церкви, и феодалам, и даже беднякам огромные богатства. Причем церкви не только за счет, собственно, военной добычи, но и за счет богатых пожертвований и европейских земель ушедших на войну крестоносцев.

Наиболее удобным и, кажется, очевидным предлогом был поход под знаменем войны с «неверными» – т. е. с мусульманами. Непосредственным же поводом к началу кампании стало обращение византийского императора Алексея Комнина за помощью к папе Урбану II (1088–1099) (его имя до принятия папского сана – Оддон де Лажери). Византийская империя пострадала от объединенного удара по ней турков-сельджуков и печенегов. Василевс обращался к «латинянам» как к братьям по вере. И без этого еще с 70-х годов XI века в воздухе витала идея необходимости освобождения Гроба Господня, который находился в захваченном турками Иерусалиме. Так, взоры верующих, которые со времен Августина обращались к Иерусалиму небесному, т. е. Царству Божьему, обратились к Иерусалиму земному. Мечта о будущем райском блаженстве после смерти причудливым образом переплелась в сознании христиан с конкретными, земными наградами за труды праведные. Эти настроения и использовали организаторы крестовых походов.

Папа снял с византийского императора Алексея отлучение, до тех пор лежавшее на нем как на схизматике. В марте 1095 года понтифик еще раз выслушал послов Алексея на соборе в Пьяченце, а летом 1095 года Урбан II направился во Францию. Некоторое время он вел переговоры с южнофранцузскими монастырями, входящими во влиятельнейшую Клюнийскую конгрегацию, крупными феодалами и авторитетными священниками. Наконец 18 ноября в городе Клермон-Ферран в Оверни начался церковный собор. Как это часто бывало, в городе, где происходил столь важный форум, находилась масса приезжего народа. Всего – около 20 тысяч человек: рыцарей, крестьян, бродяг и пр. Собор обсуждал, в общем, исключительно церковные проблемы. Но по его окончании 26 ноября Урбан II неподалеку от города на равнине под открытым небом выступил перед народом с речью, что и сделало Клермонский собор столь знаменитым.

Папа призвал католиков взяться за оружие для войны против «персидского племени турок… которые добрались до Средиземного моря… поубивали и позабирали в полон многих христиан». Отдельной задачей было объявлено освобождение Гроба Господня. Папа постарался представить войну легкой прогулкой, сулившей богатую добычу. Иерусалим, по его словам, был местом, где течет молоко и мед, на Востоке все получат новые земли, которых в тесной Европе на всех не хватает. Понтифик призывал отказаться ради общего дела от внутренних распрей. Урбан II был предельно конкретен и прямолинеен. Всем, кто отправлялся в поход, отпускались грехи (в том числе будущие – совершенные во время богоугодной войны). Крестоносцы могли рассчитывать на попадание в рай. Речь папы постоянно прерывалась восторженной толпой, кричавшей: «Так хочет Бог!» Многие тут же давали обет отправиться в поход и прикрепляли на плечо кресты из красной ткани.

Церковь взяла на себя охрану земель (и, естественно, ведение дел) ушедших крестоносцев, их долги перед кредиторами объявлялись недействительными. Феодалы, которые не хотели отправляться в поход, должны были откупаться богатыми дарами в пользу клира.

Весть о начале похода быстро распространилась по всей Европе. Вероятно, и сам папа не ожидал такого эффекта от своего выступления. Уже весной 1096 года в путь отправились тысячи бедняков из прирейнских земель. Затем на Восток потянулись и рыцари. Так начался Первый крестовый поход.

В общей сложности, соединенные в шесть больших групп, в этот поход выступили десятки тысяч людей. Сначала пустились в путь отдельные отряды, во многом составленные из бедняков во главе с Петром Пустынником и рыцарем Вальтером Голяком. Первым их «богоугодным» делом были еврейские погромы в германских городах:

Трире, Кельне, Майнце. В Венгрии они также натворили немало бед. Балканский полуостров был разграблен «христовыми воинами».

Затем крестоносцы прибыли в Константинополь. Наиболее многочисленный отряд, двигавшийся из Южной Франции, возглавлял Раймунд Тулузский. Боэмунд Тарентский отправился со своим войском на Восток через Средиземное море. Тем же морским путем достиг Босфора Роберт Фландрский. Число крестоносцев, собравшихся разными путями в Константинополе, доходило, вероятно, до 300 тысяч. Император Византии Алексей I ужаснулся открывшейся перед ним перспективе безудержного мародерства в столице. Да и особо рассчитывать на то, что латиняне займутся лишь возвратом ему отобранных мусульманами земель, не приходилось. Подкупами и лестью император добился вассальной присяги от большинства рыцарей и постарался отправить их в дальнейший путь как можно скорее. В апреле 1097 года крестоносцы переправились через Босфор.

