«Сказка» Иван Бунин
…И снилось мне, что мы, как в сказке,
Шли вдоль пустынных берегов
Над диким синим лукоморьем,
В глухом бору, среди песков.Был летний светозарный полдень,
Был жаркий день, и озарен
Веет, лес был солнцем, и от солнца
Веселым блеском напоен.Узорами ложились тени
На теплый розовый песок,
И сипни небосклон над бором
Был чист и радостно-высок.Играл зеркальный отблеск моря
В вершинах сосен, и текла
Вдоль по коре, сухой и жесткой,
Смола, прозрачнее стекла…Мне снилось северное море,
Лесов пустынные края…
Мне снилась даль, мне снилась сказка –
Мне снилась молодость моя.
Анализ стихотворения Бунина «Сказка»
В произведении моделируется картина заповедного уголка природы, наполненная радостью, светом и ликованием. Пейзажной зарисовке отведено центральное место во сне, навеянном воспоминаниями о далекой молодости героя.
Каковы слагаемые сказочного пейзажа? Анализ словесного материала, избранного для описания воображаемой природы, выделяет две значительные группы. Первая из них собирает вокруг себя лексемы, в значении которых имеются смысловые оттенки первозданности, заповедности. Особенно много такой лексики в начальной строфе. Вторая группа более обширна, она объединяет лексику с коннотациями теплого света, блеска и чистоты. Эти понятия соотносятся с положительными эмоциями - радостью и весельем.
С ощущением счастья связана и группа слов, обозначающая синий цвет: чистым и ярким оттенком, символизирующим божественное начало, наделяются лукоморье и небосклон. Среди других элементов цветописи - солнечные оттенки и розовый. Такое разнообразие, возникшее в рамках лаконичного бунинского стиля, - знак восхищения, которое вызывает пейзаж у лирического героя.
Описывая сказочную природу, поэт употребляет особый символ - слово «лукоморье». Мощные аллюзии, порожденные этим понятием, отсылают читателя не только к гениальным пушкинским строкам, но восходят к народным истокам. В языческих верованиях восточных славян лукоморьем обозначалось волшебное место в заповедном краю, где произрастало мировое древо. Оно служило своеобразным лифтом в другие миры. Поэт продолжает древнюю аналогию: его лукоморье способно повернуть время вспять и возвратить лирического героя в молодые годы.
В финальных строках представлена философская формула молодости, которая состоит из двух составляющих - «даль» и «сказка». Герой осознанно поэтизирует былые годы, подчеркивая их отдаленность и недосягаемость. Возвышенно-радостное настроение, переданное пейзажем, подкрепляется лирическим «мы», которое встречается в начальной строке. Влюбленная пара, романтичная и юная, вписывается в общую картину, дополняя ее красотой и согласием своих отношений.
Светлый тон произведения, в котором радость преобладает над грустью, усиливается кольцевой анафорой «Мне снилось/ снилась». В последней строфе эта фраза повторяется трижды, подчиняясь особой логике русской сказки и подчеркивая гармоничность лирической картины-воспоминания.
Читать стих “Сказка” Бунина Ивана Алексеевича нужно не как образец пейзажной лирики (хотя описывается в нем именно природа), а как волшебную историю. В этом произведении поэт описывает прогулку лирического героя с девушкой, в которую он влюблен – и это прекрасно, но пейзаж вокруг еще прекраснее. Изучая стихотворение на уроке литературы в классе, нужно знать, что написано оно в 1902 году и отличается характерным для Бунина отношением к природе – восторженным и изумленным. Даже во сне, который он и описывает, жаркий бор и море вызывают у писателя восхищение.
Читая текст стихотворения Бунина “Сказка” полностью, очень легко уловить настроение, которое в него вложено: это чистая радость от встречи с естественной красотой и от любви, а еще – ощущение счастья и веселья. Прочтение его онлайн или в бумажном варианте нужно дополнить изучением эпитетов, которые весьма красноречивы. В основном Бунин пользуется цветописью: все оттенки синего, розовый и солнечные цвета раскрывают ту гамму чувств, ради которой стоит учить это стихотворение.
Финальные строки – это поэтизация прошедшей молодости, которую творец видит уже далекой сказкой, и оттого это время еще более мило его сердцу.
…И снилось мне, что мы, как в сказке,
Шли вдоль пустынных берегов
Над диким синим лукоморьем,
В глухом бору, среди песков.
