После того как начнут падать бомбы, облик планеты изменится до неузнаваемости. В течение 50 лет эта угроза подстерегает нас в каждый момент нашей жизни. Мир живёт со знанием того, что достаточно одному человеку просто нажать на кнопку, и наступит ядерный холокост.
Мы перестали думать об этом. Со времени распада Советского Союза мысль о массовом ядерном ударе превратилась в сюжет фантастических фильмов и видеоигр. Но в реальности эта угроза не исчезла. Бомбы всё ещё находятся на своих месте и ждут своего часа. И всегда находятся новые враги, которых нужно уничтожить.
Учёные провели тесты и расчёты, чтобы понять, какой будет жизнь после атомной бомбардировки. Некоторые люди выживут. Но жизнь на тлеющих останках разрушенного мира будет абсолютно другой.
10. Начнутся чёрные дожди
Почти сразу после ядерного удара начнётся сильный чёрный дождь. Это будет не тот небольшой дождик, который погасит пламя и прибьёт пыль. Это будут густые чёрные струи воды с текстурой, напоминающей нефть, и они могут убить вас.
В Хиросиме чёрный дождь начался через 20 минут после взрыва бомбы. Он накрыл площадь радиусом около 20 километров от точки взрыва и залил сельскую местность густой жидкостью, от которой можно было получить в 100 раз больше радиации, чем в эпицентре взрыва.
Выжившие после взрыва люди оказались в горящем городе, пожары выжигали кислород, а люди умирали от жажды. Пробираясь сквозь огонь, они настолько хотели пить, что многие открывали рты и пытались пить странную жидкость, которая падала с неба. В этой жидкости было достаточно радиации, чтобы внести изменения в кровь человека. Радиация была настолько сильной, что последствия дождя сказываются до сих пор в тех местах, где он выпал. У нас есть все основания полагать, что если бомба упадёт ещё раз, это случится снова.
9. Электромагнитный импульс отключит всё электричество
При ядерном взрыве возникает электромагнитный импульс, который может вывести из строя электроприборы и даже отключить всю электрическую сеть страны.
Во время проведения одного из ядерных испытаний импульс после подрыва атомной бомбы был настолько мощным, что вывел из строя уличные фонари, телевизоры и телефоны в домах на расстоянии 1600 километров от центра взрыва. Тогда это произошло случайно, но с тех пор уже появились бомбы, разработанные специально для этой цели.
Если бы бомба, предназначенная для посылки электромагнитного импульса, взорвалась на высоте 400-480 километров над страной размером с Соединённые Штаты, вся электрическая сеть по всей территории была бы отключена. Поэтому после падения бомб везде погаснет свет. Отключатся все холодильники для хранения пищи, пропадут все компьютерные данные. Хуже всего то, что остановятся очистные сооружения, и мы потеряем чистую питьевую воду.
Ожидается, что потребуется шесть месяцев напряжённой работы, чтобы вернуть страну в нормальный рабочий режим. Но это при условии, что у людей будет возможность работать. В течение долгого времени после падения бомб нас ожидает жизнь без электричества и чистой воды.
8. Дым закроет солнечный свет
Районы вокруг эпицентров взрывов получат невероятное количество энергии, вспыхнут пожары. Сгорит всё, что может гореть. Сгорят не только здания, леса и заборы, но даже асфальт на дорогах. Нефтеперерабатывающие заводы, которые остаются одними из главных целей ещё со времён холодной войны, охватят взрывы и пламя.
Пожары, которые возникнут вокруг эпицентра каждого взрыва, выделят тысячи тонн токсичного дыма, который поднимется в атмосферу, а затем выше, в стратосферу. На высоте около 15 километров над поверхностью Земли возникнет тёмное облако, которое станет расти и расползаться под воздействием ветра, пока не накроет всю планету и не перекроет доступ солнечного света.
Это растянется на годы. В течение многих лет после взрыва мы не увидим солнце, мы сможем увидеть только чёрные облака над головой, которые закроют свет. Трудно точно сказать, сколько времени это продлится и когда над нами снова появится голубое небо. Считается, что в случае глобальной ядерной войны мы не увидим ясного неба примерно в течение 30 лет.
7. Станет слишком холодно для выращивания продуктов питания
Когда тучи закроют солнечный свет, начнётся похолодание. Насколько – зависит от количества взорванных бомб. Ожидается, что в экстремальных случаях глобальная температура может упасть на целых 20 градусов по Цельсию.
В первый год после ядерной катастрофы лета не будет. Весна и осень станут похожи на зиму. Растения не смогут вырасти. Животные по всей планете станут умирать от голода.
Это не станет началом нового ледникового периода. В течение первых пяти лет сезоны произрастания растений станут на месяц короче, но затем ситуация начнёт понемногу исправляться, и через 25 лет температура вернётся к норме. Жизнь будет продолжаться – если мы сможем дожить до этого периода.
6. Разрушится озоновый слой
Однако эту жизнь уже нельзя будет назвать нормальной. Через год после ядерной бомбардировки из-за загрязнения атмосферы станут появляться дыры в озоновом слое. Это будет разрушительно. Даже небольшая ядерная война, в которой будет использовано только 0,03 процента мирового арсенала, может разрушить до 50 процентов озонового слоя.
Мир станет вымирать от ультрафиолетовых лучей. По всему миру начнут гибнуть растения, а тем живым существам, которые сумеют выжить, придётся пройти через мучительные мутации ДНК. Даже самые устойчивые культуры станут слабее, меньше и гораздо реже воспроизводиться. Поэтому, когда небо очистится и мир снова прогреется, выращивание продуктов станет невероятно трудной задачей. Когда люди попытаются выращивать пищу, будут гибнуть целые поля, а фермеры, которые достаточно долго пробудут на солнце, умрут от рака кожи.
5. Будут голодать миллиарды людей
После полномасштабной ядерной войны потребуется около пяти лет, прежде чем кто-либо сможет вырастить разумное количество пищи. При низких температурах, смертельных морозах и губительном ультрафиолетовом излучении с неба не многие культуры смогут прожить достаточно долго, чтобы можно было собрать урожай. Миллионы людей умрут от голода.
Те, кто выживет, должны будут найти способы получать еду, но это будет непросто. У людей, живущих у океана, может быть немного больше шансов, потому что моря будут охлаждаться более медленно. Но жизнь в океанах всё равно будет скудной.
Тьма от заблокированного неба убьёт планктон, главный источник пищи, который сохраняет жизнь в океане. Радиоактивное загрязнение будет накапливаться и в воде, сокращая количество живых организмов и делая опасной для еды любую пойманную живность.
Большая часть людей, переживших взрывы, умрёт в течение первых пяти лет. Еда будет слишком скудной, а конкуренция слишком жестокой.
4. Безопасными останутся консервы
Одним из основных способов выживания людей в первые пять лет будет употребление бутилированной воды и консервированных продуктов – подобно тому, как это описывается в художественной литературе, плотно запечатанные пакеты с пищей останутся безопасными.
Учёные провели эксперимент, в ходе которого они оставили бутылочное пиво и содовую воду вблизи от места ядерного взрыва. Бутылки снаружи облепил толстый слой радиоактивной пыли, но их содержимое осталось безопасным. Радиоактивными стали только те напитки, которые находились почти в эпицентре, но даже у них уровень радиации был не смертелен. Тем не менее, группа, проводившая испытания, оценила эти напитки как «непригодные в пищу».
Считается, что консервированные продукты будут такими же безопасными, как и эти напитки в бутылках. Также считается, что вода из глубоких подземных скважин может оказаться безопасной для питья. Таким образом, борьба за выживание будет борьбой за доступ к деревенским колодцам и продовольствию.
3. От радиации пострадают кости
Вне зависимости от доступа к еде оставшимся в живых придётся бороться с широко распространённым раком. Сразу после взрыва в воздух поднимется огромное количество радиоактивной пыли, которая затем станет выпадать по всему миру. Пыль будет слишком мелкой, чтобы её увидеть, но уровень радиации в ней будет достаточно большим, чтобы убить.
Одним из веществ, используемых в ядерных зарядах, является стронций-90, который организм ошибочно принимает за кальций и посылает непосредственно в костный мозг и зубы. Это приводит к раку костей.