Первый отряд Вальтера Голяка был к тому моменту уже разбит в Малой Азии. Но появившиеся здесь весной 1097 года другие войска легко разгромили армию Никейского султана. Летом крестоносцы разделились: большая часть двинулась по направлению к сирийскому городу Антиохия. В начале июля 1098 года после семимесячной осады город сдался. Между тем некоторые французские крестоносцы утвердились в Эдессе (ныне Урфа, Турция). Болдуин Булонский основал здесь собственное государство, простиравшееся по обе стороны Евфрата. Это было первое государство крестоносцев на Востоке.

В Антиохии крестоносцы, в свою очередь, были осаждены эмиром мосульским Кербугой. Начался голод. Подвергаясь большой опасности, они вышли из города и смогли разбить Кербугу. После продолжительной распри с Раймун-дом Антиохией завладел Боэмунд, которому удалось еще до ее падения вынудить у остальных крестоносных вождей согласие на передачу ему этого важного города. Вскоре в Малой Азии началась война крестоносцев с греками приморских городов, которые рассчитывали избавиться не только от мусульманского диктата, но и от новых западных хозяев.

Из Антиохии крестоносцы без особых препятствий продвигались вдоль побережья на юг и по дороге завладели несколькими портовыми городами. Перед рыцарями открывался путь на Иерусалим, но они не сразу двинулись к желанному городу. Разразилась эпидемия – далеко не последняя за время крестовых походов. «Христово воинство» каждый день теряло без всяких битв множество людей. Предводители разделились, и их отряды рассеялись по близлежащим территориям. Наконец отбытие из Антиохии было назначено на март 1099 года.

Готфрид Бульонский и граф Фландрский выступили в Лаодикею. Вся армия соединилась под стенами Архаса, осада которого уже была начата Раймундом. В это время к крестоносцам прибыли послы Каирского халифа, недавно ставшего владыкой Иерусалима. Они заявили, что ворота священного города откроются только перед безоружными пилигримами. Это никак не повлияло на планы европейцев. Взяв Архас, они продолжили движение к главной цели. На тот момент в христианском войске насчитывалось до 50 тысяч человек. Это были уже закаленные в боях воины, а не сброд первого этапа крестовых походов. Но на Иерусалим, открывшийся их взору, они смотрели с тем же детским восторгом и благоговейным трепетом, как и любой человек той эпохи. Всадники сошли со своих коней и пошли босые; вопли, молитвы и тысячекратно повторяющийся возглас «Иерусалим!» огласили округу.

Крестоносцы расположились тремя отрядами: Готфрид, Роберт Нормандский и Роберт Фландрский – к северо-востоку от города, Танкред – к северо-западу, Раймунд – к югу. Иерусалим защищал египетский гарнизон из 40 тысяч человек. Город основательно подготовился к осаде: было заготовлено продовольствие, засыпаны колодцы по всей окрестной местности и русло реки Кедрон. Рыцари столкнулись с большими проблемами. Они страдали от жажды и от жары, вокруг было безлесое пространство, приходилось отправлять экспедиции в отдаленные районы за лесом, из которого сооружались огромные осадные машины, лестницы и тараны. Использовались и бревна, из которых были сделаны сельские дома и церкви округи. Зато из Генуи купцы своевременно прислали корабли с продовольствием и квалифицированными плотниками и инженерами.

Сарацины стойко оборонялись, лили на голову противникам кипящую смолу, забрасывали их камнями, поражали стрелами. Крестоносцы прибегали к самым разным приемам. Однажды они даже совершили крестный ход вокруг неприступной крепости. Решающий штурм начался 14 июля 1099 года. Ночью воины Готфрида скрыто переместили свой лагерь к восточной части Иерусалима, которая была хуже защищена сарацинами. На рассвете по сигналу все три части армии пришли в движение. С трех сторон к стенам Иерусалима двинулись колоссальные перекатные башни. Но после двенадцатичасовой битвы мусульманам удалось отбить врага. Лишь на следующий день с башни Готфрида наконец перекинулся мост на стену, по которому его воины ворвались в город. Рыцарям удалось поджечь оборонительные приспособления сарацин. Вскоре и Раймунд, и Танкред были в Иерусалиме. Произошло это в три часа дня, в пятницу, в тот день недели и в то время, когда Спаситель умер на кресте.

В городе началась ужасная резня и не менее ужасный грабеж. За неделю «благочестивые» завоеватели уничтожили около 70 тысяч человек. И они же с молитвами и рыданиями, с босыми ногами и обнаженными головами замаливали грехи в храме Воскресения перед Гробом Христа.

