ГИБЕЛЬ «СОЮЗА-11»
(По воспоминаниям Н.П.Каманина, Б.Чертока, В.Сыромятникова, Я. Ладыженского, личным беседам автора с дочерью Добровольского, сыном Каманина Львом, специалистами бывшего НИИЭРАТ, отчёту этого института.)
Первоначально на станцию "Салют" должны были лететь Алексей Леонов, Валерий Кубасов и Петр Колодин. Однако уже на Байконуре буквально накануне старта у Кубасова врачи обнаружили... опухоль в правом легком. Специалисты подозревали начальную стадию туберкулеза. Позже выяснилось, что это всего лишь аллергическая реакция на какие-то растения в степи. Но накануне полета весь экипаж был отстранен и заменен на дублеров. На следующий день, 6 июня 1971 года, стартовали Добровольский, Волков и Пацаев. Они были первыми обитателями нашей первой орбитальной станции.
Оба экипажа чувствовали себя неважно. Первый был потрясен отстранением от полета, второй - внезапным изменением судьбы. После полета второму экипажу предстояло подниматься по мраморной лестнице Кремлевского Дворца под фанфары, музыку Глинки, получать Звезды Героев. Но радости на их лицах не было.
Судьбу шестерых человек изменил рентгеновский снимок, которого перед прежними полетами вообще не делали!
Госкомиссия при свете юпитеров и вспышках блицев прошла за 20 минут. Добровольский заверил, что экипаж готов и задачу выполнит. Леонов вместо заверений махнул рукой - жаль, что так получилось.
Когда стали расходиться, Каманин оказался рядом с Валерием Кубасовым. Он с виноватой улыбкой как бы просил прощения:
- А ведь я просто чуть простудился. Через неделю все пройдет и ничего на рентгене не будет.
Его никто не утешал. Но прав был он, а не врачи. И по сей день Кубасов жив и здоров. Никакого острого туберкулезного процесса у него так и не было.
Когда очередь дошла до ответного выступления Добровольского, было заметно, что он сильно волнуется. Действительно, таких массовых проводов в космос еще ни разу не было. Митинги ограничивались обычно составом непосредственных участников подготовки ракеты-носителя и космического корабля. А тут собралось на глаз не менее трех тысяч людей.
- Когда я ехал сюда, я приготовил речь, - сказал Добровольский. - Но теперь, увидев ваши улыбки и теплые глаза, я просто скажу вам: дорогие товарищи и друзья, огромное спасибо за самоотверженный труд. Мы не пожалеем сил, сделаем все, чтобы выполнить задачу.
В 6 часов утра небольшой зал начал быстро заполняться.
В 7 часов 26 минут Елисеев начал вызовы:
- Я - ”Заря”. ”Янтарь”, как слышите? На связь! Ответ последовал немедленно.
- Говорит ”Янтарь”. У нас все в порядке. Работаем по программе. Прошел радиозахват. Идет автоматическое сближение. На 7 часов 27 минут дальность 4, скорость 14.
- Вас поняли. Все нормально, продолжайте доклады.
- В 7 часов 31 минуту СКД работал 10 секунд, дальность 2 и 3; скорость 8.
Доклады ведет не командир корабля Добровольский, а Волков. Его возбуждение не может приглушить многократная ретрансляция и усиление, пока слова доходят до динамиков в зале. Напряжение передается всем нам.
- Скорость уменьшается. В ВСК видим светящуюся яркую точку. Дальность 1400, скорость 4...
- 7 часов 37 минут, дальность 700, скорость 2,5. Отвернулись - видим только Землю. Снова есть захват!..
- По данным телеметрии НИП-13, - объявляет другой голос, - прошел режим причаливания - зафиксирована дальность 300, скорость 2.
В зале не просто тишина, а нарастающее напряжение. Пауза, наступившая по громкой связи, пугает. Может быть, все в порядке, но ведь информацию из космоса сейчас принимает только Уссурийск и наземными каналами, известными только связистам КИКа, ретранслирует в ЦУП. Что стоит какому-нибудь не ведающему, что творит, экскаватору оборвать тонкую нить длиной в 8000 километров?!
- ”Янтарь”, я - ”Заря”, не слышу вас.
Секунды тишины обрывает задорный голос Волкова:
- Дальность 300, скорость 2. Отлично наблюдаю станцию в ВСК. Идет выравнивание по крену. Очень хорошо виден конус и ловушка. Выравнивание по крену закончилось - дальность 105, скорость 0,7. Включаем ручное причаливание.
- ”Янтари”, на малом расстоянии внимательно осмотрите стыковочный узел, - дает указание Елисеев.
- Вас поняли. Дальность 50. Скорость 0,28. Работают сопла ДПО. Визуально приемный конус чистый. Очень хорошо видно... Дальность 20, скорость 0,2. Корабль ведет себя устойчиво. Идем на стыковку!
И в это время заканчивается зона связи.
- Связь на следующем витке в 8 часов 56 минут.
Между сеансами связи даже некурящие выходят из здания на воздух, на перекур, снимающий нервное напряжение. Стянутся космический корабль с орбитальной станцией или опять останутся какие-нибудь миллиметры зазора? В зал уже набилось до сотни остро переживающих участников.
Каждый является не зрителем и болельщиком, а участником события, несущим частицу ответственности. Эта частица в общей цепи может оказаться роковой. Каждый из сотни ожидающих сейчас беспомощен. Никто не может ничем помочь. Только ожидание.
Тишину нарушает характерный фон ”Зари”. Не дожидаясь выхода на связь из космоса, Елисеев вызывает:
- ”Янтари”, я - ”Заря”, на связь!
Нет ответа. Вызов повторяется несколько раз.
- Есть телевидение! - раздается возглас Брацлавца. - Стыковка прошла! Картинка отличная.
- ”Янтари”, пятый раз вызываю. Почему молчите?
- ”Заря”, докладываем: стыковка прошла без колебаний, стягивание закончилось. Режим выполнен! Проверяем герметичность стыка. Выравниваем давление. Дальше работаем по программе. Открываем люк из спускаемого аппарата в бытовой отсек. Переходим в бытовой отсек. У нас все нормально.
Зал зашумел. Кто-то вздумал хлопнуть в ладоши, но его чуть не придушили.
- Не спеши, пока не перейдут в ДОС, а то сглазим.
- Докладывает группа анализа по стыковке. Все прошло по программе. Стягивание закрепили крюки корабля. Ответные крюки ДОСа не работали. Режим полностью закончен. Сейчас начался 796-й виток ДОСа, или 19-й виток корабля, третий суточный. По программе должно быть закончено выравнивание давлений, позволяющее открыть переходной люк. Переход в ДОС только с разрешения Земли.
- Внимание! Тише! Начинаем сеанс связи! - кричит Агаджанов. И тут же, не дожидаясь вызова Елисеева, раздается веселый голос Волкова:
- ”Заря”! У нас все нормально. Мы сидим пока еще в спускаемом аппарате. Все давления в норме. Сравниваем по таблице. Замечаний у нас нет. Разрешите открыть переходной люк из спускаемого аппарата в бытовой отсек.
- Открытие люка разрешаем!
- ”Заря”! В 10.32.30 выдали команду открыть переходной люк. Погас транспарант ”Закрыт”. Если не откроется, ломиком поможем.
- ”Янтари”, все идет отлично. Вы молодцы. Не волнуйтесь. Работайте спокойно.
- ”Заря”! Режим открытия выполнен. Но транспарант не горит. Видимо, не дотянули до концевика. Ждать не будем. ”Янтарь-3” помахал рукой и ”пошел” туда!