Неизвестно, каков будет уровень радиации. Не совсем ясно, через сколько времени начнёт оседать радиоактивная пыль. Но если на это потребуется достаточно много времени, мы сможем выжить. Если пыль начнёт оседать лишь через две недели, её радиоактивность снизится в 1000 раз, и этого будет достаточно для выживания. Увеличится количество раковых заболеваний, сократится срок жизни, врождённые дефекты станут обычным явлением, но человечество не будет уничтожено.
2. Начнутся повсеместные ураганы и бури
В течение первых двух-трёх лет холода и темноты можно ожидать небывалых ураганов. Пыль в стратосфере не только закроет солнечный свет, но также повлияет на погоду.
Облака станут другими, они будут содержать намного больше влаги. Пока всё не вернётся в нормальное русло, мы можем ожидать, что дожди будут идти почти постоянно.
В приморских районах будет ещё хуже. Хотя из-за резкого похолодания на всей планете наступит ядерная зима, океаны будут остывать намного медленнее. Они будут относительно тёплыми, что вызовет массовые бури вдоль всех побережий. Ураганы и тайфуны накроют все побережья в мире, и это будет длиться годами.
1. Человечество выживет
В результате ядерной войны погибнут миллиарды. Мы можем ожидать, что около 500 миллионов человек погибнут сразу, ещё несколько миллиардов погибнут от голода и холода.
Однако есть все основания полагать, что самая выносливая горстка людей справится с этим. Их будет не много, но это гораздо более позитивное видение постапокалиптического будущего, чем то, что было раньше. В 1980-х годах все учёные сходились на том, что вся планета будет уничтожена. Но сегодня у нас есть немного больше веры в то, что некоторые люди сумеют выжить.
Через 25-30 лет облака рассеются, температура вернётся к норме, снова начнётся жизнь. Появятся растения. Они могут быть не такими пышными, как раньше. Но через несколько десятилетий мир может выглядеть так, как выглядит современный Чернобыль, где над останками мёртвого города поднимаются густые леса.
Жизнь продолжится, и человечество возродится. Но мир никогда уже не будет прежним.
Чтобы ответить на этот вопрос, нужно сначала понять, как такая война могла бы выглядеть. На сегодняшний момент в мире насчитывается 9 государств, у которых есть ядерное оружие и, соответственно, возможность вести ядерную войну. Это пять официальных ядерных государств: Россия, США, Китай, Британия, Франция - и четыре неофициальных (не подписавших Договор о нераспространении ядерного оружия) - Индия, Пакистан, Израиль, КНДР.
Дальше надо понять, в каких условиях государства готовы применить свое ядерное оружие. Поскольку ядерное оружие использовалось в войне всего один раз, семьдесят лет назад, можно предположить, что порог его применения довольно высокий. Ядерная война способна привести к катастрофическим последствиям и для отдельной страны, и в глобальном масштабе, это понимание привело фактически к «табу» на использование ядерного оружия или даже на угрозу его применения.
Например, согласно своей военной доктрине, Россия может использовать ядерное оружие только в ответ на применение против неё или её союзников ядерного оружия или другого оружия массового уничтожения - химического или биологического - или в случае нападения на Россию с помощью обычных вооружений, когда под угрозу поставлено само существование государства. Остальные ядерные державы придерживаются схожих подходов.
Это подтверждается историческими примерами. Ядерные государства неоднократно вели войны с неядерными, как в случае с китайско-вьетнамской войной 1979 года или Фолклендской войной 1982 года между Великобританией и Аргентиной. Ядерное оружие при этом не использовалось. Согласно некоторым свидетельствам, в ходе первого этапа Войны Судного дня 1973 года Израиль рассматривал возможность использовать ядерное оружие, но победы израильтян на поле боя ликвидировали подобную необходимость. Что касается полномасштабной войны между двумя ядерными государствами, то подобного в истории не было, во-многом из-за сдерживающего эффекта ядерного оружия.
Таким образом, можно сделать вывод, что риск запланированной ядерной войны сегодня достаточно низок.
При этом всё же нельзя исключать резкую незапланированную эскалацию напряженности между ядерными государствами до уровня, когда зайдет речь о применении ядерного оружия (лучшая иллюстрация этому - Карибский кризис) или человеческую либо техническую ошибку (например, сбой системы предупреждения о ракетном нападении СССР 26 сентября 1983 года). Для предупреждения первого варианта существуют специальные линии связи (например, Россия - США, Пакистан - Индия). Крупнейшие ядерные государства также заявляют, что их ядерное оружие нацелено на необитаемые территории, что снижает риски при случайном пуске.
Резюмируя, хочу сказать, что риск ядерной войны в современном мире очень низок, но пока ядерное оружие находится на вооружении, он не равен нулю.
Эксперты рассматривают сценарии третьей мировой
Как только стараниями Запада резко обостряется международная обстановка, многих начинают задумываться о возможности реального ядерного конфликта. А деятели, вроде министра обороны Украины Валерия Гелетея, даже «дают ответы», уверяя, что Москва уже несколько раз угрожала Киеву применением тактического ядерного оружия. Сделал он это первого сентября, заставив усомниться в адекватности высокопоставленных чиновников «новой Украины».
«А что будет, если?» - вопрошают друг друга эксперты и «простые граждане». Отмахнуться – совершить ошибку. Еще большая ошибка – уверенность в неизбежности «ядерного апокалипсиса», и что его можно избежать, лишь доведя процесс сокращения ядерных вооружений до логической точки, до «глобального ядерного ноля».
Вопросы эти возникли в общественном и научном сознании практически одновременно с американскими атомными бомбардировками Хиросимы и Нагасаки. А первые попытки осмыслить военно-политическую роль ядерного фактора относятся к временам еще более ранним. Они начались накануне первого ядерного испытания США на полигоне в Аламогордо в июле 1945 года.
Даже после Второй мировой войны Запад не мог так вот, в одночасье, отказаться от взгляда, который был уместен во времена Клаузевица: «Война – это продолжение политики другими средствами».
После начисто сметенных войной Сталинграда и Севастополя, после «ковровых» бомбардировок англосаксами Гамбурга и Дрездена, и особенно, после Хиросимы и Нагасаки будущая война начинала видеться, скорее, как финальное и бесповоротное завершение какой-либо цивилизованной политики. И кое-кто на Западе начинал это понимать. Так, Джон Фуллер, автор работы «Вторая мировая война 1939-1945 гг. Стратегический и тактический обзор», изданной в 1948 году в Лондоне и в 1956 году (на русском языке) в Москве, эмоционально и нервно констатировал: «Чтобы довершить моральный развал, появилась атомная бомба, которая почти с магической внезапностью, в несколько секунд, сделала возможным все то, о чем проповедовали Дуэ и Митчелл (авторы тотальных «авиационных» доктрин. – С.Б.) в течение многих лет. Без атомной бомбы их теория была мечтой. С ней их теория стала самой мрачной действительностью, с которой когда-либо сталкивался человек».
Джон Фуллер цитировал и английского профессора Эрнеста Вудворда, который в своей книге «Некоторые политические аспекты атомной бомбы» в 1946 году замечал: «Война с применением атомных бомб, которые за 12 дней смогут разрушить 12 крупнейших городов североамериканского континента или 12 важнейших городов, оставшихся теперь в Европе, может оказаться для нас слишком большим испытанием. Человечество не исчезнет, но люди, не имея помощи и материальных средств для восстановления, вернутся назад, к чему-то вроде конца бронзового века».
Сказано было верно и, так сказать, «на вырост».
Отказаться от идеи войны как таковой Запад не мог, даже под угрозой возврата в бронзовый, а то и в каменный век. Но мысль о войне приводила теперь в состояние аффекта. Метание между тезисом Клаузевица и угрозой апокалипсиса и стало определять взгляды Запада на ядерный фактор.
А что было в эти годы в Советском Союзе? И.В. Сталин и куратор советского «Атомного проекта» Л.П. Берия четко осознавали сдерживающую роль ядерного оружия как гаранта мира.
В начале пятидесятых годов Берия, явно с ведома Сталина, отдал распоряжение о подготовке к открытой публикации сборника по истории овладения атомной энергией в СССР.