Вскоре в битве с большой египетской армией при Аскалоне объединенное крестоносное войско отстояло свое главное завоевание. Крестоносцы овладели большей частью восточного побережья Средиземного моря. На захваченной территории рыцарями было создано четыре государства: королевство Иерусалимское, графство Триполи, княжество Антиохийское и графство Эдесское. Главным среди правителей был король иерусалимский Готфрид, но остальные вели себя вполне независимо. Владычество латинян, впрочем, оказалось недолговечным.

С самого начала крестовые походы были авантюрой. Огромные разнородные войска под руководством часто враждующих между собой амбициозных королей, графов и герцогов при постоянно убывающем религиозном рвении в тысячах километров от родины должны были испытать непреодолимые трудности. И если во время первого похода европейцам удалось ошеломить мусульман своим напором, то создать здесь прочную систему государственного управления, а потом защитить свои завоевания они не смогли.

В 1137 году византийский император Иоанн II напал на Антиохию и захватил ее. В 1144-м сильный эмир Мосула Имад-ад-дин Зенги взял графство Эдессу – форпост христианского мира на Востоке. Сложные времена настали и для других рыцарских государств. Со всех сторон они подвергались нападениям сирийцев, сельджуков и египтян. Иерусалимский король потерял контроль над собственными вассальными князьями.

Естественно, падение Эдессы должно было стать для христиан тяжелым ударом. Особенно большой резонанс это событие вызвало во Франции. Король Людовик VII Молодой был достаточно романтично и одновременно воинственно настроен. Его охватила жажда подвигов, о которых он был наслышан с детства. Этот порыв поддержал и Папа Римский Евгений III, и один из наиболее авторитетных духовников Европы – аббат Клерво Бернар, сторонник строгих нравов, учитель и Евгения, и аббата Сугерия – влиятельного советника Людовика. В городе Везель в Бургундии Бернар созвал собор, на котором в присутствии короля 31 марта 1146 года произнес пламенную речь, призывая всех христиан подняться на борьбу против неверных. «Горе тому, чей меч не будет обагрен кровью», – произнес проповедник. Тут же многие, и, в первую очередь, Людовик, возложили на себя кресты в знак готовности отправиться в новый поход. Вскоре Бернар прибыл в Германию, где после некоторой борьбы сумел уговорить короля Конрада III поддержать новое начинание.

Немцы и французы с самого начала похода (весна 1147 года) плохо координировали свои действия, преследуя каждый свои цели. Так, французы хотели двигаться на Восток по морю, воспользовавшись помощью норманнского короля Сицилии Рожера, германцы же договорились с византийским императором Мануилом и собирались двигаться по суше через Венгрию и Балканы. Победила точка зрения Конрада, а рассерженный Рожер, и без того враждовавший с Византией из-за Южной Италии, заключил союз с африканскими мусульманами и совершил ряд опустошительных набегов на греческое побережье и острова.

Первыми у Константинополя в сентябре 1147 года очутились немцы, как и в прошлый раз, успев по дороге внушить ужас своим мародерством. Мануил, как и Алексей Комнин, сделал все возможное, чтобы латиняне быстро оказались в Малой Азии. 26 октября немцы потерпели сокрушительное поражение от иконийского султана под Дорилеем в Анатолии. Возвращаясь в Никею, многие тысячи немцев погибли от голода. Но воинам Людовика, прибывшим в византийскую столицу чуть позже, Мануил рассказывал о потрясающих успехах Конрада, вызывая у них зависть. Вскоре и французы оказались в Малой Азии. В Никее войска королей встретились и продолжали путь вместе. Пытаясь обойти места недавней дорилейской трагедии, монархи повели войска сложным обходным путем через Пергам и Смирну. Турецкая конница постоянно тревожила колонны, крестоносцы испытывали недостаток фуража и продовольствия. Дело осложнялось и замедлялось тем, что Людовик VII взял с собой совершенно неуместную в тяжелом походе многочисленную свиту, пышный двор во главе с красавицей женой – Элеонорой Аквитанской. Помощь византийской армии оказалась недостаточной – по-видимому, император Мануил в глубине души желал поражения крестоносцев. 3 июля 1147 года у селения Хиттин, западнее Генисаретского озера, разгорелось жестокое сражение. Мусульманское войско численно превосходило силы христиан. В результате крестоносцы потерпели сокрушительное поражение. Бесчисленное множество их полегло в бою, а оставшиеся в живых были взяты в плен. В руках христиан осталось всего несколько мощных крепостей на севере: Крак-де-Шевалье, Шатель Блан и Маргат.

В начале 1148 года сильно поредевшая крестоносная армия прибыла в Эфес. Отсюда Людовик с большим трудом, выдержав ряд сражений, холод и проливные дожди, добрался в марте 1148 года до Антиохии. Последнюю часть пути его армия проделала на византийских кораблях. В Антиохии французов ждал радушный прием, празднества и торжества. Элеонора завязала интригу с местным правителем. Людовик VII терял всякое воодушевление, а его армия – необходимый боевой настрой.

