Исторические изменения происходят во всех сторонах грамматического строя языка. В частности, на протяжении истории наблюдается возникновение новых грамматических категорий или отдельных новых граммем.
Пример появления новой категории — возникновение категории определенности/неопределенности в романских и германских языках. В древнейшую пору ни этой категории, ни ее «носителя» — артикля в этих языках еще не было.
Постепенно, однако, расширялось употребление указательного местоимения `тот`, и одновременно шел процесс «угасания» его лексического значения. Из слова, специально подчеркивавшего частную предметную отнесенность существительного, оно превращалось в грамматический показатель определенности, в артикль, способный выступать уже и в случае общей предметной отнесенности. Латинское сочетание ilte canis еще значило `та собака`, развившаяся из него французская форма le chien уже значит `(определенная) собака`, а нередко и `собака как общее понятие`. Вслед за определенным артиклем появляется и неопределенный (tin chien `одна собака` → `неопределенная, какая-то собака` и, наконец, → `всякая собака`).
Пример пополнения уже существующей грамматической категории новой граммемой — развитие будущего времени в ряде языков. Специальные формы для выражения будущего появляются, как правило, на довольно поздней ступени. Они могут возникать как переосмысление форм, выражавших желательность или долженствование. Таково английское будущее время со вспомогательными глаголами will (букв, `хочу`) и shall (букв, `должен`), отчасти сохраняющее модальную окраску, сербское, болгарское и румынское будущее время, развившееся из сочетаний с глаголом, значившим `хочу`, западнороманское (типа фр. `faitnerai `буду любить`), восходящее к народно-латинским конструкциям типа amare habeo `имею любить` и т. д.
Другой путь — переосмысление образований со значением начала, становления (немецкое будущее время cwerden букв, `становиться`, русск. буду, первоначально значившее `стану`) или с видовым значением завершенности (русское будущее время типа напишу есть по форме настоящее время совершенного вида).
Ясно, что с появлением новой граммемы происходит большее или меньшее изменение всей грамматической категории в целом. Так, с возникновением будущего времени меняется сфера употребления и соответственно объем содержания настоящего.
Противоположные процессы — это отмирание отдельных граммем и целых грамматических категорий.
Примером утраты отдельных граммем могут служить исчезновение двойственного числа в ряде языков, исчезновение в романских языках среднего рода, имевшегося в латыни, слияние в шведском и датском мужского и женского рода в «общий род», сохраняющий противопоставленность среднему роду. Конечно, утрата граммемы тоже связана с перестройкой всей категории. Значение двойственного числа было поглощено множественным, расширившим сферу своего употребления, само противопоставление чисел стало в языке более обобщенным.
Пример утраты целой категории — судьба грамматического рода в английском языке: в древнеанглийском существовали, как и в других германских языках, три рода — мужской, женский и средний, а современный английский, утратив родовые различия в существительных и прилагательных, сохранил только в местоимениях противопоставление he / she / it, причем первые две формы использует в основном для лиц, сообразно их полу, а третью — для животных, предметов и абстрактных понятий вне зависимости от первоначального распределения соответствующих существительных между родами.
Яркий пример изменения внешних форм выражения грамматических значений — переход романских, германских и некоторых других языков от синтетических флективных падежей к аналитическому выражению синтаксических связей имени существительного с помощью предложных сочетаний, а также порядка слов. В ряде случаев и в истории русского языка старые беспредложные сочетания косвенных падежей заменились предложными. Ср. др.-русск. Мьстиславъ Новъгородъ (местн. п.) съде, придоша Кыеву (беспредл. дат.) и современ. «сидел в Новгороде», «они пришли в Киев, к Киеву».
Однако в языках прослеживается и противоположная тенденция — замена аналитических форм синтетическими, а также развитие новых синтетических форм. Так, древнерусский аналитический перфект писалъ есмь, писалъ ecu и т. д., утратив вспомогательный глагол, превратился в простую форму прошедшего времени писал.
В некоторых языках сочетания с послелогами превратились в синтетические падежные формы, а бывший послелог стал падежным окончанием. Известны и другие случаи происхождения грамматических аффиксов из отдельных слов, выступавших в служебной функции (ср. лат. aniare habeo и фр. j`aimerai). Все это показывает, что неверными были теории, считавшие эволюцию «от синтеза — к анализу» универсальной.
Ю.С. Маслов. Введение в языкознание — Москва, 1987 г.
В функционировании и развитии языка происходят количественные изменения служебной части речи. В современном русском языке на рубеже XX-XXI веков образовались некоторые новые частицы. Способ их образования характерен для грамматического класса; у тех или иных дискурсивных единиц - модальных слов или наречий образовались партикулные значения.
Как бы, - модальное значение: У них как бы не было детей (уст. р. 2000); Остановки нет, люди как бы должны её искать (ТВ.
26.07.2016); Я как бы сразу вас предупрежу: бывают такие встречи, когда жители начинают на меня набрасываться, обвиняют во всех смертных грехах. А я говорю: друзья, я только иду в Мособлдуму (уст. публ. р. 26.07.2016); Если меня Серёга отпустит завтра пораньше, то я как бы это, сумею (уст. моб. р. 2016); Сначала мы как бы не знали, как это делать (уст. р. 2016).
Типа, - модальное значение: Он завтра придёт? - Типа да (уст. р.);
- - выделительное значение: Ну дак, эти типа госмужи..; Занятие, конечно, закончилось Настиными слезами - Даша, типа, резко ей говорила (Сенчин. Чего вы хотите? 2011);
- - обозначение чужой речи: Он типа не знал (уст. р. 2009). Короче, - определительное значение: Я короче туда приехал, а там
никого не было (уст. быт. р. 2015); Нам короче все равно туда надо (уст. р. 2016).
Прикинь, - выделительное значение: Прикинь, сколько там народу было (уст. быт. р. 2015)
Такая/ой, - определительное значение: Она такая приходит и начинает говорить, что... (уст. р. 2014); Я такая вообще-то спокойная (уст. р. 2015); Я такая закричала, потом пошла в медпункт (уст. р. 2016); Мы такие сидим, ничего не можем сказать (уст. быт. р. 2016).
Вот, ведь, же, а;
Модальное значение: Он такой : А у вас какая циркулярка, китайская? (уст. быт. р. 2015); Она такая : А зачем это мне нужно! (уст. быт. р. 2016).
На самом деле , - присоединительное значение: Украина сегодня теряет право на скидку на российский газ. На самом деле при этом цена на него даже снизится почти на 13%; Для вашей газеты это будет слишком тонко... Эта правовая задачка очень тонкая на самом деле (Ъ. 01.04.2016); Я всё-таки исхожу из того, что это напряжённая на самом деле программа действия для кредитных организаций (Ъ. 23.06.2016)
Же, и, а, к тому же.
Определительное значение: Эти книги покупали рабочие. Тяга к образованию на самом деле была огромная (ТВ. 15.08.2016).
Ведь, именно, как раз.
В данном новом качестве эта единица теряет ударение и изменяет семантические связи в структуре предложения. Например: Они подняли там уровень на самом деле (уст. р. 2010);
В итоге , - выделительное значение: В итоге мы опоздали (уст. быт. р. 2010); Он убыл и в итоге не вернулся (Звезда. 2014.10); Мне стало ужасно интересно, как все устроено на сцене, и в итоге я стал играть сам; Это представление было названо именно так, потому что я ломал голову, что мне включить в него, и в итоге решил включить все (Ъ. 23.6.16); Сначала говорили, что привезут подозреваемых в одиннадцать, потом в двенадцать. В итоге их привезли в три (ТВ. 17.07.2014).
Вот, и, ну.
По-хорошему, - определительное значение: По-хорошему там ремонт надо делать (уст. р. 2010); Хотя по-хорошему, это не диагноз, а симптом (Детали мира. 2011).
Ведь, именно, вообще-то, же.
Пожалуйста, - определительное значение: Сигаретки не найдётся Л пожалуйста (уст. быт. р. 2015); Мужчина, будьте добры предъявите ваш билет ^пожалуйста", Сигаретой не угостите пожалуйста", Ребята, а можно мне первой пойти пожалуйста (уст. р. 29.6.16); Ты не мог бы мне это сделать пожалуйста (уст. быт. р. 10.8.16).
Это финальная постпозитивная частица, которая в соответствии со своим дифференциально-информативным содержанием не отделяется паузой и интонацией.