К сожалению, после смерти Сталина и Берии эта, крайне необходимая публикация, не состоялась. Последняя версия чернового варианта с пометками Л. Берии датирована 15 июня 1953 года. В ней, в частности, говорилось: «После того, как в 1945 году Соединенными Штатами Америки были изготовлены и испытаны первые экземпляры атомных бомб, агрессивные деятели США возмечтали о завоевании с помощью нового оружия господства над миром… Атомная истерия сопровождалась широкой пропагандой неизбежности атомной войны и непобедимости в этой войне США. Над народами мира нависла непосредственная угроза новой, невиданной по своим разрушительным последствиям атомной войны. Интересы сохранения мира вынудили Советский Союз создать атомное оружие».
Дальше - еще определеннее: «В Советском Союзе, задолго до войны, к атомной проблеме имелся глубокий интерес, как имеется интерес ко всему новому, передовому, ко всем достижениям науки и техники... Не будь угрозы атомного нападения и необходимости создать надежную защиту социалистического государства – все силы ученых и техников были бы направлены на использование атомной энергии для развития мирных отраслей народного хозяйства страны. В СССР атомная бомба создавалась как средство защиты, как гарантия дальнейшего мирного развития страны... Советскому Союзу необходимо было срочно создать свою атомную бомбу и отвести, тем самым, нависшую угрозу новой мировой войны».
На Западе военные теоретики, публицисты, политические и военные деятели запугивали грядущим апокалипсисом, а вот советское руководство смотрело на проблему с позиций исключения войны и обеспечения мира. Фактически это была первая формулировка концепции ядерного сдерживания.
В 1955 году выходец из бывшей Австро-Венгрии, генерал Штабной академии португальской армии Ф. Микше опубликовал одновременно в Лондоне и в Нью-Йорке книгу «Атомное оружие и армии». Вскоре она вышла также в Париже под названием «Тактика атомной войны». В предисловии к французскому изданию книга была рекомендована не только военным, но и государственным и политическим деятелям Запада. Так что, несмотря на малосерьезный, казалось бы, статус автора книги, внимание ей в НАТО и в США было уделено серьезное. В 1956 году книгу издали и в Советском Союзе, и перелистать ее небесполезно.
Генерал теоретизировал в рамках теории не мира, а войны, и ядерная война для него была чем-то вроде недавно закончившейся Второй мировой, но только с атомными бомбами в придачу.
Любопытно, что австро-португальский генштабист считал: если после атомного удара «в радиусе 4 миль выйдут из строя все коротковолновые радиостанции», то «самым надежным средством связи» могут оказаться посыльные…
В этой деловитости было нечто от паранойи, но вот ведь и американский теоретик ядерной войны Герман Кан назвал одну из своих давних книг «Мысли о немыслимом», а в шизофреники записан не был. Таков предмет рассуждений: принимая тезис о возможности и допустимости ядерной войны, даже вполне, вроде бы, разумные во всем остальном, серьезные люди начинают рассуждать, мягко говоря, неадекватно.
При этом генерал Микше весьма подробно и обстоятельно разыграл на полутора десятках страниц своей книги атомную войну в 1940 году, приняв допущение, что «обе воюющие стороны (немцы и противостоящие им англичане и французы. – С.Б.) имели бы армии с современной техникой и использовали атомное вооружение». Он живописал эти гипотетические события в виде дневника некоего военного корреспондента, начав со вторника, 10 мая 1940 года. Приведу несколько фрагментов: уж очень яркую картину рисовал натовский генерал.
«ЛЯ ФЕРТЕ (штаб союзников, вторник, 10 мая 1940 г.). После «странной войны», которая продолжалась с осени прошлого года, нынешний день так насыщен событиями, что трудно описать их связно… 1-я группа армий генерала Бийотта перешла бельгийскую границу… Бурными овациями население приветствовало длинные внушительные колонны… Население особо восхищено подразделениями современной атомной артиллерии».
РАЙОН ЛИЛЛЯ (первый эшелон штаба союзников, суббота, 14 мая 1940 г.). Атомные удары, произведенные вчера, значительно замедлили продвижение противника… Наша воздушная разведка определяет количество уничтоженных машин в несколько тысяч…
15 июня. Начиная с этого дня, Би-Би-Си лаконично повторяет: «На западном фронте без перемен». Борьба все больше переносится вглубь фронта. Немецкая авиация сбросила атомные бомбы на Лондон, Париж, Лимож и Сент-Этьенн. Берлин, Дюссельдорф, Кельн и другие города постигла та же судьба. Так идет война. А что же дальше?».
На свой же вопрос о дальнейшем развитии событий генерал не отвечает. Но действительно, что же дальше? В представлении Микше за месяц на небольшую, но густонаселенную часть Европы обрушилось до 80 атомных зарядов, европейские столицы превратились в ад, а Микше констатирует: «Картина, возможно, не совсем ясна, но…».
Читая все это в книге западного теоретика, а не в дневнике дежурного врача психиатрической лечебницы, отказываешься верить собственным глазам. Все это напоминает избитый и мрачноватый анекдот. На вопрос, что делать в случае объявления атомной тревоги, давался ответ: «Накрываться белой простыней и ползком пробираться к кладбищу». Понадобился Карибский кризис 1962 года, чтобы теоретики и практики ядерного планирования начали осознавать: реальная ядерная война недопустима, политикой нынешей эпохи может быть лишь ядерное сдерживание.
В свое время на Западе в ходу была теория взаимного гарантированного уничтожения - ВГУ, по факту, без публичной огласки, не отрицавшаяся и в СССР. На Западе было модно подсчитывать, сколько раз может уничтожить Советский Союз Америку, и сколько раз – Америка Советский Союз. Каждый раз получалось, что при суммарном мегатоннаже ядерных вооружений – десятки раз. Но это были досужие игры разума дилетантов. Да, те запасы ядерных вооружений США и СССР в десятки тысяч ядерных зарядов, которые стороны имели к восьмидесятым годам, были в немалой мере избыточными. Но были и некие обстоятельства, которые вынуждали наращивать ядерные вооружения.
Точнее, их вынужден был наращивать Советский Союз постольку, поскольку его вынуждала к этому ядерная политика США. Темп, масштаб и характер гонке вооружений задавала позиция Вашингтона.
Непреходящее стремление Америки обеспечить себе подавляющее военное превосходство над СССР постоянно приводило к тому, что США предпринимали все новые и новые попытки стать «мировым гегемоном». СССР вынужден был на них отвечать. И это обуславливало количественный рост носителей и боезарядов.
Соотношение ядерных арсеналов СССР и США в 1960 году составляло 1605 зарядов к 20434, то есть примерно 1:13. Даже к началу семидесятых годов СССР имел 10538 ядерных зарядов против 26910 зарядов США – в два с половиной раза меньше.
А в США тогда был в ходу так называемый «критерий Макнамары»: тезис о необходимости уничтожения до 60 процентов военно-экономического потенциала СССР для обеспечения победы в ядерной войне. Что можно было противопоставить этому, кроме равной силы?
Поэтому России и приходилось продвигаться к паритету: если в 1977 году соотношение арсеналов было 25099 к 23044 единицам в пользу США, то к 1979 году оно изменилось в пользу СССР: 27935 к 24107. Но вместо равноправного сокращения имеющихся вооружений Америка продолжала изыскивать новые научно-технические пути к системной ядерной монополии. Она занята этим, к слову, и по сей день.
Свою роль в гонке вооружений играло и стремление Вашингтона создать непробиваемую противоракетную оборону. Это тоже обуславливало необходимость совершенствовать советские ракетно-ядерные силы – для ее гарантированного преодоления. Проблема заключалась не в том, чтобы иметь возможность «уничтожить» Соединенные Штаты десять или сорок раз. А в том, чтобы суметь, в случае массированного удара США по СССР и его стратегическим силам, нанести по США ответный удар – один раз, но гарантированно. Для этого требуется количественный «запас прочности». В силу неопределенности результата считалось, что этот запас должен быть многократным – вот и наращивали численность вооружений, которые с какого-то момента действительно оказались избыточными. После осознания этого факта начался процесс ограничения и сокращения вооружений на базе концепции ядерного сдерживания, по сути – той же модифицированной концепции ВГУ.
Делая явный упор, прежде всего, на психологический смысл, словарь министерства обороны США определяет ядерное сдерживание так: «Недопущение принятия действий ввиду угрожающих последствий. Сдерживание - это состояние ума, вызванное существованием обоснованной угрозы неприемлемых контрдействий».