Тем временем Конрад уже и не думал о совместных действиях со своим союзником. С иерусалимским королем Болдуином III он договорился выступить вовсе не против эмира Мосула – могущественного обидчика Эдессы, ради которой, казалось, и затевался весь поход, – а против Дамаска. К ним вынужден был присоединиться и французский монарх. 50-тысячное христианское войско провело под стенами сирийской столицы много времени. Его руководители быстро перессорились между собой, подозревая друг друга в измене и в желании захватить большую часть потенциальной добычи. Нападение на Дамаск подтолкнуло его правителя к заключению союза с другим мусульманским феодалом – князем Алеппо. Объединенные силы мусульман заставили крестоносцев отступить от Дамаска.

Осенью 1148 года на византийских кораблях немцы отбыли в Константинополь, а оттуда ушли в Германию. Людовик тоже не решился продолжить военные действия. В начале 1149 года французы на норманнских кораблях переправились в Южную Италию, а осенью того же года были уже на родине.

Второй крестовый поход оказался совершенно бесполезным мероприятием. Кроме многочисленных потерь, он не принес ничего своим руководителям и инициаторам – ни славы, ни богатства, ни земель. Аббат Клервоский, для которого поражение похода стало личной трагедией, даже написал «оправдательное слово», в котором он приписывал бедствия войны преступлениям христиан.

Во время Второго крестового похода аналогичные локальные мероприятия устроили некоторые феодалы и в Европе. Так, саксонцы обрушились на славянские племена между Эльбой и Одером, а ряд французских, норманнских и английских рыцарей вмешались в испанские дела, воевали против мавров и захватили Лиссабон, ставший столицей христианской Португалии.

Если можно представить себе «матч всех звезд» в Средние века, то им вполне можно назвать Третий крестовый поход. Практически все яркие персонажи того времени, все самые могущественные правители Европы и Ближнего Востока приняли в нем непосредственное участие. Ричард Львиное Сердце, Филипп II Август, Фридрих Барбаросса, Саладин. Каждый – личность, каждый – эпоха, каждый – герой своего времени.

После Второго крестового похода дела христиан на Востоке пошли еще хуже. Лидером и надеждой мусульманского мира стал выдающийся государственный деятель и талантливый полководец султан Саладин. Вначале он пришел к власти в Египте, затем подчинил себе Сирию и другие территории на востоке. В 1187 году Саладин взял Иерусалим. Известие об этом стало сигналом к началу очередного крестового похода. Римские легаты сумели убедить двинуться на Восток могущественных государей Франции, Англии и Германии – Филиппа, Ричарда и Фридриха.

Германский император избрал для движения уже известный путь через Венгрию и Балканский полуостров. Его крестоносцы во главе с умудренным опытом и практичным 67-летним Барбароссой первыми отправились в поход весной 1189 года. Естественно, отношения немцев с византийцами традиционно испортились, как только латиняне оказались на территории Византии. Начались стычки, разразился дипломатический скандал. Фридрих всерьез подумывал об осаде Константинополя, но в конце концов все более или менее разрешилось и германская армия переправилась в Малую Азию. Она медленно, но уверенно продвигалась на юг, когда случилось непоправимое. При переправе через реку Салеф император утонул. Это событие произвело на пилигримов удручающее впечатление. Многие из них вернулись домой. Оставшиеся двинулись к Антиохии.

Французы и англичане договорились выступить вместе. Хитрый и тонкий дипломат Филипп со времен войн против Генриха II Плантагенета был в самых дружеских отношениях с молодым английским королем Ричардом I. Последний был Филиппу полной противоположностью. Государственные дела интересовали его постольку поскольку. Гораздо больше его занимали война, подвиги, слава. Первый рыцарь своего времени, физически сильный, отважный Ричард Львиное Сердце был недальновидным политиком и плохим дипломатом. Но пока, перед походом, дружба монархов казалась незыблемой. Некоторое время у них ушло на подготовку, в рамках которой в их странах был установлен специальный налог на все слои населения – так называемая саладинова десятина. Ричард был особенно усерден, собирая деньги. Говорили, что король и Лондон бы продал, если бы на него нашелся покупатель. В результате под его командованием собралась значительная армия.