Опять пауза. Тишина. Все чувствуют, что там, в космосе, сейчас первый человек вплывет в первый ДОС. Он в ”Салюте”!
Волков не упустил случая поострить:
- Пролетаем 5-й этаж, все в порядке!
- ”Янтари”, внимание! У вас сейчас будет разговор с ”первым”, - это уже вмешалась Москва. Там тоже напряженно ждали и решили, не считаясь со сложностью обстановки, в самый напряженный момент перехода врубиться для связи экипажа с Брежневым.
- ”Заря”, подождите. ”Третий” - в ”Салюте”. Не мешайте пока... ”Заря”, ”третий” вернулся. В ”Салюте” сильный запах. Надевает маску, пойдет опять.
В течение первой недели пилотируемого полета первого ДОСа в космосе экипаж был занят знакомством со станцией.
- Судя по переговорам с ”землей”, ребята пока разбираются с проблемой ”куда мы попали?”, - докладывали из Евпатории.
Эйфория первых дней, когда все ново, все "в диковинку", заставила забыть о субординации, "ранжировке" в экипаже. Не формальное это дело. У них общая ответственность за успех полета, общими усилиями они выполняют программу, но есть и "табель о рангах": командир, бортинженер, космонавт-исследователь. Увы, не смогли ребята "поделить власть". Побывавший уже в космосе Владислав Волков давил своим авторитетом, у него возникали трения с командиром. Жора Добровольский, человек добрый и беззлобный, по-армейски дисциплинированный, склонный к уставному порядку, не желал уступать.
Мелкие конфликты перерастали в более крупные, на Земле чувствовали, что обстановка на борту не во всем нормальна, пытались деликатно поправить. (Королёв иногда говорил Волкову: «Я тебя не только в космос, я тебя верхом на вороне не пущу летать!»)
16 июня на станции появился запах горелой изоляции и дымок, выходивший из пульта управления научной аппаратурой (ПУНА).
- У нас на борту ”завеса”, - передал на Землю Волков.
По коду ”завеса” обозначала не то дым, не то пожар. На Земле забыли о коде и начали переспрашивать, какая такая ”завеса”. Переговоры с Землей вел не командир экипажа, а Волков. Он не выдержал, запаниковал и, выругавшись, открытым текстом сказал:
- Пожар у нас! Сейчас уходим в корабль.
Далее он сказал, что они не могут найти инструкцию для срочной эвакуации и спуска и попросил, чтобы Земля им продиктовала, что и в какой последовательности надо делать. (Хороша была подготовка у этого «инженера», что в последствии стоило жизни всему экипажу: спортивные разряды по гребле и настольному теннису, занимался лёгкой атлетикой, баскетболом, волейболом, парусным спортом, играл в спектакле «Трембита» театральной студии МАИ, занимался в школе бальных танцев, получил приз за мазурку, но науками в МАИ он не занимался! После МАИ работал в КБ С.П.Королёва. Написал заявление с просьбой включить его в отряд, но Королёв «завернул». Долгий разговор с СП: «У тебя много недостатков, ты - зазнайка.»)
В Подлипках удалось наладить дублирование переговоров между экипажем ДОСа и НИП-16.
- Сообщите данные для срочной расстыковки, - очень взволнованно требовал Волков.
Ответ Земли был после долгих поисков таким:
- Порядок действий на случай срочного ухода читайте на страницах 110-120, там описаны действия по переходу в спускаемый аппарат. После перехода расконсервировать корабль по инструкции на 7К-Т, страницы 98,а и 98,б. Расстыковка штатная. Подготовьте страницы 133-136. Посадка только по указанию Земли. Не торопитесь. Пульт выключен - и дым должен прекратиться. Если будете покидать станцию, то поглотитель вредных примесей оставьте включенным. Примите таблетки от головной боли. По данным телеметрии, СО2 и О2 в норме. Решение о переходе и расстыковке принимает командир.
Добровольский понял, что пора брать на себя связь с Землей:
- ”Заря”, я - ”Янтарь”. Приняли решение не торопиться. ПУНА выключен. Пока будем дежурить по двое, один будет отдыхать. Не волнуйтесь, у нас настроение работать дальше.
- ”Янтарь-1”, я- ”Заря”. Мы проанализировали состояние бортовых систем и считаем, что принятые меры гарантируют нормальную работу. Надеемся, что вы продолжите работу по штатной программе. Запахи пройдут. На 17 июня рекомендуем вам день отдыха, потом входите в режим. Учтите, что после ухода из зоны НИПов вас хорошо слышит корабль ”Академик Сергей Королев”.
Добровольский и Пацаев ”приглушили” эмоции Волкова и отправили этого «инженера» отдыхать. Через пару витков ”Академик Сергей Королев” передал, что на ”борту” все в порядке. ”Янтари-1 и -3” поужинали, а ”Янтарь-2” отдыхает. Трегуб доложил Госкомиссии, что экипаж, пробыв в космосе 23 суток, установил рекорд.
Были проведены эксперименты с военным оптическим визиром-дальномером ОД-4, системой наблюдения в ультрафиолетовом диапазоне ”Орион” и секретным радиолокатором ”Свинец”. Осуществлены фотографирование Земли, спектрографирование горизонта, эксперименты по интенсивности потока гамма-квантов и методике ручной ориентации станции.
Последние два дня экипаж занимался консервацией орбитальной станции, упаковкой материалов, расконсервацией и подготовкой космического корабля.
Команда на расстыковку должна была быть выдана 29 июня в 21 час 25 минут. После отделения от станции два витка отводятся для подготовки к спуску. Экипаж проведет ручную ориентацию вне нашей зоны видимости и передаст управление гироприборам. Команда на включение цикла спуска будет подана с НИП-16, в резерве дежурит НИП-15. Включение СКТДУ на торможение пройдет в 1 час 47 минут уже 30 июня.
Воробьев подтвердил, что по заключению врачей состояние космонавтов в последние дни хорошее. На традиционном ночном сборе в тесном зале управления НИП-16 не ожидалось никаких сенсаций. Все команды на ”борт” проходили без сбоев. Экипаж докладывал о выполнении всех операций вовремя, не вызывая раздражения Земли. Все шло спокойно и по расписанию. Морские корабельные пункты приняли информацию с пролетавшего над ними космического корабля и оперативно доложили, что двигатель на торможение сработал в расчетное время и был выключен от интегратора. Командно-измерительный комплекс и ГОГУ накопили хороший опыт по контролю за объектом на посадочном витке.
После выключения двигателя космический корабль ушел из зоны связи с кораблями, находящимися в Атлантике. Над Африкой проходило разделение - бытовой и приборно-агрегатный отсек отстреливались от спускаемого аппарата. СА не имел радиотелеметрической системы. О происходящем после разделения все надеялись услышать в устном докладе космонавтов до входа в атмосферу, пока горячая плазма не перекроет щелевую антенну системы ”Заря”. Для регистрации процессов в спускаемом аппарате был установлен многоканальный самописец ”Мир”.
После гибели Комарова два Олега: Сулимов и Комиссаров - и их товарищи по институту измерений усовершенствовали этот автономный регистратор, усилив его теплозащиту и механическую прочность.
- Мы просили Добровольского все время вести репортаж, как только СА войдет в нашу зону связи, а он молчит, - пожаловался Елисеев.
- Странно, что молчит Волков. В последних сеансах он был очень многословным.