Понятно, что сдерживание склонности США к решению проблем силовыми методами возможно лишь в том случае, когда они ощущают реальную, обоснованную угрозу неприемлемых контрдействий по отношению к себе. Минимизация ядерных вооружений России на фоне создания и развертывания общенациональной ПРО США с возможностями перехвата сотен баллистических ракет России как раз и способна снять психологический барьер. Породить у Вашингтона ложное чувство неуязвимости.
Психологический аспект - как важнейшая составляющая часть ядерного фактора - заявил о себе еще при подготовке к первому испытанию ядерного оружия на территории США, в пустыне Аламогордо.
Тогда всерьез обсуждалась идея: не сбрасывать бомбу на Японию, а пригласить на американский полигон представителей Страны восходящего солнца, и за счет наглядного устрашающего эффекта добиться капитуляции.
Это было нечто совершенно новое в истории войн! Видано ли было ранее, чтобы одна воюющая сторона рассчитывала на победу, взорвав что-то в присутствии противника на собственной территории за тысячи километров от зоны военных действий?
Как бы то ни было этот треклятый вопрос будет мучить многих из нас: «Можно ли представить такую ситуацию, когда… И не лучше ли просто уничтожить все ядерные вооружения, исключив вероятность ядерной войны?».
В принципе, «глобальный ядерный ноль» не только допустим, но и необходим. Соответственно, разумной планетарной парадигмой в сфере вооружений является исключительно идея всеобщего и полного разоружения, впервые выдвинутая Россией еще в конце позапрошлого века, и затем несколько раз предлагавшаяся нашей страной (последний раз в 1971 году).
Пока же для России не может быть и речи о «глобальном ядерном ноле». Иначе наша страна рискует сама превратиться в этот самый ноль. До тех пор, пока Россия будет иметь такие ракетно-ядерные вооружения, которые обеспечивают глубокий ответный удар по агрессору даже после его первого удара, «ядерный апокалипсис» невозможен.
Но давайте попробуем представить себе другое развитие событий…
Россия соглашается на дальнейшие сокращения своих ракетно-ядерных вооружений, все более ограничивая число своих МБР – как шахтных, так и мобильных. Америка при этом тоже производит сокращения, сохраняя, однако, свои МБР, атомные лодки с БРПЛ на них, а также мощную противолодочную оборону - ПЛО - и флот ударных подлодок, способных в первом ударе уничтожить ракетные лодки России. Сохраняет Америка и массированные высокоточные крылатые ракеты морского базирования, способные нести ядерную боевую часть. Раз за разом США отказываются вносить эти КРМБ в общий зачет, а ведь эти и другие высокоточные средства эффективны против мобильных МБР России.
Все это – на фоне развития инфраструктуры национальной ПРО на территории США. Чтобы совсем просто: Америка должна быть уверена, что, после того, как будет «нажата кнопка» и ракеты полетят в сторону России, ни одна наша ракета на территорию США не упадет. Или упадут несколько штук. Система ПРО, по замыслу Вашингтона, должна гарантировать ему безопасность. Возможность уйти от ответа.
Сценарий таков: стратегические ударные средства США наносят удар по стратегическим средствам ответного удара России. Система ПРО нейтрализует предельно ослабленный ответный удар России и обеспечивает тем самым желанную безнаказанность. Все это Америка может иметь примерно к 2020 году или чуть позже.
И вот тогда…
Тогда все может и начаться.
Например, так.
1. Средства ПЛО США и их ударные субмарины обнаруживают и уничтожают ракетные подлодки ВМС России, находящиеся на боевом дежурстве.
2. МБР США, их ракетные лодки с БРПЛ и ударные лодки с КРМБ совместно наносят обезоруживающий первый удар по наземным средствам ответного удара России, то есть, по шахтным и мобильным МБР. Возможно подключение к этому удару и атомных ракетных подлодок Великобритании.
3. Мобильные МБР РФ уязвимы, по сути, даже для диверсионных групп США, поэтому не исключен удар по ним и заранее засланными на территорию России «специалистами», или удар по мобильным российским МБР неядерными высокоточными средствами.
4. Затем, даже в случае предельно ослабленного ответного удара России по ядерному агрессору, немногочисленные боевые блоки ответного удара России перехватываются эшелонированной ПРО территории США.
Ранее «ядерный апокалипсис» все представляли как обмен массированными ядерными ударами по городам и объектам военно-экономического потенциала. Сегодня есть основания предполагать, что концепция США изменилась.
В условиях, когда Америке пришлось бы в первом ударе уничтожать тысячи советских МБР и десятки советских ракетных лодок со многими сотнями БРПЛ, планирование обезоруживающего первого удара США по стратегическим средствам СССР было делом, заранее обреченным на провал. Неизбежно массированный ответный удар выжившей части советских Стратегических ядерных сил по городам и объектам ВЭП США однозначно ставил бы крест не только на мощи Америки, но и на ней самой. И это гарантированно сдерживало Вашингтон.
В условиях, когда российские СЯС минимизированы, и немалая их часть представляет собой довольно уязвимые мобильные цели, при наличии массированной эшелонированной ПРО на территории США, обезоруживающий первый удар США по стратегическим средствам РФ становится делом возможным - с высокими шансами на успех.
Нет необходимости уничтожать ВЭП РФ: зачем уничтожать то, что можно использовать – достаточно выбить стратегические средства России.
После этого с Россией можно будет поступать так, как того пожелают Соединенные Штаты. И вот такой вариант «ядерного апокалипсиса» для России в перспективе не исключен.
А значит, мы еще долго будем продолжать задавать все тот же вопрос: «А что, если…».
Специально для Столетия
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Размещено на http://www.allbest.ru/
МИНИСТЕРСТВО КУЛЬТУРЫ САРАТОВ ОБЛ.
ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ГОУ СРЕДНЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ
«САРАТОВСКОЕ ХУДОЖЕСТВЕННОЕ УЧИЛИЩЕ ИМ.А.П.БОГОЛЮБОВА:(техникум)»
Тема: Ядерная война и ее последствия
Выполнила студентка
группы 1д3:
Мыслина М.
Проверил:
Черных Р.И.
Саратов, 2011
Введение
1. Последствия для экосистем морей и эстуариев.
1.1 Уязвимость экосистем открытого океана для возможных климатических возмущений.
1.2 Уязвимость прибрежных океанических экосистем для возможных климатических возмущений.
2. Возможные последствия для пресноводных экосистем.
2.1 Уязвимость экосистем материковых водоемов для возможных климатических возмущений
Заключение
Введение
В наше время ядерная война представляет собой наиболее серьезную угрозу для окружающей среды. Одновременное действие таких факторов, как понижение температуры и освещенности, уменьшение уровня атмосферных осадков, ионизирующая радиация, повышение уровня УФ-излучения, а также поступление в окружающую среду разнообразных отравляющих продуктов, приведет к резкому нарушению биологических сообществ и к снижению на длительный период их способности к восстановлению.
Существует три возможных глобальных эффекта мирового ядерного конфликта. Первый из них - это “ядерная зима” и “ядерная ночь”, когда температура на всем земном шаре резко упадет на десятки градусов, а освещенность будет меньше, чем безлунной ночью. Жизнь на Земле окажется отрезанной от своего главного энергетического источника - солнечного света. Второе последствие- радиоактивное загрязнение планеты в результате разрушения атомных электростанций, хранилищ радиоактивных отходов. И, наконец, третий фактор - глобальный голод. Годы ядерной войны приведут к резкому падению сельскохозяйственных культур.
Сама природа воздействия крупномасштабной ядерной войны на окружающую среду такова, что, как бы и когда бы она ни началась, конечный результат одинаков - глобальная биосферная катастрофа.
В середине 70-х годов человечество стало, наконец, понимать, что возможные последствия глобального обмена ядерными ударами могут превзойти любые ожидания. Несмотря на то, что в центре внимания продолжали оставаться хорошо изученные прямые поражающие факторы наземных и воздушных ядерных взрывов, т.е. ударная волна, тепловое излучение и радиоактивные осадки, ученые стали учитывать возможность глобальных экологических эффектов.
Многочисленные ядерные взрывы приведут к тепловому излучению и локальным радиоактивным осадкам. Весьма серьезными могут быть и косвенные последствия, такие как уничтожение коммуникаций, систем распределения энергии и общественных институтов. И пока сохраняется опасность такой трагедии для человечества, всякое стремление уменьшать или игнорировать катастрофическое воздействие ядерной войны на биосферу сослужит самую плохую службу будущему земной цивилизации.