Образуются новые единицы помимо перехода разных частей речи в состав частиц. В современном русском языке создаются некоторые новые дискурсивные слова с усилительным значением:
Вполне себе, - усилительное значение: Герой - пропащий, бухает и вполне себе сволочь. Он считает себя неверующим, хотя на деле он-то как раз вполне себе христианин (В. 23.06.2014); Там давно уже проходят разного калибра мероприятия, в том числе вполне себе увеселительные (РГ. 29.06.2015); Кот Кузя прыгал через обруч и вполне себе мирно общался с крысами (Маяк. 15.06.2016). = ну, так, просто.
Ср. ранее функционировавшее фразеологизованное сочетание наречия с местоимением: Он не мог бы иначе, это художественно, и он вполне себе верен (Достоевский. Записные книжки. 1869); В нем жили какие-то внутренние потребности вне науки, которые он не вполне себе сформулировал (Белый А. На рубеже двух эпох. 1929).
Супер , прост. - модально-оценочное значение: Супер (разг. - прост.) = исключительно, ну, во.
Себе, - определительное значение: Всегда относилась к покойному Петеру Вайлю с симпатией. Такой себе добродушный толстячок ходит по городам Европы и рассказывает (ЛГ. 2017.11); Мы надеемся, что вы высказали весьма себе серьёзный аргумент (ТВ.
Именно, прямо, вот.
Все эти появившиеся слова весьма употребительны в современном русском языке. Они относятся к разговорной и просторечной сфере. Эта стилевая отнесённость является большой характерной частью их содержания.
Служебная часть речи развивается в плане содержания. Образуются новые значения у имевшихся в современном русском языке частиц. Тем самым расширяется содержание слов. Таким образом, появляются новые единицы дискурсивного выражения. Эти явления многочисленны.
Мы фиксируем их при выделении типов контекстов методом структурно-семантического анализа текстов, где выявляются семантические валентности как механизм соединения значений слов. Отметим эти появившиеся в современной речи значения в дополнение к существовавшему содержанию слов. О природе и характере значения частиц свидетельствуют синонимия, антонимия и омонимия среди них. Выявим и отметим здесь синонимичные этим значениям частицы.
А, - ср. СОШ: частица. 1. Обозначает вопрос или отклик на чьи-н. слова. 2. Усиливает обращение.
Определительное значение: А пройдите туда; А пойдём ко мне, чаю попьём (уст. р. 2015); А давайте угостим кошку! (Маяк.
Давай, - ка;
Усилительное значение: А катитесь все к чёртовой матери. Поминайте, как звали меня (Кузнецов Ю. 2000).
Простореч. присоединительное значение: А по е..! (груб, прост. 1990-е); А в рыло! А шкурку снять бритвой! (Бушков А. 1995).
И, вот и, и так, а вот.
А’ + простореч. выделительное значение: Не начинай, а; Слушай, заткнись, а (вульг. прост. 2016); Ты давай так не разговаривай, а (уст. р. 2016).
Ка, да, ну;
Указательное значение: А здравствуйте (уст. р. 2012).
Вот, это, же, ну.
Это дискурсивное слово становится агглютинативным элементом, в речи не отделяемым паузой, что свойственно а-междо- метию.
Бывай , - Ср. СОШ: Бывать. 1. Быть, случаться, происходить. 2. Быть часто, постоянно или иногда. 3. Бывай (те!) Приветствие при прощании (прост.).
Прост, модальное значение: прощание ‘до свидания, всего хорошего’, южнорус.
Было. Частица выражала модальное значение. ТСУ: обозначало, что действие началось, но прервалось, или предполагалось.
Формообразующее значение: Не доказывает ли это, что не надо было с революции начинать, а надо было начать с реформ и ограничиться реформами (Ленин В.И. О значении золота. 1920); Не надо мне, не надо было любви навстречу столько лет спешить (Песня 1960-х «Простая история»).
Определительное значение: Зачем было тогда огород городить (уст. р. 2014); Зачем было столько бегать под дождём (уст. р. 2017)
Именно, же, вот;
Приобрела усилительное значение: Мои истошные вопли заставили её взяться наконец за ухват, которым она начала было
зо меня доставать. Короткий комментарий был уже вечером (ЛГ. 2015.9); Шофёр двинулся было туда, куда ему указали, как вдруг услышал, будто вдогонку: «Всё можно увидеть с другой стороны» (Шишкин О. Ведьмёныш. 2013); Доярку, было, наняли, так она вскоре ушла, хоть и платили неплохо; Он попытался, было, оттащить хоть кого-нибудь из нападавших от друга (Ивановская газета 2009); Злая Фея на радостях хотела было снова окружить крестницу заботой, но случайно взглянула на заезжего гипнотизёра, а он взглянул на неё (Лукас О. Принцесса, свинопас и трудности с учёбой // Октябрь. 2014.11); Так ведь русальницы загрызут доможириху и косточки выплюнут - такое злое до утех чаровное племя. Царь было стакнулся с русальницей, так едва ноги унёс (Личутин В. Наваждение // Л Г 2015.10).
Же, уж, вон, ведь.
Это производная частица, образованная от глагольной формы. В появившемся типе употребления письменной речи производится её пунктуационное выделение, свидетельствующее о её отделении от определённого синтаксического компонента. В современной речи она выражает умеренную экспрессию.
Вообще, - ср. МАС: нареч. 1. По отношению ко всему. 2. При любых уел. || совсем не..., вовсе не. 3. В общем, в целом. 4. Присоединение предложения, выраж. мысль более общую, чем предыд. 5. В знач. обобщ. сл.
Разг. усилительное значение: Нажраться в этой ситуации... Это уж как-то вообще (Знамя. 2015.6); Вообще ничего не дают; Они вббщё ничего не хотят; А мне вббщё ни к чему (уст. р. 2016); Русского языка в седьмом классе всего лишь четыре часа в неделю, в восьмом три, в девятом - вообще два (ЛГ. 2016.46).
Ну, совершенно;
Выделительно-ограничительное значение: Как это вообще могло произойти? (Ъ. 01.04.2016).
Же, и, да.
Да, + разг. модальное значение, восклицательная частица: <...> - ДСпринесу сейчас! (уст. быт. р. 2015).
Давай, - Ср. СОШ: Давать. 1. См. дать. 2. Продавать. 3. Давай (те) частица. Образует форму повелит, накл. 4. Давай, частица. С неопред. формой несоверш. в. употр. в знач. начал, стал (разг.). 5. Давай (те) частица. С повел, накл. др. глаг. употр. при побуждении к действию (разг.).
Прост, выделительное значение: Она и давай его метелить (уст. р.)
Как, ну, вот;
Усилительное значение: И давай больше не будем говорить об этом; И давайте не спорить.
Прост, определительное значение: прощание, ‘окончание общения’: Ну все, давай ; Ну всё, давай , целую; Ну давай , как приедешь, позвони (уст. р. 2015);
Ограничительное значение: <...> - Давай (уст. р.); Ладно, давай , хорошо. Давай, пока (уст. моб. р. 2017).
Да, хорошо;
Давай залечу; Давай побрею (разг. р.)
А, так, не;
Модально-волевое значение: - Давай; Давай сюда.
Ка, же, ну.
Де, - ср. МАС: Де, частица. Прост. Употр. для указания на то, что приводимые слова являются передачей чужой речи.
Разг. модально-волевое значение, оценки. Обозначение не только манеры чужой речи, но и факта, оценки: Выступать начал. Мол, никакой протокол подписывать не буду. Де, фальсификация все (Данилюк С. Рублёвая зона. 2004); Она ему, де, давай, быстрее показывай (Соломатина Т. Девять месяцев. 2010); Последовала реакция. Из неё следовало, что всё это-де, не в компетенции Росархива (Л Г. 2016.16)
Ну, как будто, же, вот.
Единственно. Ср. МАС: 1. Нареч. к единственный. Е. правильный путь. 2. В знач. частицы употр. для выделения, ограничения в значении: только, исключительно. Он не женился на одной весьма богатой и прекрасной невесте, которая ему очень нравилась, единственно потому, что прадедушка её был не дворянин. (Аксаков С. Семейная хроника).
Усилительно-ограничительное и эмоционально-оценочное значение: Единственно, на работу далеко ездить; Единственно, могут быть пробки на дороге (РГ. 10.6.16); У них единственно помещение не проветривается (уст. р. 2010).
Ещё, прост., ср.: Шимчук, Щур. Словарь русских частиц. Ср. МАС: Ещё. Нареч. 1. Дополнительно, вдобавок к тому же. 2. До сих пор. 3. Уже. 4. Указ, на налич. возможности, достаточных оснований. 5. Более, в большей степени. 6. В знач. уступит, союза. Указ, на предположительность условия. 7. В знач. усилительной частицы. Употр. при местоимениях и наречиях для подчерк, ка- кого-л. признака, факта, для придания известной выразительности высказываемому.