Бортинженеру предстояло закрыть крышку люка-лаза. Волков вращал штурвал закрытия крышки. Перед расстыковкой у не загорался транспорант о закрытии люка между спускаемым аппаратом и бытовым отсеком. Волков явно нервничал, но быстро сообразил и наклеил лейкопластырь под концевой выключатель, фиксирующий прижатие люка.
- Тогда они не пожалели слов на репортаж, - сказал Трегуб.
Неадекватное, конфликтно-нервозное поведение Волкова на всех стадиях полёта объяснялось наличием у него высокопоставленных покровителей из партноменклатурной среды и кучерявой национальностью. Во время подготовки к своему первому полёту он пробовал качать права, но Гагарин поставил на место этого кучерявенького квазиинженера.
В МАИ его не научили, что обманув сигнализацию о закрытии люка, герметичность стыка не достигнуть. Это достигается правильным закрытием и дожатием люка, о чём свидетельствует доход толкателя концевого выключателя сигнализации до срабатывания. (Когда при первом космическом полёте Гагарина не загорелась сигнализация о закрытии люка, люк сняли и закрыли повторно.)
При разделении давление со стороны бытового отсека естественно упало, и через прокладку недожатого люка началась разгерметизация. Она не была мгновенной, прокладку отжало незначительно. Система поддержания давления пыталась компенсировть утечку за счёт запасов воздуха в баллонах. На этом этапе у экипажа была возможность спастись, при условии поддержания давления в кабине в 0,5 атм. Недожатая прокладка нагружалась бы не так сильно, и воздуха из резервных баллонов могло хватить на всё время спуска. Но «инженер» поднял давление до нормы. Произошло значительное отжатие герметизирующей прокладки и быстрый выход всего резервного воздуха.
По громкой связи прошел доклад:
- Служба контроля космического пространства ведет спускаемый аппарат по прогнозу.
Наконец пришло долгожданное сообщение:
- Служба генерала Кутасина докладывает: самолеты засекли спускаемый аппарат. Идет спуск на парашюте. По прогнозу перелет километров десять, не более, относительно расчетной точки. К месту посадки вылетают вертолеты.
Минут через двадцать все стали нервничать. Никаких докладов из района посадки больше не поступало.
Офицер, находившийся на связи с поисково-спасательной службой, чувствовал себя виноватым. На него обрушился шквал упреков, но он ничего не мог ответить.
Председатель Госкомиссии Керимов обязан был первым доложить в Москву - Смирнову и Устинову о благополучном окончании экспедиции. Но он оказался отрезанным от связи с районом посадки.
Минут через тридцать после расчетного времени посадки Керимов решил пожаловаться на поведение Главкома ВВС Кутахова Устинову. Еще минут десять ушло на соединение с Устиновым. В зале все притихли.
Наконец Керимов подал знак: ”Тихо!” Но жалобы на Кутахова никто не услышал. Керимов молчал. Положив трубку, изменившийся в лице Керимов начал пересказывать услышанное от Устинова.
- Через две минуты после посадки к спускаемому аппарату подбежали спасатели из вертолета. СА лежал на боку. Внешне не было никаких повреждений. Постучали по стенке - никто не откликнулся. Быстро открыли люк. Все трое сидят в креслах в спокойных позах. На лицах синие пятна. Потеки крови из носа и ушей. Вытащили их из СА. Добровольский был еще теплым. Врачи продолжают искусственное дыхание. По их докладам с места посадки, смерть наступила от удушья. В СА никаких посторонних запахов не обнаружено. Приняты меры по эвакуации тел в Москву для исследования. К месту посадки вылетают для обследования СА специалисты из Подлипок и ЦПК.
В полной тишине кто-то сказал:
- Это разгерметизация.
Страшное известие всех потрясло. Никто не радовался ни чистому небу, ни дали зеркально-гладкого моря, с которого в распахнутые окна втекала утренняя свежесть.
Вина Волкова в трагедии была очевидна, но озвучить публично этот факт мешало жёсткое противодействие сплочённых представителей интересов одного народа, поэтому Мишин на разборе полёта изложил так версии случившегося, подкрепляя их плакатами, которые развесил Феоктистов.
- Спускаемый аппарат после посадки проверен, повреждений не обнаружено. Разгерметизация могла произойти по двум причинам. Первая - преждевременное срабатывание дыхательного клапана. В этом случае давление будет падать по верхней кривой. Вторая возможная причина - неплотность люка. Кривая расчетного падения давления при открытии клапана в точности совпадает с записью фактического спада давления после разделения. Кроме совпадения расчетной и фактической кривых спада мы имеем свидетельства системы управления спуском. Регистрация поведения СУСа показывает наличие нештатного возмущения. По величине и знаку это возмущение совпадает с расчетным для случая выхода воздуха из отверстия.
Записи и телеметрии, и автономного регистратора были тщательно просмотрены. Никаких признаков прохождения ложной преждевременной команды на пиропатрон вскрытия клапана не обнаружено. Из анализа записей ”Мира” следует, что герметичность нарушена в момент разделения спускаемого аппарата и бытового отсека (БО). Кривая спада давления соответствует размеру дырки, равной проходному сечению одного клапана. На самом деле клапанов два: один - нагнетающий и другой - отсасывающий. Если бы была ложная команда, то открылись бы сразу оба клапана: электрически они в одной цепи. Команда на открытие двух клапанов прошла штатно, как ей положено на безопасной высоте.
По заключению специалистов НИИЭРАТа -Научно-исследовательского института эксплуатации и ремонта авиационной техники (такое хитрое название носил институт ВВС, монополист в расследовании всех авиационных катастроф) - пиропатроны сработали не в вакууме, а на высоте, соответствующей по времени выдаче штатной команды.
Но по продвигаемой покровителями Волкова версии один клапан к этому времени был уже открыт без электрической команды.
- Какая же по-вашему нечистая сила могла его открыть на высоте 150 километров? - спросил Казаков.
- Давайте раньше времени не увлекаться одной версией, - вмешался Келдыш, - надо на равных обсудить все. Предлагаю выслушать Шабарова и медицину.
Шабаров доложил результаты анализа записей автономного бортового регистратора ”Мир”, который выполнял задачи, аналогичные ”черному ящику”.
- Процесс разделения длился всего 0,06 секунды, - доложил Шабаров. - В 1 час 47 минут 26,5 секунд зафиксировано давление в СА 915 миллиметров ртутного столба. Через 115 секунд оно упало до 50 миллиметров и продолжало снижаться. При входе в плотные слои атмосферы зафиксирована работа СУСа. Перегрузка доходит до 3,3 единицы и затем снижается. Но давление в СА начинает медленно расти: идет натекание из внешней атмосферы через открытый дыхательный клапан. Вот на графике команда на открытие клапана. Мы видим, что интенсивность натекания увеличилась. Это соответствует открытию по команде второго клапана. Анализ записей ”Мира” только косвенно подтверждает версию об открытии одного из двух клапанов в момент разделения отсеков корабля. Температура на шпангоуте СА недалеко от кромки люка достигла 122,5 градуса. Но это за счет общего нагрева при входе в атмосферу.
- Раньше чем двигаться дальше, послушаем о результатах медицинских исследований, - предложил Келдыш.
Доклад сделал Бурназян.