1. П оследствия для экосистем морей и эстуариев
1.1 Уязвимость экосистем открытого океана для возможных климатических возмущений
В данной главе рассматриваются последствия ядерной войны для пелагических и бентосных экосистем. Первые состоят из планктона и более крупных плавающих животных. Океанический фитопланктон дает около 90% всей первичной продукции океана. Лимитирующими факторами для него являются свет и биогены; для того чтобы фотосинтез протекал достаточно интенсивно, оба этих фактора должны одновременно присутствовать в одном и том же месте и в соответствующем количестве (рис. 1.2.1).
Глубинная пелагическая экосистема полностью гетеротрофна и зависит от притока пищи извне, большей частью в виде оседающего планктона и частиц из приповерхностных пелагических экосистем. Глубинные пелагические сообщества включают различные популяции животных, в том числе колониальных простейших, хищных ракообразных и более крупных позвоночных. Бентосные сообщества также гетеротрофны и покрывают континентальный шельф и дно океанов на большой глубине. Они состоят из бактерий и животных, обитающих на поверхности или в толще донного ила, а в шельфовой зоне также из обширных водорослевых комплексов, дающих пищу многочисленным растительноядным организмам и связанным с ними хищниками.
Первое важное обстоятельство, касающееся возможного воздействия ядерной войны на экосистемы открытого океана, - высокая степень их “забуференности” в отношении перепадов температуры. Хотя и представляется возможным охлаждение морской поверхности на 1-2 С в ходе продолжительных климатических нарушений, вызванных ядерной войной, однако более значительной тепловой реакции открытого океана не предполагается. Лабораторные эксперименты показывают, что фитопланктон будет продолжать расти и при таком понижении температуры (рис. 1.2.2). Лишь в тех местах, где особенности поведения животных тонко адаптированы к температурам окружающей среды, могут произойти определенные изменения. Таким образом, нельзя предполагать никакого непосредственного влияния температурных сдвигов ни на бентосные, ни на пелагические сообщества открытого океана. Однако возможны косвенные воздействия, опосредованные изменениями океанических течений, а также глубины и стабильности термоклина.
Что же касается освещенности, то она может существенно повлиять на первичную продукцию пелагических экосистем. Фитопланктон встречается до глубин, где инсоляция составляет 1-10 % от уровня на поверхности моря. Если она будет снижена на 95% и более в течение нескольких недель, рост большинства видов водорослей приостанавливается, поскольку количество получаемой ими лучистой энергии не достигнет компенсационной точки (т.е. уровня, при котором фотосинтетическая фиксация диоксида углерода как раз достаточна для компенсации его потерь растительным организмом при дыхании. При сокращении освещенности морской поверхности на 95 % световая компенсационная точка, в норме соответствующая нижней границе эуфотической зоны, переместилась бы почти вплотную к границе вода/воздух
Если в пелагиалях Северного полушария биомасса фитопланктона сильно истощится вследствие острого падения инсоляции, возможно сокращение численности питающегося им зоопланктона, а также молоди рыб, потребляющих зоопланктон. Зато питающиеся фито- и зоопланктоном беззубые киты, по-видимому, не пострадают от массового вымирания, если популяции планктона восстановятся в пределах нескольких месяцев. Если планктонный корм будет утрачен на достаточно длительное время, может начаться гибель рыб. В экосистемах открытого океана у зоопланктона скорее будет наблюдаться тенденция к полному вымиранию от голода - в основном из-за более низкой плотности популяций фитопланктона.
Возможное хроническое снижение освещенности на 5-20 % и температуры воздуха на 1 С вряд ли окажет на пелагические экосистемы существенное влияние. ядерная война экосистема климатический
С другой стороны, косвенные эффекты, обусловленные сдвигами в общей циркуляции океанических вод, могут существенно нарушить пространственное распределение зон апвеллинга и следовательно, высокой продуктивности. Нарушения океанических течений могут продолжаться довольно долго, влияя на промысел в течение лет или даже десятилетий.
Для бентосных экосистем, значительно удаленных от материков, последствия климатических возмущений будут минимальны. Влияние здесь будет ограничено опосредованными эффектами, связанными с изменением продуктивности пелагических экосистем.
1. 2 У язвимость прибрежных океанических экосистем для возможных климатических возмущений
Пелагические и бентосные сообщества более близких к материкам областей отличаются от экосистем открытого океана взаимодействием с близлежащей сушей. На пелагические организмы здесь в большей степени влияет поступление питательных веществ, осадочного и другого материала из наземных систем, поэтому они характеризуются в целом более высокой продуктивностью.
С точки зрения возможных последствий ядерной войны на прибрежные пелагические экосистемы также действуют снижение освещенности и другие факторы, аналогичные уже отмеченным для открытого океана. Кроме того, вблизи побережий эти экосистемы могут испытывать более значительные изменения температуры из-за мелководья и влияния стока пресноводных бассейнов. На прибрежные сообщества сильнее действуют штормы и вследствие этого усиленное осадконакопление и перемешивание. Поступающие осадки могут усугублять проблему инсоляции.
В условиях нормальной зимы прибрежная продукция представляется достаточно и накапливается быстрее всего при низкой освещенности. Если бы фитопланктон смог адаптироваться к необычному времени наступления “кажущейся” зимы, первичная продукция не претерпела бы значительных изменений. Таким образом, возможно, что прибрежные экосистемы устойчивее к стрессам, связанным с климатическими изменениями, чем пелагические биоценозы открытого океана.
Экосистемы у берегов тропиков гораздо чувствительнее к понижению как освещенности, так и температуры. Тепловой диапазон существования водных сообществ здесь в целом вдвое уже, чем в умеренных областях. Так, например, коралловые рифы представляют собой экосистемы, распространение которых ограничено наиболее теплыми частями океана, где вода не охлаждается ниже 20 С, а глубины в основном не превышают 50 м. Коралловые рифы страдают уже при температурах около 15 С. Вдобавок к этому кораллы очень чувствительны к повышенным уровням ультрафиолетового излучения В. Вполне возможно, что воздействие индуцированных ядерной войной климатических возмущений на коралловые рифы будет относиться к числу наиболее распространенных и серьезных для морских экосистем. Аналогичным образом, от похолодания должны пострадать мелководные сообщества тропических морских трав. Собственно береговые участки - такие как пляжи, илистые отмели и соленые болота - испытывают гораздо более глубоко идущие воздействия, чем прочие океанические экосистемы. Это касается в особенности спада температур. Последствия температурных спадов будут зависеть от сезона, местоположения, солености и высоты приливов. Произойдет гибель организмов, обитающих на поверхности дна. Популяции рыб в прибрежных водах, не сталкивающиеся в норме с низкими температурами, сильно сократятся в результате даже кратковременных похолоданий. Еще одно важное обстоятельство заключается в том, что икра и личинки многих промысловых видов рыб живут вблизи поверхности воды и, таким образом, испытают особенно сильное отрицательное воздействие температуры, ультрафиолетового излучения В, токсичных веществ и прочих факторов.
2. Возможные последствия для пресноводных экосистем
2.1 Уязвимость экосистем материковых водоемов для возможных климатических возмущений
Пресноводные водоемы делятся на стоячие (т.е. пруды и озера) и проточные (т.е. реки и ручьи). В целом снижение температуры и уровня атмосферных осадков приведет к быстрому сокращению количества жидкой воды, запасенной в реках и озерах. Изменения грунтовых вод будут намного медленнее и гораздо менее выражены.
Особенности озер определяются их размерами, притоком питательных веществ, донным субстратом, подстилающими породами, атмосферными осадками и множеством других параметров. Ключевым моментом в реакциях пресноводных экосистем на климатические возмущения является предполагаемое снижение температуры, а на втором месте стоит сокращение инсоляции. Сглаживание температурных колебаний особенно сильно выражено в крупных пресных водоемах. Однако их экосистемы в отличие от экосистем открытого океана должны пострадать от изменений температуры, возможных после ядерной войны.
Установление на длительный период отрицательных температур может вызвать образование на поверхности водоемов толстого слоя льда. Слой льда на мелководном озере может охватить значительную долю его объема.
Российские специалисты собрали статистические данные по размерам озер, включающие информацию о площади поверхности водоемов и их общем объеме. Следует отметить, что подавляющее большинство озер, т.е. наиболее часто встречающиеся и доступные человеку, относится к категории самых мелких. Водоемы этой категории будут в наибольшей степени подвержены промерзанию на значительную глубину.