Определительное значение: Ещё один бы только приехал, а то и друзей с собой привёз; У меня времени в обрез, а тут гости. Ещё бы двое-трое, а то сразу все родственники.
Ну, вот, хотя бы;
Модально-волевое значение: Плохо засыпает её малыш. Ещё со сказкой может заснуть, а без этого никак; Очень кислый творог - ещё с сахаром можно есть, а так только в сырники (уст. быт. р.).
Разве, разве что, только.
Значит, - ср. МАС: Значит. 1. Вводи, сл. разг. Следовательно, стало быть. 2. Употр. в знач. связки ‘это, это есть’ при сказуемом.
Разг. выделительно-ограничительное значение: Значит, Женя, договор с ними оформишь (уст. р.)
Итак, ну, вот, так, да;
Присоединительное значение: <...> Затем, значит, две булочки (уст. р. 28.03.2016)
И, же, ещё, также, конечно.
Как, - ср. СОШ: 1. Мест, нареч. и союзн. сл. 4. Частица. Употр. для выражения удивления. 5. При глаг. сов. в. означает внезапность действия. 6. Союз.
Выделительно-ограничительное значение: <...> - Как не пойдёшь? А как я ей не куплю? (уст. р. 1990-е)
Разве, нельзя не.
Какой, - ср. СОШ: мест. 1. вопросит, и союзн. сл. Обозначает вопрос о качестве. 2. определит. Обозначает оценку качества. 3. определит. При риторическом вопросе или в ответной реплике обозначает отрицание. 4. неопр. То же, что какой-н. 5. Какое! частица. Выражает уверенное отрицание, совсем нет, как раз наоборот.
Прост, модально-волевое значение: Какой покурим, идти надо (уст. р. 1990-е); Какой летать, я, братцы, неба-то не видел (Песня группы «ДДТ» «Змей Петров». 1994)
Не, ни в коем случае, нельзя.
Как-то, - ср. СОШ: 1. мест, нареч. Каким-то образом, неизвестно как. 2. Мест, нареч. В некоторой степени, несколько. 3. Мест, нареч. Однажды, когда-то. 4. Союз. То же, что а именно.
Разг. выделительное значение: Как-то можно сказать, чтобы пройти (уст. р. 2016); Наша группа как-то не обратила внимание на это высказывание, а у меня оно не выходило из головы (Маяк. 15.7.16)
Ведь, ну, же, хотя, только;
Усилительное значение: Проблема разрешилась как-то очень просто (ЛГ. 2016.30).
Мол , + эмоционально-оценочное значение. Не только передача чужой речи, но передача мысли и характеристика лица, деятеля: Нам сказали, это, мол, не ваше дело (уст. р. 2015); Как-то у нас в доме появился комбинезон огромного размера. Вероятно, кто- то из лётчиков привёз его, мол, сойдёт для сельской местности (Маяк. 22.07.16); К тому же речь идёт о наркотиках, а это ох как серьёзно. Настолько серьёзно, что областные инстанции вряд ли пойдут на смягчение приговора. Мол, в деле-то с формальной точки зрения всё верно (ЛГ. 2016.30).
Же, ну, видите ли.
Ну, - ср. СОШ: 1. межд. Выражает побуждение, а также удивление. 2. частица. Выражает удивление. 3. частица. В резюмирующих контекстах служит для усиления, подчёркивания. 4. частица [всегда ударная] употр. для обозначения неожиданного и резкого начала действия. 5. частица. Употр. в знач, допустим, положим, что так (прост.). 6. частица. То же, что да (прост.).
Определительное значение: <...> - Ну. (разг. прост.) = да, конечно, точно, так, именно, правильно;
Отрицательное значение: <...> - Ну-у Ну ещё! Да ну ещё: = нет;
Усилительное значение: Ну я пошёл; Ну пока (уст. быт. р.) = так, итак.
О, + модально-волевое значение: О, Владимир Николаевич (уст. моб. р. 2015)
Здравствуйте; а, это, ну;
Указательное значение: О,Здравствуйте; (9, л а я вас искала (уст. р. 2015)
Вот, кстати.
Просто, + присоединительное значение: Просто я его жена, могу ему передать (уст. моб. р. 2008); А, ну я сейчас просто еду (уст. р.
05.04.2016) = к тому же, и так, вот, ну, а, да;
Выделительное значение: Сегодня столько народу, идут и идут, просто ! (уст. р. 2012); Ставлю ваш диск и просто отдыхаю (уст. р.
Исключительно, совершенно, ну.
Там, + усилительное значение: Ключевая роль должна принадлежать Министерству внутренних дел. Никакие там народные дружины и все прочее не справятся с этой задачей (РГ.
01.04.2016). = же, да;
Простореч. неопределённое значение: В самом начале я попросил не включать меня ни в какие политические рейтинги. Влияния там... (Ъ. 01.04.2016); Скандал был? - Ну там соседи всякие (уст. р. 2016)
Какой-нибудь, ну.
Так , + ограничительное значение и модально-волевое значение: Так, хватит об этом (уст. р.); Так, Коля, ты мне детей не это (Сенчин. Чего вы хотите? 2013); Так, Вася, ты детей не мани (уст. р.) = ну-ка, эй, ну, уж;
Указательное значение: Так, чистую миску сюда! (уст. р. 1980-е) = а ну, ну-ка, давай, эй;
Определительное значение: Так я вам скажу, что если из бюджета будут брать деньги на ведомственную охрану, то это в сумме значительно превысит всю прибыль от сокращения сотрудников МВД (Ъ. 01.04.2016)
А, ну, но, вот;
Усилительное значение: <...>Так он тебе и скажет.
Же, ведь, да.
Хорошо, + модально-волевое значение: Сегодня московский дачник может купить самосвал чернозёма за 15 тыс. руб. Да хорошо бы только это - тут он хоть как-то использован по назначению (ЛГ. 2016.10)
Ведь, - то, пусть, пускай.
Так-то, Так-то он хороший, Так-то с ним можно жить; Так-то ничего, только...
Вообще, же, ведь, оно.
Дак, прост. Ср. ТСУ. Дак - ‘вот, ведь’, письм. Так.
Простореч. определительное значение: <...> - Дак да (уст. быт. р.) = именно, ну, конечно;
Усилительное значение: Дак и пошли; Ну дак, эти типа гос- мужи... (Сенчин. 2013).
Л то, + простореч. усилительное значение: <...> - А то (уст. р.); Иногда они садятся поближе к приёмнику и... начинают крутить ручки. Л то (Маяк. 15.07.2016); Л то нет. = конечно, да, ну, именно, верно; вот так;
Присоединительное значение: Закрой окно, а то дует (уст. р.) = ведь, потому что, же.
Эта единица заключает в себе функциональные категории: соединительную функцию союза и усилительную функцию частицы.
В общем-то, + разг. выделительно-ограничительное значение: С патриотизмом в общем-то та же история (ЛГ. 2016Л0) = ведь, вот, же, почти.
Тоже , + разг. усилительное значение, отрицательное значение: Тоже мне летчик-ас (Высоцкий), Тоже специалист.
Вот, ну, же; не.
Уже, + просторен, определительное значение и модальное значение: Да позвони уже Ваня нам даст уже чаю!
Же, давай.
Ровно, + определительное значение: Кабинет оставляю ровно в том же состоянии, в каком он мне его оставил <...> оставил кабинет ровно таким же; И у нас с ним сохранялись контакты на протяжении всего этого периода ровно такие же, как и с Н.Т. Рябовым, и с А.В. Иванченко! (Ъ. 01.04.2016).
Прямо, + определительное значение: Для них это был прямо обратный процесс - обретение государства именно как своего (ЛГ 2016.14) = как раз, совершенно;
Разг. выделительно-ограничительное значение: Ты прямо грустная (уст. моб. р. 14.04.2016)
Якобы. Ср. ТСУ: 1. Союз, книжн. устар.; разг. ирон. Неуверенность, недостоверность = ‘что’, 2. Ч-ца книжн. Мнимость, несоответствие действительности в знач. ‘как будто’.
Образуется модальное значение: ссылка на источник информации; передача чужой мысли, передача чужой речи: Он зарегистрировался в соцсети «Одноклассники», где и познакомился с вербовщиками из «ИГ». Те в ходе переписки якобы предложили привлечь других выходцев из бывших союзных республик для совершения в Москве теракта в День Победы. Среди возможных вариантов якобы называлась террористическая атака на «Бессмертный полк» (Ъ. 06.05.2016)
Дескать, мол.
Эти отмеченные новые значения существуют наряду с имевшимися ранее значениями данных частиц. Они встраиваются в систему содержания слова, расширяя её.