- В последние дни полета физическое состояние космонавтов было хорошим. Они принимали тонизирующее средство. Ежедневно проводилась общая физическая тренировка по три часа. У Добровольского пульс в спокойном состоянии 78-85. Артериальное давление нормальное. Волков более эмоционален. У него пульс вообще был высоким, до разделения отсеков корабля достигал 120, у Пацаева - в пределах 92-106. По опыту у других космонавтов в пиковые периоды пульс доходил до 120, а у Терешковой даже до 160. В первую секунду после разделения у Добровольского пульс учащается сразу до 114, у Волкова - до 180. Через 50 секунд после разделения у Пацаева частота дыхания 42 в минуту, что характерно для острого кислородного голодания. У Добровольского пульс быстро падает, дыхание к этому времени прекращается. Это начальный период смерти. На 110-й секунде после разделения у всех троих не фиксируется ни пульс, ни дыхание. Считаем, что смерть наступила через 120 секунд после разделения. В сознании они находились не более 50-60 секунд после разделения. За это время Добровольский, видимо, что-то хотел предпринять, судя по тому, что он сдернул с себя пристежные ремни.
К вскрытию было привлечено 17 крупнейших специалистов. У всех троих космонавтов установлены подкожные кровоизлияния. Пузырьки воздуха, как мелкий песок, попали в сосуды. У всех кровоизлияние в среднее ухо и разрыв барабанных перепонок. Желудок и кишечник вздуты. Газы: азот, кислород и СО2, - растворенные в крови, при резком снижении давления закипали. Растворенные в крови газы, превратившись в пузырьки, закупорили сосуды. При вскрытии сердечной оболочки выходил газ: в сердце были воздушные пробки. Сосуды мозга выглядели, как бисер. Они также были закупорены воздушными пробками. Об огромном эмоциональном напряжении и остром кислородном голодании свидетельствует также содержание молочной кислоты в крови - оно в 10 раз превышает норму.
Через полторы минуты после приземления начались попытки реанимации. Они длились более часа. Очевидно, что при таком поражении организма никакие методы реанимации спасти не могут. В истории медицины, вероятно и не только медицины, не известны аналогичные примеры и нигде, даже над животными, не проводились эксперименты по реакции организма на такой режим снижения давления - от нормального атмосферного практически до нуля за десятки секунд. Были случаи разгерметизации авиационных скафандров на высотах более 10 километров. В этих случаях летчик терял сознание от недостатка кислорода, но при снижении самолета сознание восстанавливалось. В данном случае за десятки секунд произошли необратимые процессы.
Спокойный доклад Бурназяна произвел гнетущее впечатление. Мысленно перенесясь в спускаемый аппарат, невозможно представить себе первые секунды ощущений космонавтов. Страшные боли во всем теле мешали понять и соображать. Наверняка услышали свист выходящего воздуха, но быстро лопались барабанные перепонки и наступила тишина. Активно двигаться и что-то предпринимать, судя по скорости спада давления, они могли, может быть, первые 15-20 секунд. Первопричина потери герметичности СА лежала на поверхности, но ожесточенные споры продолжались, подогреваемые покровителями Волкова. ОНИ и высказали версию, получившую властную поддержку и приоритет при всех последующих исследованиях, проводившихся по решениям комиссии. (Использовали накатанную дорогу расследования последнего полёта Гагарина.)
Два отсека: СА и БО - прочно стянуты друг с другом. Поверхности стыковочных шпангоутов СА и БО притянуты друг к другу восемью пироболтами. При сборке монтажники стягивают отсеки специальными моментными ключами. Операция ответственная и контролируется не на глаз, а в специальной барокамере. Стык должен быть герметичным. По другому требованию БО и СА по этому стыку должны быть мгновенно отделены перед посадкой.
Как это сделать, не развинчивая стягивающие болты? Очень просто. Болты надо разорвать взрывом. Каждый болт имеет заряд пороха, который подрывается пиропатронами по электрической команде от программно-временного устройства. Взрыв всех пироболтов происходит одновременно. Взрывная волна в вакууме может распространяться только по металлу. Ее удар настолько силен, что клапан, смонтированный на том же шпангоуте, что и взрывные болты, мог самопроизвольно открыться. Вот такая простая версия.
Начались эксперименты на заводе и в НИИЭРАТе. Клапаны подвергались испытаниям на устойчивость при воздействии больших ударных нагрузок. Прошел установленный Политбюро двухнедельный срок работы комиссии, но десятки экспериментов не приносили столь необходимых доказательств. Клапаны от взрывных ударов не открывались.
По предложению Мишука на заводе было собрано несколько клапанов с заведомо допущенными технологическими дефектами. С точки зрения ОТК - явный брак. Но и они не пожелали открываться от взрывных ударов. От безысходности Келдыш, который чуть ли не ежедневно о ходе работ докладывал Устинову и раз в неделю - Брежневу, предложил процесс разделения СА и БО промоделировать в большой барокамере. Предполагалось, что ударная волна при одновременном подрыве всех пироболтов в вакууме, распространяясь только по металлу, будет мощнее, чем при нормальном атмосферном давлении. ”Задержим отчет на неделю, но у нас совесть будет чиста: мы сделали все, что могли”, - сказал он.
Одним из организаторов этого труднейшего эксперимента был Решетин: «Этот сложный эксперимент проводили в большой барокамере ЦПК в Звездном городке. Макеты СА и БО были стянуты штатными пироболтами. Дыхательные клапаны установили заведомо с технологическими нарушениями, которые якобы могли иметь место при их изготовлении. Пироболты подрывались одновременно по схеме, которая использовалась в полете. Эксперимент проводили дважды. Клапаны не открывались.»
Истинная причина открытия дыхательного клапана при разделении СА и БО ”Союза-11” так и осталась тайной. Как, впрочем, и обстоятельства последнего полёта Гагарина, скрытые ранее теми же Мишуком и Шустом. Они объясняли случившееся так: «Два пироболта находились недалеко от клапана дыхательной вентиляции. И образовавшиеся при взрыве ударные нагрузки не привели в движение запирающий шток, но смяли алюминиевую прокладку между клапаном и шпангоутом. Через неё и произошла разгерметизация.» Прокладка, смятая взрывом, естественно предъявлена не была.
Закрытым расследованием Добровольский был признан единственным виновником трагедии, а в "кругах" - просто убийцей, но... смерть уравнивает всех, а скандалов брежневский ТАСС не любил.
Во второй раз стыковка прошла удачно, но во все время пребывания космонавтов на станции они были вынуждены постоянно бороться с неприятными инцидентами. Однажды даже произошло возгорание. Волков предложил сразу перейти в спускаемый модуль, о чем предупредил Москву, но Добровольский с Пацаевым проявили решительность и успешно устранили неисправность. На станции космонавты провели 23 дня, установив очередной рекорд по продолжительности полета. Проблемы с техникой продолжились во время подготовки возвращения на Землю. Перед расстыковкой «Союза-11» и «Салюта-1» неожиданно загорелся датчик сообщавший, что люк негерметичен. В течение нескольких томительных минут космонавты, пытаясь устранить неисправность производили повторное закрытие люка. Наконец датчик, свидетельствующий о неисправности, погас, и модуль устремился к Земле. Однако во время спуска экипаж на связь с центром управления полетов не выходил. Приземлился модуль в автоматическом режиме. Предчувствуя недоброе, спасатели бросились вынимать из посадочного модуля космонавтов. К сожалению, все они были мертвы.
1971 год
Их прощальный привет.
Командир корабля Георгий Добровольский , 43 года, одессит, во время оккупации города румынами подпольщик, был арестован, с помощью местных жителей бежал, член второго состава отряда космонавтов.
Инженер-исследователь Виктор Пацаев , 38 лет, из Актюбинска, в 1955 году закончил Пензенский Индустриальный институт, ныне Пензенский Государственный институт. Человек, который в 1955 руководил той кафедрой, которую Пацаев закончил, принимал экзамен у моего сына.