Одной из основных работ по оценке возможных последствий войны для озерных экосистем считается исследование Пономарева с сотрудниками, подготовленное а рамках проекта СКОПЕ-ЭНЮУОР. В этом исследовании была использована имитационная модель, разработанная в Санкт-Петербургском научно-исследовательском вычислительном центре Академии Наук для оценки динамики озерных экосистем и входящих в них видов, взаимоотношений между озерами и их водоразделами и влияния на озера промышленного развития. Рассматриваются три биотических компонента (фитопланктон, зоопланктон и детрит), связанные с такими понятиями, как азот, фосфор, донные осадки, растворенный кислород, температура воздуха, инсоляция и радиация. В разных вариантах анализа начало возмущения (ядерная война) приходилась либо на февраль, либо на июль.
Последствия климатических изменений более серьезны и долгосрочны. Возвращение температуры и освещенности к нормальным уровням произойдет при этом сценарии как раз к моменту обычного наступления зимы.
Если климатические возмущения, вызванные ядерной войной, произойдут зимой там, где озерная вода в норме имеет температуру, близкую к нулю, они приведут к увеличению толщины льда.
В мелководных озерах не исключено промерзание до дна, приводящее к гибели большинства живых организмов. Если острые зимние возмущения климата затронут пресноводные экосистемы, не замерзающие в нормальной обстановке, биологические последствия обещают быть весьма серьезными. Хронические климатические нарушения, начавшиеся весной, или затянувшиеся последствия зимней ядерной войны могут задержать таяние льда.
При наступлении морозов в конце весны (а для южных озер - в любое время года) скорее всего произойдет полное отмирание живых компонентов экосистем под прямым воздействием падения температуры и освещенности. Однако, если морозы ударят летом, последствия, вероятно, будут не столь опустошительными, поскольку многие из наиболее уязвимых стадий жизненных циклов уже будут пройдены. Масштабы последствий будут определяться продолжительностью холодов. Продолжительность воздействия особенно сильно скажется следующей весной.
Климатические возмущения в осеннее время будут иметь наименьшие последствия для северных пресноводных экосистем, поскольку к этому моменту живые организмы уже пройдут все репродуктивные стадии. Беспозвоночные, фитопланктон и редуценты, даже если их численность значительно сократилась, восстановятся, как только климатические условия возвратятся к норме. Тем не менее, остаточные эффекты могут еще долго сказываться на функционировании экосистемы в целом, причем не исключается возможность некоторых необратимых процессов.
З аключение
Возможные глобальные последствия ядерной войны для окружающей среды находились в центре внимания ряда исследователей в течение четырех десятилетий с момента первых атомных бомбардировок Японии.
После анализа приводимых данных по чувствительности экосистем к послевоенным экологическим возмущениям возникает ряд совершенно очевидных выводов:
Природные экосистемы уязвимы для экстремальных климатических возмущений, причем по-разному в зависимости от типа экосистемы, ее географического положения и времени года, когда произойдут возмущения.
В результате синергизма факторов и распространения их влияния от одних элементов экосистем к другим происходят более крупные сдвиги, чем можно было бы предполагать при изолированном действии возмущений. Так, повышенная интенсивность ультрафиолетового излучения В, загрязнение воздуха и радиация не вызывают катастрофических последствий, действуя по отдельности, однако, проявляясь одновременно, эти факторы могут оказаться губительными для чувствительных экосистем благодаря своему синергизму.
Пожары, являющиеся прямым следствием крупного обмена ядерными ударами, могут охватить обширные территории.
Восстановление экосистем после климатических стрессов острой фазы, следующей за крупномасштабной ядерной войной, будет зависеть от степени приспособленности к естественным нарушениям. В некоторых типах экосистем изначальный ущерб может быть очень большим, а восстановление крайне медленным, причем полное восстановление до исходного ненарушенного состояния вообще маловероятно. Антропогенное влияние способно замедлить процесс экологического восстановления.
Локальные радиоактивные осадки могут оказать очень значительное влияние на экосистемы.
Экстремальные скачки температуры даже на достаточно короткие периоды способны нанести чрезвычайно большой ущерб
Морские экосистемы наиболее уязвимы для продолжительного снижения освещенности.
Для характеристики биологических реакций на глобальные стрессы необходима разработка следующего поколения экосистемных моделей и создание обширных баз данных по отдельным компонентам экосистем и по экосистемам в целом, подвергающимся различным экспериментальным нарушениям. Прошло много времени с тех пор, как были предприняты серьезные экспериментальные попытки описать влияние ядерной войны на биологические системы. Сейчас эта экологическая проблема стала самой важной из всех, с какими когда-либо сталкивалось человечество.
Размещено на Allbest.ru
Подобные документы
Описание механизма глобальных климатических эффектов как результат ядерного взрыва: "ядерная зима" и "ядерная ночь", радиоактивное загрязнение планеты, глобальный голод. Летний и зимний сценарий развития событий при "ядерной зиме", разрушение экосистем.
реферат , добавлен 28.11.2010
Ядерная политика членов "ядерного клуба", особенности текущей оборонной политики США. Применение ядерного оружия в Великобритании и Франции, ядерная политика Китая. Роль ядерной энергетики в структуре мирового энергетического производства XXI века.
реферат , добавлен 08.08.2010
Последствия возможного ядерного конфликта. Биологические и медицинские последствия ядерных взрывов: три основных категории. Ядерная бомбардировка Хиросимы и Нагасаки. Данные мировых комиссий по прогнозу частоты раковых заболеваний в случае ядерной войны.
контрольная работа , добавлен 30.04.2009
Общие понятия об атомных реакторах, ядерная энергетика и экология. Единицы измерения, используемые в радиационной экологии человека. Токсичность радионуклидов и пути их попадания в организм человека, накопление в продуктах питания и кормах животных.
курсовая работа , добавлен 18.04.2011
Проблема взаимоотношения общества и окружающей среды. Повышение температуры нижних слоев атмосферы. Усиление парникового эффекта и его основные последствия. Социальное сопровождение в области наркомании и ВИЧ. Проблема сокращения средств ведения войны.
презентация , добавлен 26.09.2013
Подводная окраина материков. Стык материковых глыб и океанических платформ. Ложе океана. Температура воды, льды. Состав воды Мирового океана. Экологическая классификация объектов морского промысла, используемых в пищу.
контрольная работа , добавлен 01.12.2006
Деятельность человека может сейчас влиять на крупные планетные системы, и последствия этого неизвестны. Перед нами стоит масса проблем, которые требуют философски целостных решений. Ядерный век. Атмосферные эксперименты. Отравленная вода.
реферат , добавлен 26.02.2004
Сущность идеи о механизме парникового эффекта, основные его причины и возможные последствия, роль химических веществ. Глобальные климатические изменения и факторы влияния не ускорение или замедление процесса потепления, пять его возможных сценариев.
реферат , добавлен 27.01.2010
Глобальные изменения в атмосфере. Разрушение озонового слоя. Континентальные проблемы, причины вымирания массы тропических видов растений и животных. Парниковый эффект и возможные последствия изменения климата. Угроза для экосистем и биоразнообразия.
реферат , добавлен 13.10.2011
Масштабы воздействия человека на природу. Экологические проблемы, их причины и последствия. Численный рост человечества и проблемы, с ним связанные. Проблемы международной политики. Последствия загрязнения окружающей среды, хранение радиоактивных отходов.
Как только стараниями Запада резко обостряется международная обстановка, многих начинают задумываться о возможности реального ядерного конфликта. А деятели, вроде министра обороны Украины Валерия Гелетея, даже «дают ответы», уверяя, что Москва уже несколько раз угрожала Киеву применением тактического ядерного . Сделал он это первого сентября, заставив усомниться в адекватности высокопоставленных чиновников «новой Украины».
«А что будет, если?» – вопрошают друг друга эксперты и «простые граждане». Отмахнуться – совершить ошибку. Еще большая ошибка – уверенность в неизбежности «ядерного апокалипсиса», и что его можно избежать, лишь доведя процесс сокращения ядерных вооружений до логической точки, до «глобального ядерного ноля».