Филипп Август и Ричард выступили в поход весной 1190 года. Их путь лежал через Сицилию. Уже здесь выявилась вся хрупкость их союза. Ричард предъявил претензии на этот остров. Он начал военные действия против сицилийцев (точнее – норманнов, владевших королевством), из-за которых поссорился с более мирным Филиппом. Наконец англичане и французы отправились дальше. Войска Филиппа благополучно достигли восточного берега Средиземного моря, а англичан застигла буря, прибившая их к берегам Кипра. Ричард отвоевал остров у узурпатора Исаака Комнина и объявил своим владением. Вскоре он заложил его тамплиерам. Только в июне 1191 года английские силы прибыли к Акре.

У этого приморского сирийского города разворачивались основные события. Собственно, крепость не должна была представлять для христиан большой стратегической ценности. В борьбу за нее поначалу (еще в 1189 году) ввязался лишенный своего города христианский правитель Иерусалима Гвидо Лузиньян. Постепенно к нему присоединялись все приходившие поодиночке отряды из Европы. Поодиночке их и перемалывали мусульмане. Осада затянулась, возле Акры вырос, по сути, христианский рыцарский город. Акра была прекрасно защищена, по морю из Египта и по суше из Месопотамии туда поступали продовольствие и подкрепление. Саладин находился вне города и постоянно совершал набеги на осаждавших. Крестоносные войска страдали от болезней и жары. Прибытие новых сил, а особенно Ричарда, вдохновило крестоносцев на более энергичное ведение боевых действий. Рылись подкопы, строились осадные башни… Наконец в июле 1191 года крепость была взята.

Развить успех на востоке крестоносцам помешала привычная распря. Возник спор из-за кандидатуры нового иерусалимского короля. Филипп поддерживал героя обороны Тира Конрада Монфераттского, Ричард выступал за Гвидо Лузиньяна. Были проблемы и с дележом добычи. Свидетельством ожесточенных противоречий стал эпизод с Леопольдом Австрийским. Он водрузил над одной из башен Акры свой стяг, а Ричард приказал сорвать его. Тогда чудом удалось избежать кровавого столкновения христиан между собой. Филипп, недовольный и раздраженный действиями Ричарда, да и просто считавший свою миссию выполненной, отбыл во Францию. Английский король остался единоличным лидером крестоносного воинства. Полного доверия и одобрения своих действий он не получил. Его отношения с Саладином были непоследовательны. Султан отличался большим политическим тактом и многими истинно рыцарскими качествами, которые ценили в нем даже европейцы. Он охотно шел на переговоры, но когда Ричард любезничал с противником, его подозревали в измене. Когда же он предпринимал более резкие шаги, христиане также имели все основания для недовольства. Так, после взятия Акры рыцари предъявили Саладину чрезмерно тяжелые для него условия выкупа мусульманских заложников: возвращение всех захваченных территорий, деньги, Древо Креста… Саладин медлил. Тогда разгневанный Ричард приказал умертвить две тысячи мусульман – акция, ужаснувшая их единоверцев. В ответ и султан приказал убить пленников-христиан.

От Акры Ричард двинулся не на Иерусалим, а на Яффу. Путь этот был очень труден. Саладин постоянно тревожил рыцарские колонны. Большая битва произошла при Арзуфе. Здесь Ричард проявил себя как удивительно храбрый воин и хороший полководец. Рыцари наголову разбили численно превосходящего врага. Но результатами этой победы королю воспользоваться не удалось. Английский монарх и султан в 1192 году заключили мир, совершенно не отвечавший целям похода. Иерусалим остался в руках мусульман, хоть и был открыт для мирных христиан – паломников. В руках крестоносцев осталась лишь узкая прибрежная полоса, начинавшаяся севернее Тира и доходившая до Яффы. Ричард, возвращаясь домой, в Австрии попал в плен к затаившему на него злобу Леопольду и провел в темнице два года.

Четвертый крестовый поход отчетливо показал, какие на самом деле цели преследует крестоносное воинство и чего стоит его христианское благочестие. Недаром папе Иоанну Павлу II пришлось сравнительно недавно извиниться перед константинопольским патриархом за действия рыцарей в далеком XIII веке.

Инициатором очередного похода стал деятельный Папа Римский Иннокентий III. В 1198 году он начал агитировать западных государей и феодалов вновь идти освобождать Гроб Господень. Могущественные монархи Англии и Франции на сей раз проигнорировали предложение Иннокентия, но несколько феодалов все-таки решились принять участие в походе. Это были Тибо Шампанский, маркграф Монфераттский Бонифаций, Симон де Монфор, Бодуэн Фландрский и другие.