Данные значения частиц имеют определённую стилевую отнесённость. В основном они относятся к разговорному стилю, а часть из них относятся к просторечию. Отдельные из них изменили стилевую отнесённость, перейдя, как частица «якобы», из книжной сферы в более широкое употребление.
Кроме преобразования слов, создаются и выделяются сочетания частиц в современном русском языке, несущие образовавшиеся дискурсивные значения. Они выступают как единицы, выражающие оттенки значений слов в предложении.
Вроде как , - присоединительное значение: Я его вроде как начальник (уст. р. 1980-е); Это русские освобождались от вроде как своего государства, а они - от чужого (ЛГ. 2016.14); Древние римляне основали город выше по Дунаю, он-то и называется Обудой, то есть старой Будой. Вроде как исторический центр с античными цирками и римскими банями, но при этом цены как в пригороде (РГ. 30.06.2016)
Ведь, ну, вообще-то, фактически, практически, всё же;
Модальное значение: Ему вроде как понравилось (уст. р.)
Будто, кажется, должно быть.
Или как , - выделительно-ограничительное значение: Пойдём или как ?
Так, же, уж, наконец.
Если что , - выделительно-ограничительное значение: Это ткань если что (уст. р. 2015).
Вот, именно, ведь, ну.
Значению слова соответствует структурная характеристика; эта партикулная единица всегда стоит в конце синтагмы. Ср. ранее функционировавшее сочетание союза с местоимением (Если что, я буду на месте).
Если чё, прост. - определительное значение: Да если чё я понял, я приеду посмотрю (уст. моб. р. 12.04.2016)
Же, конечно, всё.
Чуть ли не, - определительное значение: Он там чуть ли не начальник; У них там чуть ли не сокращение штатов (уст. р. 2009) = прямо, как раз, именно, кажется.
Что-то, - усилительное значение: Мы работаем по двенадцать часов, а вы что-то говорите (уст. р.) = же, да, вот;
Выделительно-ограничительное значение: Мне надо было отъехать, что-то начинался дождь, и я отъехал в одну редакцию (Терехов А. Бабаев. 2003); Что-то не работает мотор (уст. р.)
Ведь, вот же.
Чё-то, прост. - выделительное значение: Сейчас что-то не принимают в рукописном виде договор (уст. р. 05.07.2016); Да чё-то как-то не получается.
Вот, а, - то, же.
Ничего что , - усилительное значение: А ничего что я беременная! (уст. быт. р. 2005)
Ведь, а, вот, же, да.
Ещё чего , - отрицательное значение: <...> - Ещё чего! = нет, ни за что.
Тот ещё, - усилительное значение: Он тот ещё работник! = же, ведь.
Что ещё, - выделительное значение: <...> - Ну что ещё ! = зачем, нет.
Ну и, - выделительно-ограничительное значение: Ну и пусть идёт. = же, ладно;
Усилительное значение: Ну и глупый же он; Ну и денёк! Ну и жара!
Вот, какой.
Или что, - выделительно-ограничительное значение: Ты сообщишь ему об этом, или что ? = ведь, же.
Тот же, - присоединительное значение: В той же Америке выборы организуются... (Газеты. 1996); Ведь тот же Джокович в 2015 г. провёл 88 матчей, а Уильямс - только 59 (Ъ. 24.09.2015). = притом, вот, а, вон, и; -то, же.
Ох и, - усилительное значение: Ох и дурак; Ох и организация! = какая, же.
Так сказать / [Такскать] / [Таскаать], - присоединительное значение: Чему нас учит, так сказать, семья и школа (Высоцкий); На этом, так сказать, мы попрощались (уст. р.)
И так, и, ну.
Значит так/ [Значтак] [Зачтак], - присоединительное значение: [Значттак], передвинем стол в угол (уст. быт. р.) = и так, ну.
Так что, - присоединительное значение: Её мать сочла его недостойным. Так что он потренировался здесь, потом рассердился, поехал в Германию (Ъ. 30.06.2016) = и так, ну, поэтому, вот.
Так а, - присоединительное значение: Так а позови его; Так а давай их пригласим (уст. р.)
Ну, вот, и.
В связи с дискурсивными словосочетаниями стоит вопрос о границах языковой единицы, существенный для служебной части речи. В этих образовавшихся сочетаниях вопрос об их границах решается в соответствии с выражаемым отдельным значением - дополнительной информацией, которую они вносят в содержание высказывания. Наличие отдельного значения выявляется путём возможного подбора синонимов. Эти словосочетания функционируют как устойчивые, выражая определённые структурные значения в тексте.
(За пределами литературного языка и нормативного употребления в грубом просторечии употребляется непристойная лексика - мат. В дискурсе низкого стиля некоторые обсценные лексемы превратились в частицы, сообщая выражению признаки грубости, цинизма, безразличия или исступленного веселья. Они являются принадлежностью интеллектуально весьма сниженного и информативно разреженного общения.)
Контрольные вопросы
- 1. Каков языковой статус глагольных компонентов «-ся», «-те», «-ка», относимых к частицам?
- 2. Охарактеризуйте языковой статус местоименных компонентов «-то», «-либо», «-нибудь», «кое-«, традиционно относимых к частицам.
- 3. Дайте сравнительную характеристику частиц и союзов.
- 4. Стилевая отнесённость и стилистическая характеристика частиц.
- 5. Назовите частицы, относящиеся к книжным стилям речи.
- 6. Перечислите частицы, относящиеся к устно-разговорной сфере.
Развитие грамматического строя английского языка
2. Система слабых глаголов
3. Претерито-презентные глаголы
4. Неправильные и супплетивные глаголы
5. Становление аналитических форм глагола
6. Развитие синтаксического строя английского языка
Список использованных источников
1. Эволюция сильных глаголов в английском языке
Система древнеанглийского глагола имела:
Функцию будущего времени выполняло настоящее время с определенными наречиями будущего времени. В конце древнего периода стала появляться особая форма будущего времени и другие сложные (аналитические) формы времени.
5) три неличных (именных формы): инфинитив, причастие I, причастие II;
6) древнеанглийские глаголы имели 4 основные формы – инфинитив; ед.ч. пр. вр.; мн.ч. пр. вр.; причастие II.
Кроме того, глаголы делились на две группы (по признаку образования форм прошедшего времени и причастия II) – сильные с чередованием корневого гласного и слабые (с суффиксацией), т.е. с прибавлением к основе глагола дентального суффикса -d, -t. Помимо этих двух групп, существовала небольшая группа т. наз. претерито-презентных глаголов (с чертами как сильных, так и слабых глаголов) и несколько неправильных глаголов (anomalous verbs). Сильные глаголы более древние, чем глаголы с суффиксацией. В др.-англ. таких глаголов было около 300, это были слова коренного происхождения, восходящие к общеиндоевропейскому языку-основе. Этим объясняется их высокая частотность. Например:
OE etan Lat edo рус. есть
OE sittan Lat sedeo рус. сидеть
OE beran Lat fero рус. брать
Примеры глаголов, восходящих к общегерманскому языку-основе:
OE drīfan двн. trivan ди. drifa
OE helpan двн. helfan ди. hjalpa
OE rīdan двн. ritan ди. riþa
По своему морфологическому характеру сильные глаголы представляют собой систему, плохо приспособленную к количественному росту, т.к. всякий глагол обязательно должен по составу своего корня входить в один из семи классов, на которые делились в древности все эти глаголы. Дальнейшая история сильных глаголов, представляющая собой распадение этой системы и замену ее системой глаголов с суффиксацией, подтверждает архаичный характер этой системы.
Итак, сильные глаголы образовывали свои основные формы с помощью чередования гласного корня, которое получило название аблаут (gradation). Аблаут распространен во всех индоевропейских языках, но только в германских языках он используется как регулярное морфологическое средство, с помощью которого образуются основные формы глагола.
Чередование по аблауту имело три ступени. В индоевропейских языках (кроме германских) представлен качественный и количественный аблаут. И-е аблаут – чередование гласных е – о – нуль гласного (везу – воз, беру – сбор, брал, гоню – гнал). В языках, где существует чередование гласных по количеству, возможно чередование долгого и краткого гласного: Lat. legō – lēgi (e – e:), fodiō – fōdi (o – o:). В германских языках аблаут имел следующий вид i/е – а - нуль гласного: rīdan – rād – ridon – riden. Это чередование лежит в основе первых пяти классов сильных глаголов.
Следует отметить, что первые пять классов различаются не формой аблаута, а типом осложнителя, т.е. добавочного гласного, или согласного, следующего за гласным аблаута. Гласный осложнителя, комбинируясь с гласным аблаута, создает долгий гласный или дифтонг. Однако, в древнеанглийских глаголах ни гласный аблаута, ни осложнитель не встречаются в чистом виде, т.к. они затемнены более поздними фонетическими изменениями. Классы глаголов и типичные для них чередования выделяются на основании сравнения с другими языками, особенно с готским.