Был летний светозарный полдень,
Был жаркий день, и озарён
Весь лес был солнцем, и от солнца
Весёлым блеском напоён.
Узорами ложились тени
На тёплый розовый песок,
И синий небосклон над бором
Был чист и радостно-высок.
Играл зеркальный отблеск моря
В вершинах сосен, и текла
Вдоль по коре, сухой и жёсткой,
Смола, прозрачнее стекла…
Мне снилось северное море,
Лесов пустынные края…
Мне снилась даль, мне снилась сказка,
Мне снилась молодость моя.
Летней ночью, в саду, в темном шалаше, сквозь дырявую крышу которого видны звезды.
Яков лежит в глубине шалаша, мы сидим и курим на скамейке у входа.
Ну, расскажи еще что-нибудь, Яков Демидыч. Ты не спишь еще?
Спать не сплю, а маленько подремываю. Уж дюже ночь хороша, тепло. Да и поздно небось. Какой теперь часто? Боле двенадцати, пожалуй, наберется.
Что ты, девять только что било.
Где било?
Караульщик на церкви бил.
А по чем этот караульщик может время знать?
Как по чем? По часам, конечно.
Ну, энто не часы. В них мух сухих много. Я эти часы видел, был у него в караулке. Он их потянет за цепочку - они прямо роем оттуда сыплются. А что ж вам еще рассказать? Сказку какую-нибудь? Али событие?
Что хочешь. Мы и сказки твои любим.
Это правда, я их хорошо выдумываю.
Да разве ты их сам выдумываешь?
А кто же? Я хоть и чужое говорю, а выходит, все равно, что выдумываю.
Это как же так?
А так. Раз я эту сказку сказываю, значит, я свое говорю.
Это очень интересно, то, что ты сейчас сказал.
Конечно, интересно. Мои сказки интересные. Только и события бывают хорошие. С одним попом, к примеру сказать, такое событие вышло. Было так-то, не хуже нашего, село с плохим приходом, и никогда, значит, священники эти там не жили, потому как не могли себя обрабатывать, а жил один поп в большом селе в трех верстах от этого, один, стало быть, на два села: раннюю обедню, положим тут служит, а позднюю едет туда служить. Один и потребности все справлял - и похороны, и причастие. А поп этот грешный был, пьяный, сквернослов, ни одной бабы видеть не мог - так и лезет на исповеди. И опять же жадный: дадут ему, скажем, пяток яиц, так нет - подавай десяток. И вот, случись так, сидит он раз в доме у себя, а уж ночь! поздно, дело осеннее и дождь ужасный. Месяц хоть примеркал, а все-таки видно в окна. Вот он и видит - подъезжает черный скрытный фаэтон к дому, вроде карета барская. Слезает, обыкновенным манером, кучер с этой кареты, стучит в двери, входит. Понятно, мокрый весь, глаза блестят, в башлыке. Говорит: «Скорее, батюшка, - едем, княгиня помирает». Стал ему священник грубо отвечать: «Куда тебя, мол, такой-сякой, в такую погоду принесло? Не хочу ехать!» Ну, однако, уговорила его попадья, согласился. Сели, поехали. Лошади несут, аж грязь отскакивает. Сидит священник в карете, и стала его совесть мучить, хочется ему оправдаться перед кучером, за что, мол, я ругал его так, - бывает, опять выпивши был, ну а пьяный, известно, всегда каяться любит. Отворил он дверцу, задрал ему ветер волосы назад, сечет дождем в лицо, а он кричит: «Прости меня, кучер, я, мол, человек грешный, горячий!» Молчит кучер. Он опять кричит - опять кучер безо всякого внимания, не оборачивается даже. Взяла попа жуть, глянул он так-то в поле и видит, идет к нему навстречу полная солидная дама, самая эта, значит, мертвая княгиня, Ахнул он, схватился за святые дары. «Господи!» - говорит. И только сказал - нет тебе ничего, ни кучера, ни кареты, а сидит он в поле на камне верхом, на коленях скуфью свою держит… Темь, ночь, дождь так и парит…
Ну, и что же потом с этим священником было?
А то и было, что пришли наране мужики и сняли его, чуть живого, с этого камня…
Молчание, Тихо, темно, звезды. Как земляника, краснеют огоньки наших папирос.
Так. Это, значит, событие. Ну, а сказку не расскажешь?