Крестоносцы согласились с папой в том, что армии сначала следует направиться не в Сирию и Палестину, а в Египет, откуда мусульманский мир и черпал свои силы. Поскольку рыцари не располагали большим флотом, они обратились к ведущей морской державе того времени – Венецианской республике. Богатые купеческие города Италии с самого начала крестовых походов принимали активное участие в их организации. Генуэзцы, пизанцы и венецианцы перевозили припасы и людей, будучи заинтересованными не только в конкретном вознаграждении за эти услуги, но и в усилении своего влияния в Восточном Средиземноморье в ущерб интересам конкурентов: арабов и Византии. В 1201 году престарелый (ему было более 90 лет!) дож Венеции Энрико Дандоло обещал перевезти 25 тысяч крестоносцев в Египет и три года подвозить им припасы за 85 тысяч марок и половину будущей добычи. В мае того же года лидером крестоносцев стал Бонифаций Монфераттский – человек практичный и циничный. Вскоре он и Дандоло оттеснили папу Иннокентия от руководства походом и сосредоточились на своих интересах, отличных от первоначальных целей похода.

Крестоносцы собрались в лагере на острове Лидо, в нескольких километрах от Венеции. Очень быстро обнаружилось, что у крестоносцев нет достаточного количества средств, чтобы платить за продовольствие. Тогда дож договорился с Бонифацием о том, что воины Христа заплатят Венеции услугой – захватят богатый город Задар на Далматинском побережье, принадлежавший тогда Венгрии. О соглашении знали лишь единицы. Всех крестоносцев осенью 1202 года посадили на корабли и через месяц высадили не у Египта, а у Задара, который раздраженные рыцари без труда взяли.

К рыцарям прибыл византийский царевич Алексей Ангел. Его отец Исаак, находившийся в союзе с германским императором, был незадолго до этого свергнут и ослеплен Алексеем III Комнином. Царевичу удалось бежать, и теперь он просил помощи у крестоносцев. А за это обещал богатое вознаграждение, содействие походу в Святую землю и, наконец, восстановление единства Греческой и Римской христианской церкви. Так появился повод пойти на Константинополь. Эту идею активно поддерживали Бонифаций и Дандоло. Венецианцы давно имели зуб на византийцев. В торговом и морском отношении они были сильнее и в Константинополе долгое время имели большие привилегии, однако все чаще между венецианскими купцами и императором возникали недоразумения, стоившие итальянцам больших убытков.

23 июня 1203 года крестоносцы прибыли к Босфору и высадились на азиатском берегу, у Халкидона. Затем они переправились в Галату и стали здесь укрепленным лагерем. Венецианские же корабли, прорвав знаменитую цепь, преграждавшую вход, ворвались в бухту Золотой Рог. К этому времени рыцарское воинство насчитывало около 40 тысяч человек, но вследствие болезней, дезертирства и военных потерь в конечном дележе добычи участвовало лишь около 15 тысяч.

Собственно, осады как таковой и не было – все действия сосредоточились на относительно небольшом участке городских укреплений. Стены казались абсолютно неприступными. За прошедшие семь веков они не раз защищали город от гуннов, болгар, славян, арабов и тюрок, чьи армии значительно превосходили те силы, с которыми вели осаду Дандоло и Бонифаций. Но у Константинополя не было достаточного числа защитников. К тому же, в июле Алексей III бежал из столицы. На трон вернулся Исаак. Он и его сын не спешили выполнять свои обязательства перед латинянами. Те же вели себя все более нагло по отношению к местным жителям, вызывая всеобщую ненависть. Закончилось это тем, что власть в столице в январе 1204 года захватил ярый противник крестоносцев Алексей Дука, Алексей Ангел был брошен в тюрьму и убит. На вопрос западных феодалов, собирается ли новый император выплатить обещанную его предшественниками сумму, он ответил отказом. У крестоносцев появился очередной предлог для захвата Константинополя.

В марте Бонифаций Монфераттский и Дандоло составили детальный план действий, от которого не отступили ни на шаг. Согласно договору, рыцарям предстояло взять Константинополь штурмом и установить в нем латинское правление. Город должно было предать разграблению и всю добычу полюбовно разделить между Венецией и французами. Между ними же и вновь избранным латинским императором делилась территория страны. Решающий штурм начался 9 апреля. Константинополь был взят 12 апреля 1204 года. Эту дату можно считать истинным концом Византийской империи, хотя формально она была восстановлена через шестьдесят лет, после чего существовала еще два века.

Крестоносцы устроили в Константинополе трехдневную кровавую оргию. Они убивали, грабили, насиловали. Очевидцы событий, даже со стороны латинян, с ужасом описывали эти три дня. Рыцари сжигали библиотеки, разрушали бесценные произведения искусства, выносили святыни из церквей, не щадили ни стариков, ни детей. И все это происходило в христианском городе, в рамках Четвертого крестового похода, объявленного для борьбы с «неверными»! На территории Византии была образована Латинская империя.