Хотя для образования форм сильных глаголов использовались три ступени аблаута, основных форм у др.-англ. глагола (как и у готского) было четыре – инфинитив, прош. время ед. ч., прош. время мн. ч., причастие II. Соотношение основных форм глагола и ступеней аблаута следующее: 1-я ступень аблаута соответствует 1-й основной форме глагола – инфинитиву, 2-я ступень – 2-й основной форме – форме прош. времени ед. ч., 3-я ступень – 3-й и 4-й основным формам глагола – форме прош. времени мн. ч. и форме причастия II. Таким образом, суть чередования гласных состоит в том, что в основе инфинитива, причастия I, наст. времени и повелительного наклонения глаголы с 1 по 5 классы имеют гласный е или i (в зависимости от следующего за ним звука). В основе ед. ч. прош. времени лежит гласный а. В основах мн. ч. прош. времени и причастия II гласный отсутствовал или чередование было равно нулю. В основе мн. ч. прош. времени в 4 и 5 классах появлялся долгий гласный переднего ряда нижнего подъема.
Кроме аблаута, в первых пяти классах сильных глаголов регулярно происходит общегерманское преломление (напр., в формах coren, holpen, boren) и озвончение по закону Вернера (ceosan - curon -coren).
Cильные глаголы шестого класса в древнегерманских языках, в том числе и в древнеанглийском, образовывались на основе индоевропейского количественного аблаута о – ō. Однако в германских языках это чередование отразилось как качественно-количественное а – ō: faran – fōr – fōron – faren (to travel).
Седьмой класс образовывался не по аблауту, а с помощью редупликации, т.е. путем удвоения первого согласного корня, с помощью которого создаются формы прош. времени глаголов седьмого класса. Однако, в древнеанглийском редупликация представлена в остаточном виде и с трудом прослеживается.
Сильные глаголы седьмого класса не имеют основного типа, а представлены равноправно различными вариантами (напр.: hātan – heht – hehton – hāten; rædan – reord – reordon – ræden; lætan - - læten, lēt).
В среднеанглийский период многие сильные глаголы переходят в слабые. Сильные глаголы сохраняют шесть классов по способу формообразования, однако, их основные формы подвергаются значительным фонетическим и орфографическим изменениям. Седьмой класс в ср.-англ. языке окончательно распадается: большинство глаголов переходит в слабые, оставшиеся глаголы в результате существенных фонетических изменений теряют свой основной принцип формообразования и потому не образуют единой группы.
В течение ранненовоанглийского периода происходит существенная перестройка морфологической структуры сильного глагола: вместо четырех основных форм сильные глаголы сохраняют лишь три. Это изменение коснулось всех сильных глаголов, но происходило по-разному следующими путями:
а) выравнивание огласовки прошедшего времени по гласному ед. числа
ME risen – rōs – risen - risen
MnE rise – rose – risen
b) выравнивание огласовки прошедшего времени по гласному мн. числа
ME binden – bōnd – bounden – bounden
MnE bind – bound – bound
c) выравнивание огласовки прошедшего времени по гласному причастия II:
ME stēlen – stal – stēlen – stolen
MnE steal – stole – stolen
d) выравнивание по индивидуальным типам:
ME spēken – spak – spēken – spēken
MnE speak – spore – spoken
Переход сильных глаголов от четырехосновной к трехосновной системе можно представить в виде следующей схемы:
ME writen – wrot – writen – writen
MnE write – wrote – written
ME finden – fand – founden – founden
MnE find – found – found
В связи с этим создается предпосылка для перестройки принципа деления глаголов на морфологические типы. На смену бывшему противопоставлению сильных и слабых глаголов приходит противопоставление по принципу формообразования: глаголы, образующие свои формы по определенной модели, по определенному стандарту и глаголы, основные формы которых не поддаются стандартному формообразованию. Таким образом, к началу современного периода (18 в.) начинают делить глаголы на правильные Standard Verbs) и неправильные (Non-Standard Verbs). В современном английском языке группа неправильных глаголов включает в себя все бывшие сильные глаголы и все слабые глаголы, у которых формы прошедшего времени и причастия второго образуются нестандартным путем (sleep – slepte; tell – told, etc.).
У глухого ребенка, как и у слышащего, усвоение значений слов опережает осмысление особенностей строения слов и норм их грамматического изменения. Прямой, понятной глухому ребенку целью является накопление названий предметов, действий, их сохранение в памяти, надлежащее их.использование. В предыдущей главе было показано, что глухие затрачивают немало усилий, чтобы добиться успеха в усвоении словарного состава языка.
Определяющая особенность русского языка, представителя флексирующих языков, - грамматическое изменение окончаний существительных, глаголов, прилагательных, местоимений. Изменения, присущие каждой из категорий слов, своеобразны и характеризуются значительной вариативностью. Отсутствие слуха и живого общения с особой силой проявляется в трудностях, которые испытывают глухие при овладении грамматическими изменениями слов, их сочетанием в предложении. Своеобразие речевого развития глухого ребенка помимо прочего заключается в интенсивной умственной деятельности над морфологическим и синтаксическим строем языка при его усвоении. Начиная пользоваться речью, он должен обдумывать не только, какие слова применить, чтобы выразить свою мысль, но и как их изменить, сочетать в предложении, т. е. осмыслять их грамматические особенности.
Исследования показали, что вначале глухие дети научаются дифференцировать друг от друга окончания, присущие разным частям речи. Это опирается на различение значений, на противопоставление названия предмета (имени существительного) названию действия (глаголу), качества (прилагательному). Разли
чение частей речи достигается рано, так как грамматические особенности слов тесно связаны с лексическими, оформляют их Труднее достигаются более тонкие по своей природе различения многообразных грамматических форм, характерных для каждой из изменяемых частей речи (например, различение склонений и норм пользования падежами, различение форм образования множественного числа, спряжений и норм пользования видами и временами глаголов и т. д.).
Способы образования множественного числа имен существительных
Для рассмотрения ранних этапов усвоения глухими детьми изменяемости слов и проявляющихся при этом особенностей их мышления исследовали, как они научаются образовывать множественное число имен существительных.
Наблюдения многих авторов (К. и В. Штерн [К. и W. Stern], 1928; К. Бюлер [К. Bühler], 1930; A. H. Гвоздев, 1949; и др.) показали, что слышащие дети уже в 1 год 8 месяцев - 2 года пользуются в своей речи множественным числом имен существительных. Этот факт справедливо объяснили тем, что данная грамматическая категория непосредственно связана с чувственным познанием, так как отражает воспринимаемое зрением противопоставление одного объекта многим. Грамматическое изменение слова мотивировано; грамматика связана с лексикой тем, что выражает дополнительное значение, которое приобретает имя существительное во множественном числе. Изменение «конца» существительного, отличающее его от единственного числа, доступно наглядному анализу, сравнению и обобщению. Все это было веским доводом в пользу изучения того, как глухие дети овладевают этой категорией.
С конца 30-х до середины 60-х годов было проведено много констатирующих экспериментов, позволивших изучить, как образуют глухие дети множественное число имен существительных (Ж. И. Шиф, 19406, 1954, 1968).
Это были дети, которые знали много существительных в единственном числе, 10-15 существительных, а также многие гла голы во множественном числе. В экспериментах участвовали 146 школьников (образовали множественное число 2480 слов) и 53 дошкольника (940 слов). Опыты проводили с каждым ребенком отдельно. Он должен был назвать 20-30 показываемых ему предметов или изображений, а затем назвать показанные ему совокупности этих предметов.
В таблице дается общая характеристика образования множественного числа 30 имен существительных, хорошо знакомых глухим школьникам в единственном числе. Эти данные относятся к. началу 40-х годов.
Таблица 10
В середине 60-х годов, когда расширилась сеть дошкольных учреждений для глухих и улучшились методы их обучения речи, аналогичная задача была предложена глухим дошкольникам и небольшой группе школьников. Эксперименты проводились с каждым ребенком отдельно по типу занятий «Будем говорить», которые постоянно проводятся в детских садах для глухих детей. После того как ребенок называл предъявленный предмет, ему показывали группу из трех или пяти, семи, десяти тех же предметов и просили назвать их совокупность устно и дактильно. Воспользовались 20 различными предметами. Это были игрушки из пластмассы и металла - разные звери, поезда, автобусы, трамваи, которые стояли на столике. Тут же стояли чашки, стаканы и блюдца, лежали шапки детей, пояса. Кровати с подушками и одеялами находились рядом в спальне (туда переходили с детьми, когда предстояло образовать множественное число названий этих предметов). Стулья и буфеты (подлинные и игрушечные) находились в учебной комнате, платья были надеты на девочках и куклах.