Борт-инженер Владимир Волков , 35 лет, москвич, самый молодой, но и самый опытный - за два года до того летал бортинженером на «Союзе-7» во время группового полета «Союзов» под номерами «6», «7» и «8».
«Союз-11» стартовал 6 июня и на следующий день сумел успешно пристыковаться к первой советской космической орбитальной станции «Салют-1». За полтора месяца до этого к ней уже пытался пристыковаться космический корабль «Союз-10», но . В этот раз все прошло успешно. Правда на станции плохо работала вентиляционная установка, но её удалось отремонтировать.
Из блога , 1971 год
После этого экипаж приступил к запланированным работам. Пребывание на станции было продуктивным и включало ТВ-связь с Землёй. Однако на 11-й день произошло возгорание, и было принято решение прекратить полёт и оставить станцию. В связи с этим было отменено наблюдение с орбиты за взлётом ракеты Н-1.
По окончании срока работ, 29 июня 1971 года, «Союз-11» стал готовиться к спуску. При закрытии люка продолжал гореть транспарант «Люк открыт». ЦУП предположил поломку датчика на обрезе люка, экипаж заблокировал его и проверил герметичность сбросом давления в бытовом отсеке.
29 июня в 21:25:15 ДМВ «Союз-11» отделился от станции. Командир корабля доложил об этом в ЦУП.
30 июня в 01:35:24 ДМВ двигатель корабля был включён на торможение и отработал заданное время.
01:47:28 ДМВ произошло разделение отсеков корабля, прервалась связь с экипажем.
01:54 ДМВ станции слежения ПВО обнаружили СА в 2200 км от расчётного места посадки.
02:02:54 ДМВ на высоте около 7 км раскрылся основной парашют СА, вскоре он был обнаружен встречающими вертолётами, экипаж на связь не выходил.
02:16:52 сработали двигатели мягкой посадки, полёт завершился в заданном районе. Поисковая группа обнаружила экипаж без признаков жизни. Были проведены реанимационные мероприятия, не увенчавшиеся успехом: повреждения тканей из-за декомпрессионной болезни оказались несовместимы с жизнью. Последующее вскрытие показало наличие пузырьков воздуха по всей кровеносной системе космонавтов, воздух в камерах сердца, а также лопнувшие барабанные перепонки.
В кабине «Союза-11» были выключены все передатчики и приёмники. Плечевые ремни у всех троих членов экипажа были отстёгнуты, а ремни Добровольского перепутаны и застёгнут только верхний поясной замок. Один из двух вентиляционных клапанов находился в открытом положении. Этот клапан штатно открывается при парашютировании для выравнивания забортного атмосферного давления с давлением в спускаемом аппарате. Других отклонений от нормы специалисты не обнаружили.
Для расследования причин катастрофы была создана Правительственная комиссия под председательством академика Мстислава Келдыша.
Анализ записей автономного регистратора бортовых измерений «Мир» показал, что с момента разделения отсеков на высоте более 150 км давление в СА стало резко снижаться, и в течение 115 секунд упало до 50 мм рт. ст. Темп снижения давления соответствовал открытому вентиляционному клапану. Комиссия пришла к однозначному выводу: при разделении отсеков преждевременно и несанкционированно открылся вентиляционный клапан. В результате спускаемый аппарат разгерметизировался, и это привело к гибели космонавтов.
Данный вентиляционный клапан штатно открывался на безопасной высоте при помощи подрыва пиропатрона. Предположительной причиной преждевременного срабатывания пиропатрона открытия клапана, согласно мемуарам Б. Чертока, стала ударная волна, распространяющаяся по металлу корпуса спускаемого аппарата. Ударная волна порождалась подрывом пиропатронов, разделяющих отсеки КА Союз. Впрочем, при последующих наземных испытаниях не удалось воспроизвести эту гипотезу. Многочисленные подрывы пиропатронов не вызывали детонацию пиропатрона, открывающего вентиляционные клапаны. Поэтому данное происшествие предлагалось считать трудновоспроизводимым и маловероятным событием. Тем не менее конструкция вентиляционных клапанов в будущем была доработана.
Положение тел членов экипажа свидетельствовало о том, что они пытались ликвидировать утечку, однако в экстремальных условиях тумана, который заполнил кабину после разгерметизации, сильных болей по всему телу из-за острой декомпрессионной болезни и быстро пропавшего слуха из-за лопнувших барабанных перепонок космонавты закрыли не тот клапан и потеряли на этом время. Когда Георгий Добровольский (по другим данным, Виктор Пацаев) обнаружил истинную причину разгерметизации, ему уже не хватило времени устранить её.
Кроме того, расположение клапана и ручек управления было таким, что для работы с ними необходимо было покинуть кресло. На этот недостаток указывали лётчики-испытатели, для которых подобное недопустимо.
После катастрофы последовал 27-месячный перерыв в запусках кораблей «Союз» (следующий пилотируемый корабль «Союз-12» был запущен 27 сентября 1973 года). За это время были пересмотрены многие концепции: изменилась компоновка органов управления корабля, став более эргономичной; операции подъёма-спуска стали проводить только в скафандрах, экипаж стал состоять из двух человек (частично место третьего члена экипажа заняла установка автономного обеспечения жизнедеятельности лёгких скафандров, в составе которой заметный объём занимали баллоны с запасом сжатого кислорода).
Виктор Пацаев - единственный выпускник пензенских вузов, ставший космонавтом. Александр Самокутяев, первый космонавт, родившийся в Пензе, в Политехе отучился только год.
Память погибших космонавтов была увековечена в Москве (Улица Космонавта Волкова) и Одессе (проспект Добровольского). Память Пацаева увековечена в названиях улиц по всему бывшему СССР, в Актюбинске ему поставлен бюст, а в Пензе есть улица Пацаева, на первом корпусе Политеха установлена мемориальная доска.
Георгий Тимофеевич Добровольский
Родился в Одессе в семье рабочего в 1928 году, рос без отца. Война застала будущего космонавта в 13-летнем возрасте. Георгий рыл окопы, гасил зажигалки, помогал защищать родной город, а когда Одесса была всё-таки сдана, решил бороться с оккупантами в рядах подполья. Он раздобыл пистолет, но использовать не успел. Был схвачен во время облавы, избит и за ношение оружия приговорён к 25 годам каторжных работ. Незадолго до освобождения города ему удалось бежать и спрятаться, используя фальшивые документы. После войны поступил в Одесскую спецшколу ВВС, стал хорошим военным лётчиком, в январе 1963 года зачислен в отряд космонавтов. Напряжённо, с полной отдачей изучал премудрости нового «космического» дела все 8 лет вплоть до того рокового дня, когда Государственная комиссия утвердила его командиром экипажа космического корабля «Союз-11» и орбитальной пилотируемой научной станции «Салют».
30 июня 1971-го года совершил посадку спускаемый аппарат космического корабля «Союз-11». В Центре управления полётами раздались радостные рукоплескания. Никто и не предполагал, что советскую космонавтику ожидает самая крупная трагедия в её истории. Трое космонавтов были обнаружены мёртвыми.Что же произошло на космическом корабле? Об этом рассказывают космонавты Алексей Леонов, Георгий Гречко, Владимир Шаталов и другие.
Телекомпания «Останкино» по заказу ТРК «Петербург-5 Канал».