Вопросы эти возникли в общественном и научном сознании практически одновременно с американскими атомными бомбардировками Хиросимы и Нагасаки. А первые попытки осмыслить военно-политическую роль ядерного фактора относятся к временам еще более ранним. Они начались накануне первого ядерного испытания США на полигоне в Аламогордо в июле 1945 года.
Даже после Второй мировой войны Запад не мог так вот, в одночасье, отказаться от взгляда, который был уместен во времена Клаузевица: «Война – это продолжение политики другими средствами».
После начисто сметенных войной Сталинграда и Севастополя, после «ковровых» бомбардировок англосаксами Гамбурга и Дрездена, и особенно, после Хиросимы и Нагасаки будущая война начинала видеться, скорее, как финальное и бесповоротное завершение какой-либо цивилизованной политики. И кое-кто на Западе начинал это понимать. Так, Джон Фуллер, автор работы «Вторая мировая война 1939-1945 гг. Стратегический и тактический обзор», изданной в 1948 году в Лондоне и в 1956 году (на русском языке) в Москве, эмоционально и нервно констатировал: «Чтобы довершить моральный развал, появилась атомная бомба, которая почти с магической внезапностью, в несколько секунд, сделала возможным все то, о чем проповедовали Дуэ и Митчелл (авторы тотальных «авиационных» доктрин. – С.Б.) в течение многих лет. Без атомной бомбы их теория была мечтой. С ней их теория стала самой мрачной действительностью, с которой когда-либо сталкивался человек».
Джон Фуллер цитировал и английского профессора Эрнеста Вудворда, который в своей книге «Некоторые политические аспекты атомной бомбы» в 1946 году замечал: «Война с применением атомных бомб, которые за 12 дней смогут разрушить 12 крупнейших городов североамериканского континента или 12 важнейших городов, оставшихся теперь в Европе, может оказаться для нас слишком большим испытанием. Человечество не исчезнет, но люди, не имея помощи и материальных средств для восстановления, вернутся назад, к чему-то вроде конца бронзового века».
Сказано было верно и, так сказать, «на вырост».
Отказаться от идеи войны как таковой Запад не мог, даже под угрозой возврата в бронзовый, а то и в каменный век. Но мысль о войне приводила теперь в состояние аффекта. Метание между тезисом Клаузевица и угрозой апокалипсиса и стало определять взгляды Запада на ядерный фактор.
А что было в эти годы в Советском Союзе? И.В. Сталин и куратор советского «Атомного проекта» Л.П. Берия четко осознавали сдерживающую роль ядерного оружия как гаранта мира.
В начале пятидесятых годов Берия, явно с ведома Сталина, отдал распоряжение о подготовке к открытой публикации сборника по овладения атомной энергией в СССР.
К сожалению, после смерти Сталина и Берии эта, крайне необходимая публикация, не состоялась. Последняя версия чернового варианта с пометками Л. Берии датирована 15 июня 1953 года. В ней, в частности, говорилось: «После того, как в 1945 году Соединенными Штатами Америки были изготовлены и испытаны первые экземпляры атомных бомб, агрессивные деятели США возмечтали о завоевании с помощью нового оружия господства над миром… Атомная истерия сопровождалась широкой пропагандой неизбежности атомной войны и непобедимости в этой войне США. Над народами мира нависла непосредственная угроза новой, невиданной по своим разрушительным последствиям атомной войны. Интересы сохранения мира вынудили Советский Союз создать атомное оружие».
Дальше - еще определеннее: «В Советском Союзе, задолго до войны, к атомной проблеме имелся глубокий интерес, как имеется интерес ко всему новому, передовому, ко всем достижениям науки и техники... Не будь угрозы атомного нападения и необходимости создать надежную защиту социалистического государства – все силы ученых и техников были бы направлены на использование атомной энергии для развития мирных отраслей народного хозяйства страны. В СССР атомная бомба создавалась как средство защиты, как гарантия дальнейшего мирного развития страны... Советскому Союзу необходимо было срочно создать свою атомную бомбу и отвести, тем самым, нависшую угрозу новой мировой войны».
На Западе военные теоретики, публицисты, политические и военные деятели запугивали грядущим апокалипсисом, а вот советское руководство смотрело на проблему с позиций исключения войны и обеспечения мира. Фактически это была первая формулировка концепции ядерного сдерживания.
В 1955 году выходец из бывшей Австро-Венгрии, генерал Штабной академии португальской армии Ф. Микше опубликовал одновременно в Лондоне и в Нью-Йорке книгу «Атомное оружие и армии». Вскоре она вышла также в Париже под названием «Тактика атомной войны». В предисловии к французскому изданию книга была рекомендована не только военным, но и государственным и политическим деятелям Запада. Так что, несмотря на малосерьезный, казалось бы, статус автора книги, внимание ей в НАТО и в США было уделено серьезное. В 1956 году книгу издали и в Советском Союзе, и перелистать ее небесполезно.
Генерал теоретизировал в рамках теории не мира, а войны, и ядерная война для него была чем-то вроде недавно закончившейся Второй мировой, но только с атомными бомбами в придачу.
Любопытно, что австро-португальский генштабист считал: если после атомного удара «в радиусе 4 миль выйдут из строя все коротковолновые радиостанции», то «самым надежным средством связи» могут оказаться посыльные…
В этой деловитости было нечто от паранойи, но вот ведь и американский теоретик ядерной войны Герман Кан назвал одну из своих давних книг «Мысли о немыслимом», а в шизофреники записан не был. Таков предмет рассуждений: принимая тезис о возможности и допустимости ядерной войны, даже вполне, вроде бы, разумные во всем остальном, серьезные люди начинают рассуждать, мягко говоря, неадекватно.
При этом генерал Микше весьма подробно и обстоятельно разыграл на полутора десятках страниц своей книги атомную войну в 1940 году, приняв допущение, что «обе воюющие стороны (немцы и противостоящие им англичане и французы. – С.Б.) имели бы армии с современной техникой и использовали атомное вооружение». Он живописал эти гипотетические события в виде дневника некоего военного корреспондента, начав со вторника, 10 мая 1940 года. Приведу несколько фрагментов: уж очень яркую картину рисовал натовский генерал.
«ЛЯ ФЕРТЕ (штаб союзников, вторник, 10 мая 1940 г.). После «странной войны», которая продолжалась с осени прошлого года, нынешний день так насыщен событиями, что трудно описать их связно… 1-я группа армий генерала Бийотта перешла бельгийскую границу… Бурными овациями население приветствовало длинные внушительные колонны… Население особо восхищено подразделениями современной атомной артиллерии».
РАЙОН ЛИЛЛЯ (первый эшелон штаба союзников, суббота, 14 мая 1940 г.). Атомные удары, произведенные вчера, значительно замедлили продвижение противника… Наша воздушная разведка определяет количество уничтоженных машин в несколько тысяч…
15 июня. Начиная с этого дня, Би-Би-Си лаконично повторяет: «На западном фронте без перемен». Борьба все больше переносится вглубь фронта. Немецкая авиация сбросила атомные бомбы на Лондон, Париж, Лимож и Сент-Этьенн. Берлин, Дюссельдорф, Кельн и другие города постигла та же судьба. Так идет война. А что же дальше?».
На свой же вопрос о дальнейшем развитии событий генерал не отвечает. Но действительно, что же дальше? В представлении Микше за месяц на небольшую, но густонаселенную часть Европы обрушилось до 80 атомных зарядов, европейские столицы превратились в ад, а Микше констатирует: «Картина, возможно, не совсем ясна, но…».
Читая все это в книге западного теоретика, а не в дневнике дежурного врача психиатрической лечебницы, отказываешься верить собственным глазам. Все это напоминает избитый и мрачноватый анекдот. На вопрос, что делать в случае объявления атомной тревоги, давался ответ: «Накрываться белой простыней и ползком пробираться к кладбищу». Понадобился Карибский кризис 1962 года, чтобы теоретики и практики ядерного планирования начали осознавать: реальная ядерная война недопустима, политикой нынешей эпохи может быть лишь ядерное сдерживание.
В свое время на Западе в ходу была теория взаимного гарантированного уничтожения - ВГУ, по факту, без публичной огласки, не отрицавшаяся и в СССР. На Западе было модно подсчитывать, сколько раз может уничтожить Советский Союз Америку, и сколько раз – Америка Советский Союз. Каждый раз получалось, что при суммарном мегатоннаже ядерных вооружений – десятки раз. Но это были досужие игры разума дилетантов. Да, те запасы ядерных вооружений США и СССР в десятки тысяч ядерных зарядов, которые стороны имели к восьмидесятым годам, были в немалой мере избыточными. Но были и некие обстоятельства, которые вынуждали наращивать ядерные вооружения.