А сказку вам можно рассказать такую, про мужичкя Чувиля и про Бабу-Ягу. Жил, значит, мужичок Чувиль, и был у него садишка за избой, а в садишке яблоня, а на яблоне этой возьми да и вырасти золотое яблочко. Ну, конечно, сошел Чувиль с ума от такой радости, стережет его пуще зеницы ока, все не рвет, надеется, что оно еще маленько подрастет, день и ночь в саду сидит. Только раз сидит он так-то, а она, Баба-Яга, и вот она: перекинула ногу через плетень и прямо к нему. Нос крючком, голова сучком, нога жиленая, сама стриженая. И так-то весело: «Здорово, мужичок, сорви-ка мне это яблочко, угости меня!» Оробел Чувиль до смерти, не посмел отказать, тряхнул яблоню… «Да нет, говорит, ты, мужичок, мне из ручки в ручку дай!» И, значит, цап его за руку да в лес, в избушку свою. А в этой избушке лесной сидят, значит, девки ее простоволосые, Аленка Коза да Акулька Егоза. Вот вошла Яга к ним, да и говорит этак мельком старшой: «Сжарь-ка мне, Аленушка, Чувиля к ужину, а я пока еще по одному дельцу сбегаю…» Аленка сейчас печь разожгла, посадила Чувиля на лопату хлебную - и раз его в огонь! Да ишь, не тут-то было: уперся Чувиль, раскорячился, - никак не всунет его девка в эту печь, разозлилась, кричит: «Что ж не лезешь, дурак, что ты меня мучаешь?» А Чувиль и взаправду дураком прикинулся: «Напрасно серчаешь, говорит, я бы, говорит, с радостью влез, да у меня уменья нет. Ты поучи меня, как мне сесть пострушней, присядь на минутку сама». - «У, серый пень, да ты сядь вот так, по-моему!» Вскочила на лопату бочком, подхватила подол, а Чувиль, не будь глуп, - шмыг ее в печь!
Сжарил, значит, вместо себя?
За милую душу. Ну, только речь о том, что добралась все-таки эта Яга до крестьянина. Прибежала домой, маленько ахнула, - жалко, понятно, дочь, - и поскорей сама за дело взялась! Опять сажает Чувиля, тащит его к огню да еще посмеивается: «Уж и легок ты, Чувиль, одне косточки!» - «А ты кинь, - отвечает Чувиль, - ты не жарь меня, авось навек не налопаешься, сама ж говоришь, что я больно худ». - «Да мне и лопать-то не хочется». - «Вот те на! Так чего ж тебе хочется?» - «А поиграть, позабавиться, посмотреть, как ты будешь в огне корежиться: я ведь, Чувиль, веселая!» Ловко ай нет?
Куда ловчей!
Ну, а к чему ж эта сказка придумана?
А по-твоему, к чему?
Вот то-то и есть. Я вам загадал, а вы подумайте… Потом Яков просит у нас «сигарочку», закуривает и ложится спать, с удовольствием затягивается - «ух, сладка!» - и начинает «свое самое любимое» уж совсем странным языком:
За горами, за лесами, за широкими, значит, морями, и не на небе, на земле, жил старик в одной селе, и у крестьянина было три сына. Больший был умная голова, середний с бусорью, а младший с придурью, - по совести сказать, совсем дурак…
Вот эти братья сеяли, значит, пшеницу и возили в царскую столицу, там они ее, конечно, продавали, а денежки счетом принимали и поскорее ворочались ко двору, а то не ровен час, и ошибешься, - зашел, скажем, выпить на суставчик, а заместо того и осьмухи показалось мало…
Ну, вот так, честно, благородно, и делали они дело, только вдруг, в долгом ли, в скором ли времени, приключилося им горе: кто-й-то ночью стал ходить и пшеничкю ихнюю шевелить, - обивать, значит. Они сейчас друг другу смекнули, чтоб стоять в поле на карауле, и как, значит, стало смеркаться, вышло старшему брату собираться. Он берет вилы, топор и отправляется вроде как на дозор, а сам у вдовы у суседки усю ночь в клети пробыл, а па поле караулить и вовсе не ходил. Утром рассветает, он и приходит домой на крыльцо и стучит в кольцо, - мол, отворяйте, скорее, застыл весь. А куда там застыл - лучше всякой бани напарился!