Режиссер: Сергей Кожевников. Год выпуска: 2008
Из дневников Н.П.Каманина («Скрытый космос»)
Анализ имеющихся в моем распоряжении материалов расследования - записей бортовой аппаратуры „Мир“, данных телеметрии, акта о состоянии кабины, медицинского заключения о причине смерти космонавтов - позволяет представить, что могло происходить на борту „Союза-11“ в течение 25-30 секунд после разделения его отсеков.
Заканчивается рабочий цикл ТДУ, экипаж ощущает нарастание перегрузок - значит, корабль пошел на спуск. На борту все нормально, однако космонавты, помня о недавних неприятностях с переходным люком, во все глаза следят за давлением в кабине. Слышится хлопок - есть разделение! Но что это? Давление в кабине начинает быстро падать... Разгерметизация! Отстегнув привязные ремни, Добровольский бросается к люку. Люк герметичен, но давление продолжает падать, слышен свист уходящего в космос воздуха. Из-за шума включенных передатчиков и приемников невозможно понять: где же свистит воздух? Волков и Пацаев отстегивают плечевые ремни и выключают радиоаппаратуру. Свист воздуха слышится над креслом командира - там, где расположен вентиляционный клапан. Добровольский и Пацаев пытаются закрыть вентиль, но, обессиленные, падают в кресла. Добровольский, теряя сознание, все же успевает застегнуть поясной замок перепутанных ремней...»
Советская космонавтика со всеми её успехами и неудачами развивалась в обстановке полной секретности и дезинформации. Ныне приоткрываются архивы, издаются мемуары, публикуются воспоминания, становятся доступны зарубежные источники информации. Появилась возможность не только узнавать что-то ранее неизвестное, но сравнивать и анализировать. Выявлять неточности, а иногда - и враньё.
Вот выдержки из пяти разных источников о событиях, связанных с завершением полёта космического корабля «Союз-11». О состоянии связи с «Союзом» на спуске и об участии (точнее - неучастии) судов СКИ ОМЭР в сопровождении спуска.
1) Б.Черток. «Ракеты и люди»:
«Команда на расстыковку должна была быть выдана 29 июня в 21 час 25 минут. После отделения от станции два витка отводятся для подготовки к спуску. Включение СКТДУ на торможение пройдет в 1 час 47 минут уже 30 июня.
Все шло спокойно и по расписанию. Морские корабельные пункты приняли информацию с пролетавшего над ними космического корабля и оперативно доложили, что двигатель на торможение сработал в расчетное время и был выключен от интегратора.
После выключения двигателя космический корабль ушел из зоны связи с кораблями, находящимися в Атлантике. Над Африкой проходило разделение».
2) Н.П.Каманин, «Скрытый космос»:
По программе спуска ТДУ должна включиться в 01:35:24 и через 187 секунд - выключиться. Все с нетерпением ждут докладов о включении и выключении ТДУ, Шаталов настойчиво вызывает „Янтарь“ на связь, но экипаж молчит... В 01:47:28 должно произойти разделение корабля (от спускаемого аппарата отделяются приборный и бытовой отсеки), но докладов о разделении нет. Не ясно, пошел ли „Союз-11“ на спуск или он остался на орбите? Наступает время сеанса связи (01:49:37-02:04:07), предусмотренного на случай, если корабль не сошел с орбиты. Гнетущая тишина царит в зале - связи с экипажем и каких-либо новых данных о „Союзе-11“ по-прежнему нет. Все понимают: на корабле что-то произошло, но что именно, пока никто не знает. Страшно медленно тянутся минуты ожидания... »
3) Пересказ отрывка из книги Grujica S.Ivanovich «Salyut - The First Space Station. Triumph and Tragedy», Springer Praxis Publishing, UK, 2007 (стр.268-272):
«Координаты судов на 29-е - обычные для посадочного витка:
„Бежица“ - 1.5°S, 13°W, „Кегостров“ - 22°S, 24°W
Поскольку посадка планировалась на 1 июля, 29 июня „Бежице“ разрешили уйти для пополнения припасов, а „Кегострову“ приказали заменить „Бежицу“. Времени, чтобы встать на точку, было достаточно.
Мишин принял решение, как утверждается - по совету баллистиков, сократить продолжительность полёта на один день и кроме того - перенести посадку со второго (с момента расстыковки) на третий виток (почему и когда - из текста неясно).
Посадочный виток оказался на 22 град. западнее. Имея теоретический радиус зоны связи 15 град., а фактически - не более 10 град., ни „Кегостров“, ни „Бежица“ „Союз-11“ не увидели. АСК стоял у Галифакса и на посадке не работал.»
4) О.М.Павленко, «Океанские опоры космических мостов», ВВМ, Спб (готовится к изданию).
«26.07.1971 г. в Гвинейском заливе НИС „Бежица“, получив разрешение, ушёл из рабочей точки по „Союзу-11“. Он обеспечивал контроль работы ТДУ на втором посадочном витке. ... НИС пошёл курсом на Лас Пальмас. ... Через 12 часов поступила шифровка... „Немедленно вернуться в точку работы на третьем посадочном витке“. ... Теперь в новую рабочую точке ни „Бежица“, ни „Кегостров“ не успевали. ... Ближе всех к новой точке 14N 22W мог подойти только „Кегостров“. 27 июня он получил радиограмму (следовать туда). Он успел выйти в точку 8.43N 18.09W и принять телеметрию по КВ-радиоканалу».
5) Рифат Саидгазов («Кегостров»), «Новая Кама», Елабуга:
«В ту трагическую ночь, 30 июня, я как обычно сидел на своем рабочем месте в приемном радиоцентре, осуществлял слуховой контроль за прохождением радиосигналов, несущих телеметрическую информацию с борта корабля „Союз-11“... На предпоследнем до посадки витке наши судовые приемники телеметрии сигналы с борта „Союза“ не приняли. Их зафиксировала только моя аппаратура, и параллельно я записал их на магнитную ленту. Сигналов последнего витка на телеметрии опять не приняли. Но они опять прошли и были записаны на моей аппаратуре, только почему-то с опозданием минут на 10-15 от графика».
Черток, пишет, что всё было штатно и спускаемый аппарат летит над Африкой(!).
Каманин же - о потере связи.
Grujica S.Ivanovich отмечает странности с расстановкой судов. Павленко поясняет. Между ними - разнобой в датах.
Вот карта расстановки и движения судов на посадочном витке «Союза-11», построенная на данных Grujica S.Ivanovich и О.М.Павленко:
Сразу бросается в глаза:
- «Бежица», если она побежала в Лас Пальмас, попадала в как раз в нужный район и вовремя.
- «Кегостров» за двое-трое суток форсированного хода был не в состоянии покрыть почти 2 тыс.миль.
«Бежица» куда-то запропастилась, «Кегостров» смог принять только КВ-телеметрию. Каманин приём телеметрии не подтверждает. А у Чертока - всё ОК!
Возникают вопросы и предположения:
Что творилось в ЦУПе? Почему приняли решение о переносе даты посадки? Не была ли причиной неудовлетворительная обстановка на станции, вызванная задымлением или повреждениями от возгорания? Или они там, на «Союзе» передрались?
Почему перенесли посадочный виток? Чтобы приземлиться в светлое время суток или из-за задержек с закрытием люка?
Складывается впечатление, что обстановка сложилась настольно нештатная, что про флот, про необходимость принимать сигналы телеметрии и держать УКВ-связь со спускаемым аппаратом на этапе торможения и спуска просто забыли. Лишь бы посадить!..