За все время Четвертого крестового похода, собственно, в Святую землю из Европы прибыли лишь малочисленные отряды тех предводителей, которые в свое время отказались присоединяться к крестоносцам в Венеции. Но эти несколько сотен рыцарей мало чем могли помочь своим единоверцам. Их армия совершила несколько незначительных карательных экспедицией против мусульманского эмира в окрестностях Сидона, а флот разграбил в дельте Нила египетский город Фуву. В результате этих действий в сентябре 1204 года был подписан мирный договор сроком на шесть лет: христианам вернули Яффу, отнятую у них в 1197 году, половину территории Сидона, часть города Назарет. Вообще же Четвертый поход лишь ослабил христианский восток. Возникшая Латинская империя разделила силы: Константинополь поглощал часть субсидий, предназначенных для Святой земли, притягивал к себе солдат, которые могли бы отправиться в Сирию.

На наш взгляд, нет ничего удивительного в том, что рассказ о детском крестовом походе был отнесен ко времени упомянутого выше папы Иннокентия III. Личность его в высшей степени любопытна. Папа отличался неукротимой энергией, честолюбием, по всей видимости, искренней убежденностью в том, что он делает правое дело, преданностью католической церкви. За время своего нахождения на папском престоле Иннокентий III организовал немало масштабных мероприятий. Он вмешивался в дела государей по всей Европе, его руки дотягивались до Англии, Прибалтики, Галиции… Главной своей целью папа считал закрепление владычества пап над Европой.

Иннокентий III (его имя до принятия тиары Джиованни-Лотарь Конти) сменил на папском троне Целестина III 8 января 1198 года. Любопытно, что до этого он не был даже епископом, было ему всего 38 лет, но кардиналы уже считали его лучшим претендентом на Святой престол.

Папа немедленно начал решать проблемы с врагами престола. Для начала он разобрался с римскими аристократами, пользуясь при этом всемерной поддержкой простого городского населения, среди которого он был необычайно популярен. Затем Иннокентий обратился к итальянским делам, где с ним за влияние традиционно боролись немцы. Немецкие бароны, посаженные в разных городах Апеннинского полуострова императором Генрихом VI, вынуждены были покинуть Папскую область. Флорентийские города образовали независимый союз, но и там были сильны папские симпатии. Не прошло и года, как Папская область под руководством Иннокентия III достигла наибольших пределов за всю предшествовавшую историю. После Италии пришел черед остальной Европы. Как пишет историк Н. Осокин: «Для Иннокентия на всем Западе не существовало человека слишком бедного, слишком ничтожного и, наоборот, властителя слишком влиятельного». Именно поэтому он смело вступал в противостояние с самыми могущественными государями, широко используя при этом настроения в низах, эксплуатируя их религиозность, а, подчас, невежественность и воинственность.

В выполнении своих планов по отношению к властителям современной ему Европы Иннокентий встретил сильное сопротивление. Влияние в Германии, Англии, Франции, Леоне (одном из испанских королевств), Португалии, наконец, мятежном Лангедоке (области на юге Франции) папа упрочил после тяжелой борьбы с политиками и духом национальной самобытности.

В Германии было полное смятение: шла борьба за императорский престол. Надежды партий были связаны и с действиями Иннокентия III, многое зависело от того, кого из трех претендентов он поддержит: Филиппа Гогенштауфена, Фридриха Гогенштауфена или Оттона IV, герцога Брауншвейгского, лидера партии Вельфов. Филипп и Оттон были избраны на престол германскими князьями почти одновременно, каждый своей партией. Между соперниками началась война. На прямого наследника, сына последнего императора – Фридриха, первое время не обращали внимания. Иннокентий после долгих раздумий высказался в пользу Оттона, против которого протестовала почти вся средняя и южная Германия. Его противники отправили папе довольно жесткий протест. «Может быть, святая курия, – писали авторы этого документа, – в своей родительской нежности считает нас дополнением Римской империи. Если так, то мы не можем не заявить о несправедливости всего этого…» Но курия именно так и считала, поэтому Иннокентий продолжал отстаивать свою точку зрения. В пользу же Филиппа заговорил его тезка – король французский, только что подвергнутый унижению со стороны понтифика, о чем пойдет речь ниже. Ситуация разрешилась в пользу Оттона довольно неожиданно. 23 июня 1208 года Филипп Гогенштауфен был убит своим личным врагом – одним из немецких феодалов. Оттон, впрочем, не оправдал надежд папы. В 1210 году он попытался захватить Королевство Обеих Сицилий, включавшее в себя значительную часть Апеннинского полуострова, и был отлучен от церкви. Это в очередной раз показало, что расхождения между понтификатом и Священной Римской империей имеют системный характер. Кто бы ни приходил к власти в империи, он неизменно приходил к конфликту с папой из-за права вмешиваться в дела церкви в своей стране и притязаний на некоторые спорные территории.