Братья ему двери сейчас отворили и давай его вспрашивать, не видал ли, дескать, чего диковинного. Он им отвечает, на мою счастью, говорит, я ничего не видал, - на мою счастью, дюже холод был. Потом стало во второй раз смеркаться, надо середнему брату собираться. Он сейчас взял вилы, топор и отправляется будто на дозор, а сам пошел на сенник и так-то сладко проспал, аж слюни потекли. Наране приходит, всходит на крыльцо, и стучит опять в кольцо, - мол, отворяйте скорее, я, говорит, вымок весь. Братья двери отворяли и опять давай его пытать, не видал ли чего диковинного, а он опять им отвечает, что на мою, мол, счастью дож дюже силен был, такой, говорит, трескун, я весь мокрый пришел. А какой там мокрый, он просто взял да водой весь облился, чтоб, значит, ему больше поверили… Чуете, намек-то какой?
На кого намек, Яков Демидыч?
Да хоть на меня на такого-то. Вы небось думаете - он сад караулит, а я лежу себе да тем сном занимаюсь. - Ну, да ладно. Слушайте, что дальше-то будет: - Так, значит, кинулся к нему отец, ты, говорит, у меня первый молодец, теперь, говорит, двое, слава богу, откараулили. Потом в третий раз стало смеркаться, надо меньшому, дураку собираться, а он и ухом не ведет, на печке каряки дерет. Тут братья стали его умолять, стали его восхвалять, - обязательно, говорят, тебе, Ваня, надо иттить, ты, говорят, у нас всему дому голова. А он опять свое, - лежит, не слухается их. Потом стал умолять его отец, ступай, мол, Ванюша, на караул, я поеду на базар, куплю тебе, говорит, бобов, а еще шапочкю с красным околом и с гремучим позвонком, - ну и уговорил его…
Этот Ваня с печи, значит, слезая, малахай на себя надевая, кушачкем подпоясывается, кладе за пазуху краюшечкю и отправляется на этот самый караул, на стражу. Вот он округ поля обходит и к кусту подходит, к какому-нибудь, значит, дереву ракитовому; сел под тем кустом, звездочки на небе считает, а краюшечкю уплетает. Вдруг ему что-й-то на ум блеснуло, он глянул из-под рукавицы и осмотрел белую кобылицу, а кобылица та была ровно как зимушка бела. Ну, он и обрадовался. Стой, думает себе, что за диво такая? Сейчас ее догнал, задом наперед оседлал, за хвост ухватился и по полю покатился. Она его и помчала, - мчала по горам, мчала по лесам, потом, стало быть, остановилась и к нему с речью обратилась, я, говорит, приведу тебе двух коньков золотогривых, все в мелких хвост кольца завитые…
Постой, Яков Демидыч, это что-то неладное. Как это «в мелких хвост кольца завитые»?
Атак, волночатый, значит, хвост, весь в кольца завивается. Да вы не сбивайте меня, а то мне скушно станет…
Уходим мы поздно, когда уже краснеет за почерневшим и ставшим как будто меньше и ниже садом зарево восходящего ущербленного месяца.
1930
Паломница
На пароходе, на пути из Палестины в Одессу.
Среди палубных пассажиров - множество русских мужиков и баб, совершивших паломничество в Иерусалим и на Иордань, и, как всегда, в числе их немало тяжко больных «животом». Одну старушку «схватило» еще в Яффе. Жестокая холерина, все ждут - вот-вот умрет. Однако она твердо решила умереть только в Одессе; ей было лет восемьдесят, не менее; мала и слаба была она, как ребенок, смерти ждала даже с радостью; шутка ли - сподобиться умереть тотчас после такого святого подвига! Но вот узнала, что будет брошена в море, если умрет в пути, - и решительно отказалась умирать до прибытия в Одессу. Так всем и сказала:
Нет, подожду до Одессы.
И так и сделала: перекрестясь, скончалась только тогда, когда услыхала, что входим уже в Одесский порт…
В самом деле, это все не выдумка, а то удивительное самообладание, благочестие, с которым умирали когда-то русские мужики и бабы, то спокойствие, с которым они делали на смертном одре свои последние распоряжения и высказывали уверенность в жизнь будущую.
Только не напрасно ли приписывали такие смерти каким-то особенным свойствам русской души… Вот умирает тоже крестьянка и тоже чуть не столетняя, но во французской деревне, у нас в Провансе. Очевидец рассказывает:
Elle etait si calme et tranquille que je lui dis en toute simplicite:
Vous irez au Paradis, ma bonne Julienne.