Владислав Николаевич Волков
Родился в 1935 году в Москве. Попал в космонавты не по «линии лётчиков», а по «линии гражданских специалистов». Учился в МАИ, работал в ОКБ-1 (КБ Королёва), участвовал в создании многих образцов космической техники, в том числе космических кораблей «Восток» и «Восход», в 1966 году зачислен в отряд космонавтов, в 1969 году совершил свой первый космический полёт в качестве бортинженера корабля «Союз-7». Успел написать книгу о космосе «Шагаем в небо» (1971 год).
Виктор Иванович Пацаев
Родился в 1933 году в Актюбинске (ныне Актобе, Казахстан). Также попал в космонавты по линии «гражданских специалистов» (учился в Пензенском индустриальном институте, работал астрономом (Стал первым астрономом в мире, работавшем в Космосе), участвовал в конструировании приборов для метеорологических ракет, также работал в ОКБ-1. В 1968 принят в отряд космонавтов.
, 1971 год
По предварительному заключению врача Анатолия Лебедева, сделанному на месте посадки, экипаж погиб от резкого понижения давления в кабине корабля. В кабине Союза-11 были выключены все передатчики и приёмники. Плечевые ремни у всех троих членов экипажа были отстёгнуты, а ремни Добровольского перепутаны и застёгнут только верхний поясной замок. Один из двух вентиляционных клапанов находился в открытом положении. Этот клапан открывается при парашютировании для выравнивания забортного атмосферного давления с давлением в спускаемом аппарате. Других отклонений от нормы специалисты не обнаружили...
Cообщение о гибели экипажа. Из блога , 1971 год
После катастрофы последовал 27-месячный перерыв в запусках кораблей Союз - следующий пилотируемый корабль Союз-12 был запущен 27 сентября 1973 года. За это время были пересмотрены многие концепции: изменилась компоновка органов управления корабля, став более эргономичной; операции подъёма-спуска стали проводить только в скафандрах, экипаж стал состоять из двух человек. Частично место третьего члена экипажа заняла установка автономного обеспечения жизнедеятельности легких скафандров, в составе которой заметный объем занимала криогенная ёмкость с запасом воздуха.
Похороны космонавтов. Из блога , 1971 год
11 сентября 2013 года при возвращении космонавтов с Международной космической станции (МКС) космического корабля "Союз ТМА-08М". Часть пути космонавты "летели на ощупь". В частности, экипаж не получал параметров о своей высоте и только по докладам спасательной службы узнавал, на какой высоте находится.
27 мая 2009 года с космодрома Байконур был осуществлен запуск космического корабля "Союз ТМА-15". На борту корабля находились российский космонавт Роман Романенко, астронавт Европейского космического агентства Франк Де Винн и астронавт Канадского космического агентства Роберт Тирск. Во время полета внутри пилотируемого корабля "Союз ТМА-15" возникли проблемы с регулированием температуры , которые были устранены с помощью системы терморегулирования. На самочувствие экипажа инцидент не повлиял. 29 мая 2009 года корабль произвел стыковку с МКС.
14 августа 1997 года при посадке "Союза ТМ-25" с экипажем ЭО-23 (Василий Циблиев и Александр Лазуткин) преждевременно, на высоте 5.8 км, сработали двигатели мягкой посадки . По этой причине посадка СА была жесткой (скорость приземления составила 7.5 м/с), но космонавты не пострадали.
14 января 1994 года после расстыковки "Союза ТМ-17" с экипажем ЭО-14 (Василий Циблиев и Александр Серебров) во время облета комплекса "Мир" произошло нерасчетное сближение и столкновение корабля со станцией. ЧП обошлось без серьезных последствий.
20 апреля 1983 года с 1-й площадки космодрома Байконур стартовал космический корабль "Союз Т-8" с космонавтами Владимиром Титовым, Геннадием Стрекаловым и Александром Серебровым на борту. Для командира корабля Титова это была первая командировка на орбиту. Экипажу предстояло несколько месяцев проработать на борту станции "Салют-7", провести множество исследований и экспериментов. Однако космонавтов поджидала неудача. Из-за нераскрытия на корабле антенны системы сближения и стыковки "Игла" экипажу не удалось пристыковать корабль к станции, и 22 апреля "Союз Т-8" совершил посадку на Землю.
10 апреля 1979 года стартовал КК "Союз-33" с экипажем в составе Николая Рукавишникова и болгарина Георгия Иванова. При сближении со станцией отказал основной двигатель корабля. Причиной аварии стал газогенератор, питающий турбонасосный агрегат. Он взорвался повредив резервный двигатель. При выдаче (12 апреля) тормозного импульса резервный двигатель работал с недобором тяги, и импульс был выдан не полностью. Однако СА благополучно осуществил посадку, хотя и со значительным перелетом.
9 октября 1977 года был произведен запуск КК "Союз-25", пилотируемого космонавтами Владимиром Ковалёнком и Валерием Рюминым. Программа полета предусматривала стыковку с ДОС "Салют-6", которая была выведена на орбиту 29 сентября 1977 года. Из-за возникшей нештатной ситуации, стыковку со станцией с первого раза выполнить не удалось. Вторая попытка тоже была неудачной. И после третьей попытки корабль, коснувшись станции и оттолкнувшись пружинными толкателями, отошел на 8-10 м и завис. Топливо в основной системе кончилось полностью, и отойти подальше с помощью двигателей было уже невозможно. Возникла вероятность столкновения корабля и станции, однако через несколько витков они разошлись на безопасное расстояние. Топливо для выдачи тормозного импульса впервые взято из резервного бака. Истинную причину неудачи стыковки установить так и не удалось. Вероятнее всего, имел место дефект стыковочного узла "Союза-25" (исправность стыковочного узла станции подтверждается последующими стыковками с КК "Союз"), но он сгорел в атмосфере.
15 октября 1976 года в ходе полета КК "Союз-23" с экипажем в составе Вячеслава Зудова и Валерия Рождественского была предпринята попытка стыковки с ДОС "Салют-5". Из-за нерасчетного режима работы системы управления сближением стыковка была отменена и принято решение о досрочном возвращении космонавтов на Землю. 16 октября СА корабля приводнился на поверхность озера Тенгиз, покрытую кусками льда при окружающей температуре —20 градусов по Цельсию. Соленая вода попала на контакты внешних разъемов, часть которых оставалась под напряжением. Это привело к образованию ложных цепей и прохождению команды на отстрел крышки контейнера запасной парашютной системы . Парашют вышел из отсека, намок и перевернул корабль. Выходной люк оказался в воде, и космонавты чуть не погибли. Их спасли пилоты поискового вертолета, которые в трудных метеоусловиях смогли обнаружить СА и, зацепив его тросом, волоком дотащить до берега.
5 апреля 1975 года был произведен запуск корабля "Союз" (7К-Т №39) с космонавтами Василием Лазаревым и Олегом Макаровым на борту. Программой полета предусматривалась стыковка с ДОС "Салют-4" и работа на ее борту в течение 30 суток. Однако из-за аварии во время включения третьей ступени ракеты корабль на орбиту не вышел. "Союз" совершил суборбитальный полет, приземлившись на горном склоне в безлюдном районе Алтая невдалеке от государственной границы с Китаем и Монголией. Утром 6 апреля 1975 года Лазарев и Макаров были эвакуированы с места посадки на вертолете.