Таблица 11
Решения глухих детей дошкольного и школьного возраста, обучавшихся речи второй год, однотипны. И те и другие в некотором количестве случаев пользовались лексическими, а не грамматическими способами решения.
Расположив лексические решения в порядке усложнения, можно говорить о ступенях перехода от лексических через лек-сико-грамматические к грамматическим решениям. Изучение этих ступеней показывает своеобразие наглядных обобщений, ранние этапы лексических обобщений и переход к пользованию грамматическими средствами обобщения.
Наиболее элементарная форма сообщения о множестве однородных предметов-это многократное повторение названия предмета («кукла, кукла, кукла», «мяч, мяч, мяч, мяч»), отражающее их последовательное восприятие и именование. Иногда дети различно именовали однородные, но не вполне тождественные объекты («кот, кошка, котенок, кот, кот») ; иногда они давали совокупности однородных предметов родовое обозначение: чашки называли «посуда», игрушечных слонов - «игрушки», «звери». Применение более общих и более частных обозначений показывало, что на этом этапе речевого развития у детей уже имеются начатки системы иерархических лексических связей между усвоенными существительными, но грамматическим изменением слов они еще не пользуются. Были случаи, когда привлекали союз и как звено, вклинивающееся в цепь повторяющихся существительных («кошка, и кошка, и кошка, и кошка, и кошка»); встречались словосочетания, состоящие из грамматически неизменных существительных с числительным («пять мяч», «петух четыре», «много чашка»). Это показывало, что дети уже систематизируют заученные слова и по значениям, и по их принадлежности к разным разрядам слов. Объединяя слова, относящиеся к разным частям речи, они образовывали словосочетания, в которых лексические обобщения сочетаются с начатками грамматических обобщений. Использование этих словосочетаний - симптом расчленения наглядных обобщений речевыми средствами.
У слышащих детей психологами отмечен этап лексических решений (в 1 год 6 месяцев- 1 год 8 месяцев), когда, еще не изменяя слов, они используют наречие много. Но у них это быстро проходящий этап, а глухие пользуются этим способом действия гораздо шире и сохраняют его длительнее.
Обнаружилось, что глухие дошкольники, уже применявшие грамматический способ образования множественного числа имен существительных, «возвращались» к лексическим решениям в тех случаях, когда однородные предметы не составляли компактных групп, были пространственно разделены. Например, буфеты стояли в комнате на расстоянии друг от друга; платья были надеты на разных куклах; кровати, находившиеся в детской спальне, были расположены в несколько рядов на известном рас
стоянии друг от друга, то же касалось лежавших на них одеял и подушек.
Чтобы проверить, действительно ли «спуск» от грамматического к лексическому выражению множественности вызван пространственным разделением однородных объектов, подушки и одеяла положили стопками, кровати придвинули друг к другу, буфеты тоже. Изменение расположения предметов изменило условия их наглядного обобщения. Теперь, когда одеяла, кровати, подушки и т. д. составляли подобно всем остальным предметам нашей серии компактные группы, те же дети без труда пользовались грамматическими средствами.
Галя М. В первый раз: «Одеяло, одеяло, одеяло». После побуждения экзаменатора назвать иначе: «Много одеяло». После показа ей лежавших стопкой одеял: «Одеялья».
Лена С. «Подушка, подушка, подушка, подушка». Вторично: «Пять подушка». Когда подушки были положены друг на друга: «Подушки».
Шурик К. «Буфет, буфет...» Повторно: «Буфет два...» Когда буфеты были придвинуты друг к другу: «Буфеты...».
Так, в условиях эксперимента выявилось, что дети пользуются грамматическими обобщениями в том случае, когда их наглядные обобщения достигают определенного уровня. В данном случае их надо было научить обобщать однородные предметы независимо от их расположения в пространстве; этому помогло грамматическое средство.
В преобладающем большинстве случаев глухие дошкольники и школьники на втором году обучения речи, т. е. примерно на том же этапе речевого развития, что и слышащие, грамматически изменяли слова, образуя их множественное число. В их речи тогда уже имелись существительные разной меры общности, начала формироваться система лексических обобщений, возникли лек сико-грамматические обобщения в виде словосочетаний из слов, принадлежащих к разным частям речи. Тогда впервые воспринимается дополнительное значение, которое приобретает слово, грамматически измененное для того, чтобы представлять множество однородных предметов независимо от варьирования их свойств, пространственного положения, количества. В данном случае грамматическое изменение слов не только оформляет смысловое обобщение, но и продвигает его вперед.
Вместе с появлением грамматического изменения слов у глухих детей начинает развиваться принципиально новый способ их восприятия и обобщения, при котором умственная деятельность детей направлена на выделение и сравнение морфологических компонентов слов.
Ранние грамматические обобщения глухих при образовании множественного числа проявляются в своеобразных изменениях конца слова (рис. 34). Самостоятельно образуя множественное число новых слов, глухие дети вначале обычно пользуются пер
вым способом действия: они наращивают слова, т. е. к любому существительному в единственном числе присоединяют окончание -и, свойственное множественному числу широко известных им глаголов и ряда имен существительных («чашкаи», «партаи», «окнои»). Самостоятельно пользоваться вторым способом действия, т. е. заменять последний гласный звук в существительных единственного числа женского рода, а затем в существительных среднего рода окончанием множественного числа, они начинают позднее. Второй способ действия появляется тогда, когда часто повторяющиеся в речи существительные женского рода дети научаются обобщать по признаку последней тождественной гласной а.
Эти же эксперименты показали, что, подметив эту закономерность, глухие дети изредка заменяли окончанием множественного числа последнюю согласную в словах мужского рода («май» вместо маки, «стакаи» вместо стаканы). Эти решения, как и присоединения окончания множественного числа к словам, оканчивающимся гласными («кошкаи»), показывают активный и самостоятельный характер интеллектуальной деятельности глухих детей, направленный на грамматическое изменение слов. Такие решения никогда не встречались у слышащих детей, которым они резали бы слух, а лишенным общения и слухового контроля глухим детям, воспринимающим речь в основном на оптической основе, они «глаз не режут». Способ грамматического действия, применяемый для образования множественного числа, подмечается и осмысляется вначале глухими детьми в самом общем виде (нужно присоединить к концу слова определенную букву!). Затем дифференцируются два способа действия (последние а, о заменить, в остальных случаях присоединить!).
Подметив эту закономерность, глухие дети довольно быстро и относительно самостоятельно начинают пользоваться двумя грамматическими способами образования множественного числа.
Выбор окончания множественного числа
Гораздо больше затруднений испытывают глухие при выборе звуковой формы окончания множественного числа. Так, исследованные в 40-е годы ученики приготовительного и первого классов (см. табл. 10) в 85-90% случаев грамматически изменяли существительные, образуя их множественное число, но правильно выбирали нужные окончания только 43-45%, да и это в ряде случаев происходило случайно, что будет показано дальше.
Эти дети, образуя множественное число 30 слов, из которых каждые 10 требовали окончаний -и, -ы, -а, приблизительно в 80% случаев пользовались окончанием -и, в остальных -ы.
Ошибки заключались преимущественно в неуместном использовании окончаний множественного числа имен существительных; привлечение окончаний, присущих другим категориям имени существительного или другим частям речи встречалось редко.
Несмотря на то что между глухими детьми, обучающимися в одном классе, различия в успешности продвижения значительнее, чем у слышащих, так как условия речевого развития глухих не единообразны, у всех исследованных детей выявилась единая линия овладения формой звукового выражения множественного числа. Сперва доминирует -и, затем его неправомерная распространенность начинает ограничиваться окончанием -ы, которым дети пользуются в заученных словах и которое применяют наугад, ошибочно, «недораспространяя» в одних случаях и «перераспространяя» в других.
В связи с этим у глухих детей накапливается значительное количество нерасчлененного и необобщенного «отрицательного» речевого опыта (Л. В. Щерба, 1947), который становится своего рода грузом, тормозящим их развитие.
В исследовании, проведенном в 60-е годы, обнаружилось, что старшие дошкольники в 90% случаев грамматически изменяли слова, но выбор правильных окончаний не превышал 45%, а у школьников достигал только 60%. Ход деятельности и правильность решений оказались такими же, как у шнольников, исследованных в 40-е годы. Вначале заученные существительные с окончанием -и, имеющимся также у глаголов в множественном числе, служили детям во всех случаях образцами для самостоятельных действий по подобию с ними. Допущенные детьми ошибки были исправлены, но без их объяснения. После этого неспецифическими образцами стали также существительные с окончанием -ы
во множественном числе. (Следует отметить, однако, что окончание -ы не распространялось на глаголы.)