Гораздо более жестко Иннокентий III поставил на место непокорного английского монарха, коим был небезызвестный Иоанн Безземельный – король, который не желал делить свою власть ни с кем, даже с католической церковью. В 1205 году Иоанн попытался отменить папское утверждение нового архиепископа Кентерберийского – главы английской церкви. В результате Иннокентий наложил на Англию интердикт. Для средневекового человека прекращение всех обрядов и торжеств, закрытие храмов было катастрофой. Некоторое время английский король боролся: велел хватать, изгонять, вешать и резать тех духовных лиц, которые подчинялись интердикту. Он конфисковал их имения, поощрял грабеж, но добился только того, что еще более восстановил против себя население страны. В 1212 году Иннокентий отрешил Иоанна от престола и освободил английских феодалов от вассальной присяги своему королю. Гнев монарха сменился на раболепие. Он отказался от Англии в пользу Рима и получил его обратно у папы с обязательством большой ежегодной дани.

Англией и Германией папа не ограничился. Именно при Иннокентии начались завоевательные походы Тевтонского ордена на территории расселения пруссов и ордена меченосцев в землях ливов. И в Пруссии, и в Ливонии крестовые походы сопровождались беспощадным опустошением земель. Боролся папа и за усиление своего влияния в Испании.

Одним из сильнейших противников Иннокентия в свое время стал выдающийся французский монарх Филипп II Август. Тогда наступала пора могущества королевской власти, шел процесс объединения французских земель. Филипп II успешно боролся с англичанами за отошедшие им при Элеоноре Аквитанской обширные территории во Франции, заполучил в свои руки владения феодалов, уходивших в крестовые походы на восток, наладил отношения с городами, которые выводил из-под власти баронов. Немало было сделано в области административного, экономического устройства государства. Такой король был, естественно, против того, чтобы Рим имел большое влияние на французские дела. Поводом для столкновения между Филиппом и Иннокентием послужили брачные проблемы короля. Последний не любил свою супругу Ингеборгу, сестру датского короля Кнута. Когда на просьбу Филиппа о разводе папа Целестин III ответил отказом, король приказал запереть Ингеборгу в монастырь, а сам женился на дочери одного из тирольских князей. Придя к власти, Иннокентий решительно повел борьбу за выполнение папского распоряжения. В январе 1200 года французское духовенство собралось на собор во Вьенну. Легат папы объявил, что Франция предана отлучению от церкви за грехи своего короля. Филипп II Август вынужден был уступить. В 1202 году отлучение было снято. Говорят, король с горечью произнес: «Как счастлив Саладин, что у него нет папы». Ингеборга была возвращена ко двору. Но французский монарх затаил ненависть к Риму и, несомненно, не был надежным подданным курии.

Иннокентий III питал определенные надежды и на установление своего влияния в Византии. Именно в правление этого понтифика был организован кровавый Четвертый крестовый поход, в ходе которого крестоносцы разгромили Константинополь. Впрочем, папа был недоволен проявленной ими жестокостью. Узнав о диких злодеяниях французов и венецианцев, он наказал виновных отлучительной буллой. Зато Иннокентий сам стал организатором не менее кровопролитной альбигойской кампании на юге Франции, в ходе которой именно с его позволения начала действовать инквизиция. Любопытно, что король Филипп лично не участвовал в войнах против еретиков. Битвы с альбигойцами на первом этапе велись, собственно, Римом и набранным им крестоносным воинством. Вряд ли французский король был в восторге от того, что на территории его королевства хозяйничает чужая армия.

Таким образом, крестовый поход детей, произошедший якобы в 1212 году, может иметь самое непосредственное отношение к истории борьбы Иннокентия с германскими и французскими правителями. Мы опять имеем дело с какими-то призванными церковью, организованными и, вероятно, вооруженными группами, которые собираются в Германии и Франции и шествуют по дорогам владений непослушных монархов. Их цели в данном случае можно разделить на формальные и фактические. Так же, как участники Четвертого крестового похода отправились в Египет, а приплыли в Далмацию, участники «детского» похода шли в Святую землю, а дошли до Марселя. Причем, возможно, и французы, и германцы. Французы даже имели при себе письмо на имя Филиппа II Августа. Что было в этом документе, чего хотели добиться легаты, тайно направлявшие поход? Выступления регулярных сил короля на Ближний Восток? Их же участия в Альбигойской войне? Полного подчинения короля папе? А может, монарх готовил очередную попытку отстранить церковь от решения государственных проблем Франции, и многотысячная процессия послужила превентивной мерой, удержавшей его от этого шага? Ведь коль уж понтифик может поставить под свои знамена колоссальные массы простолюдинов (помимо основной части «детского войска», по дорогам Франции маршировали местные формирования), разве можно бороться с Римом?