Paradis, - me repondit-elle, - ou voulez-vous que j"aille?
1930
Поросята
Вышли поросята на вечернюю прогулку после ливня с бурей и в восхищенье остановились перед грязным, взволнованным прудом.
Ах, какой прекрасный, вонючий пруд! - воскликнул передний.
И все прочие взвизгнули дружно:
Больше они по-французски ничего не знали.
Бунин и «Красавица»
Прежде чем рассматривать само произведение и как-то анализировать его, следует вспомнить, что оно было написано в 1940 году. В это время писателю исполнилось семьдесят лет – возраст, в котором человек уже не строит планы на длительный период, но даёт оценку прожитой жизни.Ярких моментов за всю жизнь наберется у каждого человека, и плохих, и хороших. В это время писатель предается воспоминаниям собственной юности, молодости и зрелых лет, и делится всеми этими мыслями с читателями.
«Красавица» есть не что иное, как антитеза – противоположность наименования самого произведения и его содержания. Действительно, так оно и есть, на самом деле. В произведении читатель узнает, что личина людей зачастую бывает обманчива, нужно научиться видеть суть вещей, сущность самих людей. За прекрасным обликом может скрываться любая личность, и внутреннее наполнение не всегда так же красиво, как внешняя оболочка.
Анализ произведения
Вообще, писатель прибегает к довольно интересному, по-своему интригующему приему: он описывает три сюжетных линии в рассказе. Первая – отношения отца-чиновника с обеими своими женами. Вторая – отношение той самой красавицы к своей обители, семье и родственникам. Третья – отношение мальчика, который и является главным действующим лицом в этом рассказе. Отдельно следует обратить внимание на саму красавицу, ее отношение к жизни, дому и ребёнку. Писатель сам говорит о ней, что она «воцарилась», «взгляд имела зоркий», «отец, от страха перед ней притворился».Все это непосредственно указывает читателю на властность человека, на его мысли, суждения, относительно всех других людей. Она буквально ставит себя выше всего окружения, она глава в семье, по крайней мере, сама так считает. Тем не менее на протяжении всего произведения из ее уст выходит лишь одна-единственная фраза, которая усилена словами «я велела». Как можно догадаться, она действительно считает себя главной. И этому есть доказательства. Эта женщина меняет жизнь в доме по своему усмотрению, как она считает лучше, для нее же самой. Все изменения в доме являются своеобразным стержнем произведения. Подсказкой для самого читателя, что не всякая внешняя красота, которую можно увидеть своими собственными глазами, является внутренней. Зачастую внешность и сущность разнятся и между ними нет никакой связи.
Мальчик, в свою очередь, буквально обречен на никчемное существование. Он попросту начинает бояться жить, у него появляется страх ко всему, хотя сам он «от природы ласковый, живой». Ко всему прочему, сам писатель подчеркивает его пустое существование, наделяя эпитетом «несуществующий». В рассказе для жены отца, он не имеет никакого значения, она его попросту не замечает, да и сам отец уподобившись своей супруге, отдавая всего себя только лишь ей, отдаляется от ребёнка. Несмотря на мнение всех своих близких, их отношение, он все равно есть, живет, проживает свою жизнь рядом с ними, но его существование остается никчемным.
Автор старается подчеркнуть малозначимость ребёнка употреблением слов в совокупности с уменьшительно-ласкательными суффиксами, вроде: «диванчик», «книжечка», «уголок» и других. Писатель не описывает дальнейшие события, но дает читателю ясно понять, что мальчик по жизни так и останется заброшенным, забытым и просто никому не нужным.
«Красавица» - небольшое произведение, наполненной трагедией и огромным смыслом. Это небольшой шедевр, обладающий глубокой, но одновременно такой простой и понятной мыслью, суть которой может уловить абсолютно каждый читатель. История семилетнего мальчика, которого возненавидела красавица-мачеха способна по-настоящему тронуть душу. В результате такого отношения, ребенку просто приходиться прятаться в угол, стать невидимкой для всех.
Бунину удалось вложить мысль, что не всякая красота может быть хорошей, всего лишь в пять небольших абзацев, с тремя главными действующими лицами и глубокой трагедией внутри. Понять все сказанное здесь довольно просто, но принять это все уже не так легко, как и могло бы показаться. Тем не менее писатель раскрывая суть своего произведения, раскрывает сущность многих людей.