Обе звуковые формы множественного числа -и и -ы ошибочно «перераспространялись» в одних случаях («парти», «слони», «флагы», «макы») и «недораспространялись» в других, потому что дети действовали наугад, опираясь на широкое, нерасчлененное обобщение. Это сопровождалось накоплением «отрицательного» речевого опыта, что вызывало переживание неуспеха и проявилось у глухих детей на втором году их обучения речи в нежелании действовать самостоятельно, колебаниях в выборе окончания. У них возникало недоумение - интеллектуальное переживание, порождавшее вопросы о том, как действовать.
Самостоятельно глухие дети могли осуществить грамматические обобщения, опиравшиеся на наиболее очевидные связи, те, которые им удавалось подметить, опираясь на зрительное восприятие, и закрепить благодаря частому повторению в речи (например, устранение последних гласных в именах существительных при образовании множественного числа, связь между последним о в существительных единственного числа и а во множественном). Лишенные слухового восприятия и контроля, глухие дети не могут самостоятельно ни подметить, ни обобщить, в каких случаях следует воспользоваться окончанием -ы, а когда требуется смягчение согласных и привлечение окончания -и. Обходные сенсорные пути восприятия и развития речи не дают им необходимой для этого информации. В отличие от слышащих их этому надо специально обучать, иначе отрицательный речевой опыт возьмет перевес над положительным.
Специальное обучение - условие формирования практических грамматических обобщений
Применение различных вариантов обучающего эксперимента показало, что если определенным образом организовать умственную деятельность глухих, то можно очень рано направить их на анализ и объединение написанных существительных по некоторым морфологическим признакам. Обучение глухих детей анализу строя написанного слова, при котором акцентируется его конец, помогает им сравнивать слова по этому признаку, устанавливать их сходство, обобщать слова в группы, противопоставлять и связывать на этом основании с определенной формой множественного числа. Это в зоне их возможностей уже на втором году обучения их речи в дошкольном возрасте (в 5 лет). Дети научаются выполнять эту деятельность, если им оказывают достаточную помощь и если сама деятельность для них ярко мотивирована. Для дошкольников это дидактические игры, для школьников - решение занимательных задач. Материалом должны служить слова, которые дети знают и которыми часто пользуются. Если педагог поможет ребенку установить связь между
последним согласным к в нескольких знакомых словах и окончанием -и во множественном числе этих слов, а затем дети установят связи с окончанием -и в знакомых словах, оканчивающихся на г, к, ж, ч, ш, щ и ь, то у них постепенно сформируется обобщенное умение действовать с вновь усваиваемыми словами по аналогии со знакомыми. Правильные, осознанные действия по аналогии обеспечивают накопление положительного речевого опыта. Дети приобретут в этих условиях и нечто большее, они начнут понимать, что во всех остальных случаях использование окончания -и является ошибочным и требуется применить окончание -ы (кроме слов среднего рода на -о, требующих окончания -а).
Обучение определенному приему умственной деятельности над словом влечет за собой формирование системы приемов, в которую как звено входит данный прием. Устойчивость и гибкость пользования усваиваемыми приемами умственной деятельности зависят от многих условий, и прежде всего от их подкрепления речевой практикой.
Наблюдения показали, что после обучения глухих детей определенным приемам интеллектуальной деятельности над словами приобретают значимость наглядные пособия (таблицы, на которых окончания выделены цветом, шрифтом, и т. д.).
Слова во множественном числе становятся своего рода обобщениями в том случае, если в них отражены и закреплены результаты умственной деятельности глухих детей над строем слов. Они становятся специфическими образцами, ориентируясь на которые дети правильно выполняют грамматические решения. Специальное обучение грамматическим обобщениям мотивировано в рассматриваемом случае очень ранней готовностью глухих к приобретению знаний и потребностью в них (что обнаружилось при изучении глухих детей среднего дошкольного возраста), не только дает им нужные сведения, но и развивает приемы познавательной деятельности. Наблюдения показали, что анализ слова труднее для глухих в том случае, когда часть слова, которую надо акцентировать, расположена в начале (приставка); особенно трудно выделить корень слова, когда он находится между приставкой и окончанием.
Так называемые ошибочные аналогии (например, «окнои», «партаи» и др.) - ступень в развитии правильных аналогий. Правильные действия по аналогии представляют собой грамматические обобщения высокого уровня, содействующие расчленению и преодолению первичных, неправомерно широких обобщений. Они интенсивно формируются у глухих детей благодаря организованной педагогом умственной деятельности этих детей над строем слов.
Глухие постепенно в процессе специального обучения овладевают умением многоаспектно анализировать морфологический строй слов, т. е. выделять в словах различные составляющие их
морфологические компоненты, и благодаря этому научаются глубже осмыслять слова, точнее понимать их значение. Образ воспринимаемого слова становится при этом гибким и подвижным, что обогащает не только речевую, но и интеллектуальную деятельность глухих детей. Гибкость и подвижность приобретают также представления слов, которые И. М. Сеченов называл «скрытыми следами» воспринятого.
В речевой деятельности следует различить непосредственное воздействие словом в момент его восприятия или произнесения и «след», остающийся от этого воздействия. Эти следы являются материальной базой представлений.
При самостоятельной устной и письменной речи, выполнении грамматических упражнений глухой ребенок не имеет перед глазами наглядных образцов, по подобию с которыми он мог бы анализировать и изменять нужные ему слова. Если учитель проводит с глухими детьми соответствующий их возрастным возможностям морфологический анализ строя слов, у них остаются «следы», являющиеся надежной материальной базой их речевых представлений. Так как формулированных правил, касающихся изменений слов, учащимся младших классов не сообщают, да они и не могли бы их усвоить из-за недостаточного владения речью, представления измененных слов играют существенную роль в их самостоятельной речевой деятельности. Они воплощают в себе результат работы, проделанной над словом под руководством учителя, являются реальными носителями практического анализа строя слов, их сравнения и обобщения.
Можно полагать, что грамматическое изменение новых слов происходит при участии представлений ранее измененных слов, что грамматический строй новых слов распознается как подобный грамматическому строю имеющихся у детей представлений слов или отличный от них. Правильное использование отдельных заученных ранее слов в качестве образцов для грамматиче-"ского изменения новых слов показывает, что глухие дети могут привлекать их, выполняя новую деятельность, благодаря тому, что в этих образцах предшествующим анализом акцентированы определенные части.
Постепенное накопление в процессе обучения слов-образцов представляет собой значительное продвижение в практическом усвоении грамматического строя языка, так как они служат основанием для все более правильных грамматических изменений слов по аналогии с собой. Сохраняемые памятью, они способствуют усвоению детьми грамматической системы языка и подготавливают их к усвоению грамматических правил.
Замечено, что, когда глухие дети уже несколько продвинулись в усвоении грамматического строя языка, они чрезмерно широко распространяют грамматические формы, продуктивные в языке. Уже указывалось на использование окончания -и для образования множественного числа; это окончание продук
тивно в языке, встречается у существительных и глаголов. Часты случаи изменения слов-исключений сообразно обычным языковым нормам, свойственным данной категории («домы», "деревы»).
Исследователями речи слышащих детей подмечено, что, ког да дети еще не овладели языком, именно продуктивные языковые формы встречаются в их «ошибочных аналогиях». Очевидно, широкая распространенность продуктивных форм в языке, их выразительность и успешность применения способствуют неправомерному преобладанию этих форм у слышащих детей йад другими. Изменение глухими детьми формы слов по подобию с продуктивными в языке грамматическими формами рассматривается нами как практическое обобщение ими основных грамматических тенденций языка. Это обобщение нуждается в дальнейшей дифференциации, возникающие же при этом ошибки- «умные ошибки», в которых проявляются приобретенные детьми знания, существенные для овладения языком. Причиной ошибок может быть забывание. Если новое знание, приобретенное детьми, о строе слов и особенностях их изменения недостаточно закреплено речевой практикой и неточно отграничено от имевшихся знаний, оно забывается и дети изменяют слова соответственно старому, закрепленному памятью образцу.