Точнее, их вынужден был наращивать Советский Союз постольку, поскольку его вынуждала к этому ядерная политика США. Темп, масштаб и характер гонке вооружений задавала позиция Вашингтона.
Непреходящее стремление Америки обеспечить себе подавляющее военное превосходство над СССР постоянно приводило к тому, что США предпринимали все новые и новые попытки стать «мировым гегемоном». СССР вынужден был на них отвечать. И это обуславливало количественный рост носителей и боезарядов.
Соотношение ядерных арсеналов СССР и США в 1960 году составляло 1605 зарядов к 20434, то есть примерно 1:13. Даже к началу семидесятых годов СССР имел 10538 ядерных зарядов против 26910 зарядов США – в два с половиной раза меньше.
А в США тогда был в ходу так называемый «критерий Макнамары»: тезис о необходимости уничтожения до 60 процентов военно-экономического потенциала СССР для обеспечения победы в ядерной войне. Что можно было противопоставить этому, кроме равной силы?
Поэтому России и приходилось продвигаться к паритету: если в 1977 году соотношение арсеналов было 25099 к 23044 единицам в пользу США, то к 1979 году оно изменилось в пользу СССР: 27935 к 24107. Но вместо равноправного сокращения имеющихся вооружений Америка продолжала изыскивать новые научно-технические пути к системной ядерной монополии. Она занята этим, к слову, и по сей день.
Свою роль в гонке вооружений играло и стремление Вашингтона создать непробиваемую противоракетную оборону. Это тоже обуславливало необходимость совершенствовать советские ракетно-ядерные силы – для ее гарантированного преодоления. Проблема заключалась не в том, чтобы иметь возможность «уничтожить» Соединенные Штаты десять или сорок раз. А в том, чтобы суметь, в случае массированного удара США по СССР и его стратегическим силам, нанести по США ответный удар – один раз, но гарантированно. Для этого требуется количественный «запас прочности». В силу неопределенности результата считалось, что этот запас должен быть многократным – вот и наращивали численность вооружений, которые с какого-то момента действительно оказались избыточными. После осознания этого факта начался процесс ограничения и сокращения вооружений на базе концепции ядерного сдерживания, по сути – той же модифицированной концепции ВГУ.
Делая явный упор, прежде всего, на психологический смысл, словарь министерства обороны США определяет ядерное сдерживание так: «Недопущение принятия действий ввиду угрожающих последствий. Сдерживание - это состояние ума, вызванное существованием обоснованной угрозы неприемлемых контрдействий».
Понятно, что сдерживание склонности США к решению проблем силовыми методами возможно лишь в том случае, когда они ощущают реальную, обоснованную угрозу неприемлемых контрдействий по отношению к себе. Минимизация ядерных вооружений России на фоне создания и развертывания общенациональной ПРО США с возможностями перехвата сотен баллистических ракет России как раз и способна снять психологический барьер. Породить у Вашингтона ложное чувство неуязвимости.
Психологический аспект - как важнейшая составляющая часть ядерного фактора - заявил о себе еще при подготовке к первому испытанию ядерного оружия на территории США, в пустыне Аламогордо.
Тогда всерьез обсуждалась идея: не сбрасывать бомбу на Японию, а пригласить на американский полигон представителей Страны восходящего солнца, и за счет наглядного устрашающего эффекта добиться капитуляции.
Это было нечто совершенно новое в истории войн! Видано ли было ранее, чтобы одна воюющая сторона рассчитывала на победу, взорвав что-то в присутствии противника на собственной территории за тысячи километров от зоны военных действий?
Как бы то ни было этот треклятый вопрос будет мучить многих из нас: «Можно ли представить такую ситуацию, когда… И не лучше ли просто уничтожить все ядерные вооружения, исключив вероятность ядерной войны?».
В принципе, «глобальный ядерный ноль» не только допустим, но и необходим. Соответственно, разумной планетарной парадигмой в сфере вооружений является исключительно идея всеобщего и полного разоружения, впервые выдвинутая Россией еще в конце позапрошлого века, и затем несколько раз предлагавшаяся нашей страной (последний раз в 1971 году).
Пока же для России не может быть и речи о «глобальном ядерном ноле». Иначе наша страна рискует сама превратиться в этот самый ноль. До тех пор, пока Россия будет иметь такие ракетно-ядерные вооружения, которые обеспечивают глубокий ответный удар по агрессору даже после его первого удара, «ядерный апокалипсис» невозможен.
Но давайте попробуем представить себе другое развитие событий…
Россия соглашается на дальнейшие сокращения своих ракетно-ядерных вооружений, все более ограничивая число своих МБР – как шахтных, так и мобильных. Америка при этом тоже производит сокращения, сохраняя, однако, свои МБР, атомные лодки с БРПЛ на них, а также мощную противолодочную оборону - ПЛО - и флот ударных подлодок, способных в первом ударе уничтожить ракетные лодки России. Сохраняет Америка и массированные высокоточные крылатые ракеты морского базирования, способные нести ядерную боевую часть. Раз за разом США отказываются вносить эти КРМБ в общий зачет, а ведь эти и другие высокоточные средства эффективны против мобильных МБР России.
Все это – на фоне развития инфраструктуры национальной ПРО на территории США. Чтобы совсем просто: Америка должна быть уверена, что, после того, как будет «нажата кнопка» и ракеты полетят в сторону России, ни одна наша ракета на территорию США не упадет. Или упадут несколько штук. Система ПРО, по замыслу Вашингтона, должна гарантировать ему безопасность. Возможность уйти от ответа.
Сценарий таков: стратегические ударные средства США наносят удар по стратегическим средствам ответного удара России. Система ПРО нейтрализует предельно ослабленный ответный удар России и обеспечивает тем самым желанную безнаказанность. Все это Америка может иметь примерно к 2020 году или чуть позже.
И вот тогда…
Тогда все может и начаться.
Например, так.
1. Средства ПЛО США и их ударные субмарины обнаруживают и уничтожают ракетные подлодки ВМС России, находящиеся на боевом дежурстве.
2. МБР США, их ракетные лодки с БРПЛ и ударные лодки с КРМБ совместно наносят обезоруживающий первый удар по наземным средствам ответного удара России, то есть, по шахтным и мобильным МБР. Возможно подключение к этому удару и атомных ракетных подлодок Великобритании.
3. Мобильные МБР РФ уязвимы, по сути, даже для диверсионных групп США, поэтому не исключен удар по ним и заранее засланными на территорию России «специалистами», или удар по мобильным российским МБР неядерными высокоточными средствами.
4. Затем, даже в случае предельно ослабленного ответного удара России по ядерному агрессору, немногочисленные боевые блоки ответного удара России перехватываются эшелонированной ПРО территории США.
Ранее «ядерный апокалипсис» все представляли как обмен массированными ядерными ударами по городам и объектам военно-экономического потенциала. Сегодня есть основания предполагать, что концепция США изменилась.
В условиях, когда Америке пришлось бы в первом ударе уничтожать тысячи советских МБР и десятки советских ракетных лодок со многими сотнями БРПЛ, планирование обезоруживающего первого удара США по стратегическим средствам СССР было делом, заранее обреченным на провал. Неизбежно массированный ответный удар выжившей части советских Стратегических ядерных сил по городам и объектам ВЭП США однозначно ставил бы крест не только на мощи Америки, но и на ней самой. И это гарантированно сдерживало Вашингтон.
В условиях, когда российские СЯС минимизированы, и немалая их часть представляет собой довольно уязвимые мобильные цели, при наличии массированной эшелонированной ПРО на территории США, обезоруживающий первый удар США по стратегическим средствам РФ становится делом возможным - с высокими шансами на успех.
Нет необходимости уничтожать ВЭП РФ: зачем уничтожать то, что можно использовать – достаточно выбить стратегические средства России.
После этого с Россией можно будет поступать так, как того пожелают Соединенные Штаты. И вот такой вариант «ядерного апокалипсиса» для России в перспективе не исключен.
А значит, мы еще долго будем продолжать задавать все тот же вопрос: «А что, если…».