Одна простая мысль
Один простой вопрос, на который, пожалуй, ответит каждый – разве можно назвать истинной красавицей человека, который безучастно относится к ребенку, ненавидит его, унижает и не ценит собственного мужа? Пожалуй, ответ на этот вопрос лучше всех сформулировал Антон Павлович Чехов: «В человеке все должно быть прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли». Мы понимаем, что героине данного рассказа присущи лишь два параметра, причем важность которых, особенно в современном мире значительно преувеличена – лицо и одежда. Человек не может быть прекрасным, не обладая красивой душой и мыслями. Тут мы и начинаем понимать, что история иронична и трагична – красавица больше безобразна, чем прекрасна и притягательна. Она всем своим поведением отталкивает читателя от себя, становится противна. Красота внутренняя играет, пожалуй, большую роль, имеет большее значение, чем внешняя, причем по нескольким причинам. Самое простое – внешность со временем меняется, человек стареет, зато внутренняя красота, доброта, отзывчивость – все это останется навеки.
Тут же на ум приходят слова другого известного писателя – Достоевского: «Красота спасет мир, добра бы была». Ведь так оно и есть, а в произведении мы видим противоположное существо, красота которой не дает ничего хорошего, не сеет разумного, доброго, вечного. Она способна лишь губить, губить все вокруг, создавая для себя оптимальные условия, которые ей самой пришлись по нраву. Несложно догадаться, почему «красавица» стала такой – избалованный человек, обладающий огромным вниманием, непременно становится эгоистом. Он требует и старается все делать только лишь для самого себя, своей выгоды и радости, ни капли не думая ни о ком другом. Сам читатель видит, что за героиней стоит мнимая, кажущаяся красота, внутри которого скрывается не что иное, как простое душевное уродство. Она – не родная мать мальчика, а значит, по ее мнению, нет смысла испытывать какие-то добрые, теплые чувства к нему и, соответственно, поступает по отношению к ребёнку абсолютно равнодушно.
Главный герой произведения - красавица, всё меньше заботит читателя. Скорее, она вызывает отвращение, если не сказать большего. Все внимание сосредоточено на маленьком мальчике, судьбе которого не позавидуешь. Несмотря на такой характер второй супруги отца ребёнка, большая часть негодования, пожалуй, относится именно к нему, так как он, внимая всем ее прихотям просто забывает про своего сына, перестает замечать его. Дети, особенно в таком нежном возрасте – крайне беспомощны, доверчивы. Они ещё не могут постоять за себя, могут оказаться обманутыми, они просто напрямую зависят от своих родителей, от взрослых людей. Можно было бы сказать иное, если бы сам мальчик был таким же, как и жена отца – злым, капризным, без тепла в сердце и душе. На деле он другой – общительный, добрый, отзывчивый, просто ему не повезло. Став сиротой, после смерти родной матери, он лишился всего: тепла, доброты, внимания, должного ухода.
Бунин дает понять читателю одновременно несколько вещей. Во-первых, мы порой можем не замечать самых явных вещей, оставаясь ослепленными красотой. Во-вторых, взрослые всегда должны быть в ответе за своих детей, они должны относиться к ним внимательно, с любовью. Все это простые истины, которые, свойственны каждому человеку. Другое отношение к жизни и своим близким - это деградация собственных чувств, и никакая красота не сможет этого скрыть. Каждый человек должен научиться видеть, чувствовать и ощущать истину. Словом, сам писатель говорит о том же: «очки цвета йода», намекая, что розовые очки пора снять и смотреть на мир реальным взглядом.
Этой одной фразой Бунин дает понять читателю, что чиновник просто закрылся от всего окружающего мира, это служит его щитом, вообще, от всего того, чего отец не хочет замечать, в том числе и своего собственного сына. Для самого же главного героя, в лице мальчика – это дорога в никуда, без просвета и ярких красок. Изоляция малыша - это трагедия с замедленным инерционным движением. Если отец ребёнка не снимет с глаз пелену влюблённости в бессердечную красавицу, малыш останется одиноким до полного взросления.
Так, Иван Алексеевич Бунин, своим коротким рассказом смог затронуть тонкую и щепетильную проблему внутренних переживаний, которые смогут помочь ответить на вопрос: «Что же такое настоящая красота?»
| Подписаться на новые статьи | |||