Можно наблюдать также, что приобретаемые в данный период времени знания об изменении слов оказывают уподобляющее влияние на заученные ранее правильные изменения формы слов. Так, узнав, что множественное число существительных образуется в ряде случаев присоединением окончания -ы, учащиеся стали пользоваться им при образовании множественного числа слов, требующих окончания -и, в которых они раньше не делами ошибок. Из наблюдений известно, что усвоение 3-го склоне-»ия на известный промежуток времени приводит к тому, что раньше правильно изменявшиеся по падежам имена существительные 1-го склонения изменяются как принадлежащие к 3-му склонению, т. е. уподобляются им. В специальных экспериментах было обнаружено, что, научившись выделять приставки, глухие дети иногда ошибочно усматривали их в словах, началь-йые буквы которых совпадают с приставками: они членили слова «по-лка», «по-года»; хорошо известное детям слово считать неожиданно было воспринято как "с-читать» и истолковывалось Как «читать с кем-нибудь». Прежде приобретенные знания как бы забылись, вытеснились вновь усвоенными.
Слишком широкое пользование новыми знаниями говорит о том, что они еще не нашли себе должного места в системе приобретаемых детьми знаний, что связи между старыми и новыми знаниями вырабатываются постепенно (И. М. Соловьев).
Разного рода уподобления широко распространены при усвоении грамматического строя языка глухими детьми, потому
что усваиваемые ими знания не закрепляются речевой практикой.
Своеобразие грамматических изменений слов ярко проявляется на начальных этапах приобщения глухих к речи и сглаживается по мере обучения и овладения речью. Исследования показали, что, несмотря на отсутствие слуха, глухой ребенок, как и слышащий, но обходными путями, способен «производить над словами, как символическими знаками предметов и их отношений, те же самые умственные операции, как над любым рядом реальных предметов внешнего мира» (И. М. Сеченов, 1947, стр. 250). Иначе говоря, доказано, что глухой ребенок обладает интеллектуальными возможностями, необходимыми для овладения грамматическим строем языка.
Наиболее устойчивая часть языка – грамматика – тоже, конечно, подвержена изменениям. И эти изменения могут иметь разный характер. Они могут касаться и всей грамматической системы в целом, как, например, в романских языках, где прежняя латинская система словоизменительной морфологии (склонение, спряжение) уступила место аналитическим формам выражения через служебные слова и порядок слов, или же отражаться на частных вопросах и лишь определенных грамматических категориях и формах, как, например, это было в течение XIV–XVII вв. в истории русского языка, когда перестроилась система глагольного словоизменения и вместо четырех славянских прошедших времен (имперфекта, перфекта, аориста и плюсквамперфекта) получилось одно прошедшее время (из бывшего перфекта), где вспомогательный глагол отпал, а бывшая присвязочная часть – старое краткое причастие прошедшего времени с суффиксом–л- – переосмыслилась как форма глагола прошедшего времени, откуда в современном русском языке необычное согласование этих форм (гремел, гремела, гремело, гремели) в роде и числе, но не в лице, что свойственно индоевропейскому глаголу.
Грамматический строй, как правило, в любом языке очень устойчив и подвергается изменениям под влиянием чужих языков только в очень редких случаях. Здесь возможны такие случаи.
Во–первых, переносится из одного языка в другой несвойственная данному языку грамматическая категория, например видовые различия глагола из русского языка"в коми язык, но оформляется это явление грамматическими средствами заимствовавшего языка; интересный случай наблюдается в осетинском языке, где в склонении материал аффиксов остается исконным – иранским, а парадигматическая модель – многопадежность, развитие падежей локативного (местного) значения и общий характер агглютинации – следует образцам кавказских языков[ 665 ] 665 .
Во–вторых, переносится из одного языка в другой словообразовательная модель, что часто именуют «заимствованием аффиксов», например суффиксов– изм-, - ист– в русский язык в словах: ленинизм, ленинист, отзовизм, отзовист и т. п. Дело здесь не в том, что мы заимствовали суффиксы– изм-, - ист-, а в том, что в русский язык внедрились модели слов на–изм– и–ист– с определенными грамматическими значениями, независимо от значения корня.
В–третьих, гораздо реже, почти как исключение, можно обнаружить в языках заимствование словоизменительных форм, т. е. тех случаев, когда выражение отношения (реляционное значение) перенимается из другого языка; как правило, этого не бывает, так как каждый язык выражает отношения по внутренним законам своей грамматики. Таково, например, усвоение одним из алеутских диалектов русских глагольных флексий для выражения определенных реляционных значений[ 666 ] 666 .
В процессе грамматического развития языка могут появляться и новые грамматические категории, например деепричастия в русском языке, происшедшие из причастий, переставших согласоваться со своими определяемыми и «застывших» в какой–либо одной, несогласуемой форме и тем самым изменивших свой грамматический облик. Таким образом, в пределах групп родственных языков в процессе их исторического развития могут возникать существенные расхождения, связанные с утратой тех или иных прежних категорий и возникновением новых. Это можно наблюдать даже среди близкородственных языков.
Так, судьба древнеславянских склонений и системы глагольных форм оказалась разной в современных славянских языках. Например, в русском языке имеется шесть падежей, но нет особой звательной формы, тогда как в болгарском языке склонение имен по падежам вообще утратилось, но звательная форма сохранилась (юнак – юначе, ратай – ратаю и т. п.).
В тех же языках, где падежная парадигма существует, имеются существенные расхождения благодаря действию различных внутренних законов развития каждого языка.
Между индоевропейскими языками в области падежной парадигмы существовали следующие отличия (не считая различий в звательной форме, которая не является падежом в грамматическом смысле). В санскрите было семь падежей, в старославянском – шесть, в латинском – пять, в греческом – четыре.
В близкородственных немецком и английском языках в результате их самостоятельного развития возникла совершенно различная судьба склонения: в немецком, получившем некоторые черты аналитизма и переложившем всю «тяжесть» склонения на артикль, все–таки осталось четыре падежа, а в английском, где и артикль не склоняется, склонение существительных вообще исчезло, осталась лишь возможность образования от имен, обозначающих живые существа, «архаической формы» «Old English genetive» («древнеанглийский родительный») с "s : man"s hand – «рука человека», horse"s head – «голова лошади», вместо более обычных: the hand of the man, the head of the horse.
Еще большие различия существуют в грамматике между неродственными языками. Если в арабском языке имеется всего лишь три падежа, то в финно–угорских их больше десятка[ 667 ] 667 . По поводу количества падежей в языках Дагестана идут ожесточенные споры среди лингвистов, причем количество устанавливаемых падежей колеблется (по отдельным языкам) от трех до пятидесяти двух. Это связано с вопросом о служебных словах – послелогах, которые очень похожи по своему фонетическому облику и грамматическому оформлению на падежные флексии. Вопрос о различении подобных служебных слов и аффиксов очень важен для тюркских, финно–угорских и дагестанских языков, без чего вопрос о количестве падежей решить нельзя[ 668 ] 668 . Независимо от тех или иных решений данного вопроса совершенно ясно, что разные языки крайне своеобразны по отношению к грамматическому строю и по парадигмам; это прямое следствие действия внутренних законов каждого языка и каждой группы родственных языков.
В грамматических изменениях особое место занимают «изменения по аналогии»[ 669 ] 669 , когда разошедшиеся благодаря фонетическим изменениям в своем звуковом оформлении морфемы «выравниваются», «унифицируются» в один общий вид «по аналогии», так, в истории русского языка прежде бывшее соотношение роука – роуц"6 заменилось на рука – руке по аналогии с коса – косе, цена – цене, дыра – дыре и т. п., на этом же основан и переход глаголов из одного класса в другой, например, у глаголов икать, полоскать, брызгать вместо форм ичу, полощу, брызжу стали появляться формы: икаю (в литературном языке – единственно возможное), полоскаю, брызгаю (сосуществующие наряду с прежде единственно возможными полощу, брызжу), здесь основанием аналогии послужили продуктивные глаголы I класса типа читать – читаю, кидать – кидаю и т. п.; эти явления еще шире распространены в детской речи (плакаю, скакаю вместо плачу, скачу), в просторечии (хочу, хотишь, хотит вместо хочешь, хочет) и т. п.
Подобное же явление наблюдается в истории немецкого глагола, где старые архаичные и непродуктивные формы «сильных глаголов» в просторечии по аналогии со «слабыми глаголами» спрягаются без внутренней флексии; например, в формах прошедшего времени: verlieren – «терять» – verlierte, а не verlor, springen – «прыгать» – springte, а не sprang, trinken – «пить» – trinkte, а не trank и т. п. по аналогии с lieben – «любить» – ich liebte, haben – «иметь» – ich hatte (из habte) и др.
Эту закономерность грамматического строя языков в эпоху Шлейхера, когда думали, что языковые изменения происходят по «законам природы», считали «ложной аналогией», нарушением законов и правил, но в 70–е гг. XIX в. младограмматики показали, что действие аналогии в языке – явление не только закономерное, но законоустраивающее, регулирующее и приводящее в более упорядоченный вид те явления в области грамматических парадигм, которые были нарушены действием фонетических законов[ 670 ] 670 .