30 июня 1971 года во время возвращения на Землю экипажа космического корабля "Союз 11" из-за преждевременного раскрытия клапана дыхательной вентиляции произошла разгерметизация спускаемого аппарата , что привело к резкому понижению давления в модуле экипажа. В результате аварии все находившиеся на борту космонавты погибли. Экипаж корабля, стартовавшего с космодрома Байконур, состоял из трех человек: командир корабля Георгий Добровольский, инженер исследователь Виктор Пацаев и бортинженер Владислав Волков. Во время полета был установлен новый на тот момент рекорд, продолжительность нахождения экипажа в космосе составила свыше 23 суток.
19 апреля 1971 года на орбиту была выведена первая орбитальная станция "Салют", а 23 апреля 1971 года к ней стартовал ТПК "Союз-10" с первой экспедицией в составе Владимира Шаталова, Алексея Елисеева и Николая Рукавишникова. Эта экспедиция должна была работать на орбитальной станции "Салют" в течение 22-24 суток. ТПК "Союз-10" состыковался к орбитальной станции "Салют", но из-за повреждения стыковочного агрегата пилотируемого корабля во время стыковки, космонавты не смогли перейти на борт станции и возвратились на Землю.
23 апреля 1967 года при возвращении на Землю произошел отказ парашютной системы корабля "Союз-1" , в результате чего погиб космонавт Владимир Комаров. Программой полета планировалась стыковка КК "Союз-1" с КК "Союз-2" и переход из корабля в корабль через открытый космос Алексея Елисеева и Евгения Хрунова, но из-за нераскрытия одной из панелей солнечных батарей на "Союз-1" запуск "Союз-2" был отменен. "Союз-1" совершил досрочную посадку, но на конечном этапе спуска корабля на Землю отказала парашютная система и спускаемый аппарат разбился восточнее города Орск Оренбургской области, космонавт погиб.
Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников
Теплый июньский день 1971-го года. Спускаемый аппарат корабля «Союз 11» совершил запланированную посадку. В центре управления полетами все зааплодировали, с нетерпением ожидая выхода экипажа в эфир. В тот момент никто еще не подозревал, что советскую космонавтику скоро потрясет самая крупная трагедия за всю ее историю.
Долгая подготовка к полету
В период с 1957 по 1975 годы между СССР и США было напряженное соперничество в области освоения космоса. После трех неудачных запусков ракеты Н-1 стало ясно: Советский Союз проиграл американцам в лунной гонке. Работы в этом направлении без лишнего шума прикрыли, сконцентрировавшись на строительстве орбитальных станций.
Первую ОКС «Салют» успешно вывели на орбиту зимой 1971 года. Следующая цель делилась на четыре этапа: подготовить экипаж, отправить его на станцию, успешно состыковаться с ней и потом несколько недель проводить ряд исследований в открытом космосе.
Стыковка первого корабля «Союз 10» прошла неудачно из-за неисправностей в стыковочном узле. Тем не менее космонавтам удалось вернуться на Землю, а их задача легла на плечи следующего экипажа.
Его командир - Алексей Леонов, каждый день бывал в конструкторском бюро и с нетерпением ждал запуска. Однако судьба распорядилась иначе. За трое суток до полета у бортинженера Валерия Кубасова врачи обнаружили странное пятно на снимке легких. Для уточнения диагноза времени не оставалось, и нужно было срочно искать замену.
Вопрос о том, кто теперь полетит в космос, решался во властных кругах.Госкомиссия сделала свой выбор в самый последний момент, лишь за 11 часов до старта. Ее решение было крайне неожиданным: экипаж меняли полностью, и теперь в космос отправлялись Георгий Добровольский, Владислав Волков и Виктор Пацаев.
Жизнь на «Салюте-1»: что ждало космонавтов на ОКС «Салют»
Запуск «Союза 11» прошел 6 июня 1971 г. с космодрома Байконур. В то время пилоты отправлялись в космос в обычных летных костюмах, потому что конструкция корабля не предполагала использование скафандров. При любой утечке кислорода экипаж был обречен.
На следующий день после старта наступил сложный этап стыковки. Утром 7 июня на пульте включилась программа, отвечающая за сближение со станцией «Салют». Когда до нее осталось не более 100 метров, экипаж перешел на ручное управление кораблем и через час успешно состыковался с ОКС.
"Экипаж Союз-11.
После этого начался новый этап освоения космоса – теперь на орбите была полноценная научная станция. Добровольский передал новости об успешной стыковке на Землю, и его команда приступила к расконсервации помещений.
График космонавтов был детально расписан. Каждый день они проводили исследования и медико-биологические эксперименты. Регулярно выполнялись телевизионные репортажи с Землей прямо с борта станции.
26 июня (т.е. ровно через 20 суток) экипаж «Союза 11» стал новым рекордсменом по дальности полета и длительности пребывания в космосе. До окончания их миссии осталось 4 дня. Связь с Центром управления была устойчивой, и ничего не предвещало беды.
Путь домой и трагическая гибель экипажа
29 июня пришел приказ о завершении миссии. Экипаж перенес все записи исследований на борт «Союза 11» и занял свои места. Расстыковка прошла успешно, о чем Добровольский сообщил в Центр управления. Настроение у всех было приподнятое. Владислав Волков даже пошутил в эфире: «До встречи на Земле, и готовьте коньяк».
После отсоединения полет проходил по плану. Своевременно запустилась тормозная установка, а спускаемый аппарат отделился от основного отсека. После этого связь с экипажем прекратилась.
Тех, кто ожидал космонавтов на Земле, это не особо встревожило. Когда корабль входит в атмосферу, по его обшивке прокатывается волна плазмы и антенны связи обгорают. Всего лишь штатная ситуация, связь скоро должна возобновится.
Парашют раскрылся строго по графику, но «Янтари» (это позывной экипажа) до сих пор молчали. Тишина в эфире начала напрягать. После приземления спускового аппарата к нему практически сразу подбежали спасатели и врачи. На стук по обшивке не последовало никакой реакции, поэтому люк пришлось открывать в аварийном режиме.
Перед глазами предстала ужасная картина: Добровольский, Пацаев и Волков сидели мертвыми в своих креслах. Трагедия потрясла всех своей необъяснимостью. Ведь посадка прошла по плану, и еще недавно космонавты выходили на связь. Смерть произошла от почти мгновенной утечки воздуха. Однако, что ее вызвало, пока было не известно.
Специальная комиссия буквально по секундам восстановила, что на самом деле произошло. Оказалось, что во время посадки экипаж обнаружил утечку воздуха через вентиляционный клапан над местом командира.
Времени, чтобы закрыть его у них не осталось: для этого требовалось 55 секунд здоровому человеку, а скафандров и даже кислородных масок в экипировке не было предусмотрено.
Медицинская комиссия нашла у всех погибших следы мозгового кровоизлияния и повреждения барабанных перепонок. Растворенный в крови воздух буквально вскипел и закупорил сосуды, даже попав в камеры сердца.
Для поиска технической неисправности, вызвавшей разгерметизацию клапана, комиссия провела более 1000 экспериментов с привлечением завода-изготовителя. Параллельно КГБ отрабатывало вариант сознательного вредительства.
Однако ни одна из этих версий не нашла подтверждения. Свою роль здесь сыграла элементарная халатность на производстве. Проверяя состояние «Союза», выяснилось: многие гайки просто не были закручены нужным образом, что и привело к отказу клапана.
На следующий день после трагедии все газеты СССР вышли с черными траурными рамками, а любые космические полеты были прекращены на 28 месяцев. Теперь в обязательной экипировке космонавтов предусматривалась скафандры, но ценой этому стали жизни трех летчиков, так и не увидевших яркого летнего солнца на родной Земле.
